Навстречу Империи: Начало (СИ) - Алексий Малеев

— Лорд, тебе не кажется странным, что эти ширахховы дети при обороне камней наступали простой массой? — вернул меня из мира воспоминаний обратно на грешную землю казарег. — Ни одного ведь элитника, только мелочь.

— Зато до камней были только элитники, — ответил я, догадавшись, что столь нелестным эпитетом он назвал крыс. Шарахх это вообще выведенные наружу отходы жизнедеятельности. Дерьмо то бишь.

— Да, твоя правда, лорд, — кивнул он. — И всё равно их вышло уж очень много, не находишь?

— Очень даже нахожу, — ответил я, наблюдая, как Нашгар ходит от одного гнома к другому и раздаёт какую-то жидкость для перорального употребления. — Сестерия ведь говорила, что поселение крыс больше на город смахивает.

— Даже для стандартного города крыс количество бойцов предельно, тергер верз, — нахмурился он. — Тем более, что здесь были и женщины, и подростки.

Вот оно значит как… А я в пылу боя и не заметил этого. Впрочем, сопоставляя сейчас тех крыс, с которыми я бился на востоке и тех, что перли на западе, могу однозначно сказать: мои были куда щуплее, а некоторые и женственнее, по крысиным меркам, конечно. Да и волки здесь, на северном театре боевых действий, тоже крупнее тех, что были у меня. Значит и там нападали самки и детёныши. Вывод из этой информации только один: считай, мы уничтожили всех волков в округе. И крыс, похоже, тоже. Становится понятной настойчивость и тех, и других. Они решили, что мы не отступимся и не оставим их в покое, поэтому сражались буквально за возможность своего существования на этих землях. Да, проиграли, да, все погибли, но бились достойно и не бежали, трусливо поджав хвосты, а шли в бой до последнего волка, до последней крысы. Такое заслуживает уважения…

Что-то на меня нахлынуло в этот момент, и я решил отдать честь поверженному врагу. Припав к земле на правое колено, я отвёл левую руку чуть назад, параллельно поверхности, а правую прижал к сердцу, опустив голову вниз. Простоять в такой позе полагалось десять ударов сердца, что я и сделал. Но когда вставал, едва не упал от происходящего вокруг. Наши, все до единого, совершили ритуал Признания чести. И ладно бы только Топорщики, Арбалетчики и Ордрин. И Кернисс вместе с Охотниками, и Аастия с Мундиарией, повторяющей за Драйдом, и Нашгар, и люди, и даже Ас и Бураном, правда те, в связи с особенностями анатомии, только склонили головы. Да даже Хатгар, который мог этого не делать, будучи раненным от их действий, тоже отдал честь волкам и крысам, встав справа от меня.

— Достойный был противник, — озвучил мысль казарег после минутного молчания. Синхронный общий кивок был ему ответом.

— Думаю, стоит сходить в их город, — негромко сказала Кернисс. — Может, кто ещё остался в живых.

Значит, она тоже дошла до тех же выводов, что и я: в городе крыс должны были остаться старики и совсем маленькие дети.

— Да, надо сходить, — кивнул я. — Но только убедившись, что все могут идти.

— Раненых нет, лорд, — верно поняла мою фразу Аастия. — Хатгара я вылечила, он полностью здоров, все последствия отравления нейтрализованы. У Топорщиков может быть потеря сил…

— …но я сварил свой фирменный отвар и они бодры, веселы и охочи до подвигов, — перехватил у Дриады инициативу орк. — Да и вам, дикте Ордрин и ор’нагт Кернисс, отварчик не помешает. Лорду не предлагаю, он и без того как стебель красница.

Красниц — вечнозелёный пустынный цветок, стебель которого не сгибается ни под какими песчаными бурями. Сравнение с ним дорогого стоит. Правда, в ходу оно в основном у магов и для орков не характерно, но здесь каждый первый полон сюрпризов, так что безобидная фраза ничем особым и не выделяется на этом фоне. Но насторожиться стоит.

— Я не откажусь, — отозвался мечник. — Ушатали меня эти сайкты конкретно.

Сайкт — на первогномьем, базтарнакхе, значит равный. Ордрин и впрямь зауважал и крыс, и волков.

— Я тоже буду не против, — всё ещё слабым голосом сказала Ведьма.

На лице орка проступила такая счастливая улыбка, будто он приготовил Эликсир Воскрешения для скоропостижно скончавшегося правителя огромной империи и получил за это солидный кусок этого государства. А уж от той неприкрытой радости, что он светился, когда разливал отвар ещё двум пациентам, хотелось закрыть глаза, как от яркого солнца.

— А вот я самую малость в недопонимании от осознания странности происходящего на почве правильности действий последовательности жестов в признании достоинства и оправданности личностями, на самом деле должными от этой правильности быть максимально далёкими, — веско вставил Хатгар, чем ввёл почти всех в полуминутный ступор.

— Ну и что ты хотел сказать этой непонятной фразой? — спросил я у него. Он даже хотел ответить, но ему не дал этого сделать Ордрин:

— Только попонятнее, тергер верз. Повторять то же самое не надо.

Командующий Арбалетчиков стушевался. Он явно не знал, как сказать это по-другому. Бывает такое, что сам ты себя понимаешь, а другим это объяснить не можешь. Но тут ему на помощь неожиданно пришёл Ихрип:

— Дикте Хатгар хочет сказать, что не понимает, откуда знание исключительно гномьего ритуала у дроу, — повернулся он к Кернисс, — фей, — поклонился им, — орка, — кивнул ему, — и людей. Впрочем, с людьми просто, — после секундной паузы продолжил он: — Они по большей части повторяли за нами. Но остальные…

— А ведь и правда, рагнат дегресен, откуда знания? — задумчиво протянул Ордрин. — Как-то подозрительно это всё.

— Кто-нибудь хочет объясниться первым? Добровольцы есть? — спросил я, надеясь, что моё раздражение не прорвалось наружу. Не к месту Хатгар вдруг начал разговаривать длинными витиеватыми фразами, которым нужна расшифровка. Спросил бы прямо — и не было бы ни у кого времени на продумывание ответа, было бы проще, в случае чего, поймать на несостыковках. А так… Впрочем, может оно и к лучшему, не хочется подозревать тех, кому веришь, в самом плохом. Ой, не хочется…

— Я могу начать свою историю, — вызвалась Аастия. — Всё равно лорд частично её уже знает. Моя прежняя миледи имела в союзниках гнома, свято чтущего все традиции и ритуалы. В какой-то момент я просто спросила, что они все знают. Он тогда посмеялся надо мной, сказал, что я проявляю несвойственное моему народу любопытство к чужакам, но многое объяснил. Всё не успел, на нас напали, и меня выкинуло сюда, но ритуал Признания Чести среди прочего показал.

Все помолчали. Аастия до этого дня вот так публично о своём прошлом не рассказывала. Это дорогого стоит.

— Моя история немного другая, — вторым начал Нартыгх, и тут же его голос стал глухим и грустным. — Три года назад я ушёл из племени из-за одного гоб… потому что так было надо. Я долго скитался по Асхану, много видел, много понял, не раз попадал в плен. Однажды ввязался битву между своими сородичами и вашими. Мы проиграли, меня снова взяли в плен, но и гномы потеряли немало своих, даром что сами и напали. И после боя они перед немногочисленными пленными нами и провели этот ритуал. Один из надсмотрщиков рассказал, что он значит и для чего используется.

— Подожди, — не дал начать говорить Кернисс Рунный стрелок, пристально глядя на орка. — Ты сказал, тебя брали в плен много раз… Ты так часто сбегал?

— Бывало и так, — кивнул он, — но было и… м-м-м… через шакктсгрыд. Это… как бы это попроще объяснить…

— Переплен, — подсказала Ведьма, — попадание в новый плен на поле боя, сражаясь будучи в старом.

— Да, примерно, так, спасибо, — преклонил он голову перед ней. — Именноф шакктсгрыд чаще всего и преобладал. Мои умения оказывались востребованы, а я очень хотел жить, даром что невыполнимых задач передо мной не ставили, просто стой себе в сторонке и шамань потихоньку. Несколько раз продавали как раба, а те же гномы выпустили просто так, помурыжив в казематах с месяцок. Разное было.

— Понятно, — покивал Хатгар. Видимо, такой ответ его устроил.

— Наша история похожа на ту, что рассказал Нартыгх, — последней взяла слово Кернисс. — Разве что путешествуем мы втроём дольше, да в плену не были. Мне, как урождённой ардетт, аристократке то есть, преподавали знания о гномах с самого детства. О ритуалах тоже, в том числе и Признания Чести, но вживую я увидела его впервые в Шаргене, когда на город напали тролли. Местная гномья община тоже принимала участие в обороне и когда троллей осталось с десяток из более чем четырёх сотен, признали их достойными. Правда, после этого безжалостно убили, но всё же.