Принцесса выходит в свет - Михаил Коссой

Эскутто взял огурец и кинул его в бочку. Когда он повернулся обратно, принцесса уже мчалась через площадь, по-прежнему с силой прижимая мешок к груди. Признаться, бегать по этой площади под палящим солнцем ей уже порядком надоело.

– Может, надо перестать бежать куда глаза глядят и начать все-таки приближаться к замку? – предположил внутренний голос. – Ну или хотя бы глаза к нему повернуть?

Принцесса заскочила за вагончик с одной откинутой стенкой, с которого торговали поясами, бусами, рубахами, кисетами и прочей дешевой ерундой. Присев в тени, она выглянула из-за колеса, но Эскутто не обнаружила.

Если двигаться с площади к морю, то можно довольно быстро выйти к берегу, на котором стояли еще три или четыре старинных виллы. Вдоль них можно выйти к подъему в замок, минуя тесные квартальчики, по которым они пришли сюда. Это было очень похоже на хороший план!

Принцесса еще раз выглянула из-за колеса – погони не было. Она пригибаясь перебежала за следующий вагончик, кажется, с какими-то гвоздями и подсвечниками. Снова проверка и снова перебежка, на этот раз за дощатую клеть с тыквами. Она присела за дощатой стенкой чуть выше собственного пояса и попыталась разглядеть что-нибудь сквозь промежутки между досками. По-прежнему никого.

Принцесса привстала, повернулась, чтобы наметить следующее укрытие, и обнаружила Эскутто прямо перед собой. От расстройства она даже выпрямилась. Видимо, в своем трудном детстве Эскутто тоже ознакомился с правилом: «решил – делай». Он наклонился и, прежде чем принцесса успела хотя бы взвизгнуть, подхватил ее под колени и поднял на руки. Она только собралась как-нибудь остроумно пошутить, но он не задерживаясь повернулся, перенес принцессу через дощатую стенку и, разогнув руки, бросил ее вниз.

Надо было признать, что Эскутто был все-таки хорошо воспитан. Как настоящий кавалер, он отпустил ноги принцессы на мгновение раньше плеч, и только поэтому она врезалась в тыквы на дне клети не головой.

– Отдайте, пожалуйста, мешок, – сказал Эскутто сверху, протягивая руку.

Принцесса лежала спиной на тыквах, чувствуя, что под тем местом, на которое она упала, расползаются сочные осколки одной из них.

– Если не отдадите – будет грандиозный скандал! Принцесса Арранты крадет на рынке аппалийские тыквы. – объяснил Эскутто.

– А если отдам?

Эскутто нагнулся и ухватился за мешок.

– Тогда тыквы крадет просто какая-то нищенка, – сказал он. – Обычное дело. Вон уже хозяин идет.

Эскутто посмотрел поверх клети. Принцесса повернула голову, пытаясь одновременно оценить угрозу. Эскутто дернул, мешок выскочил из пальцев, они оба исчезли.

– Что здесь? – мужичок в жилете поверх серой рубахи заглянул в клеть. – Ты мне тыквы надавила!

Принцесса поднялась и полезла на стенку, вставляя ноги в промежутки между досками.

– Чего наделала-то? – хозяин обежал клеть и встал перед ней. – Все побила!

Это было преувеличение. На все тыквы принцесса должна была бы упасть раз пятнадцать-двадцать.

– Кольцо искала! – заорала принцесса. – Уронила туда! Вот такое! – она сунула торговцу под нос левую руку тыльной стороной ладони со своим любимым кольцом. – Только с правой руки! – она сунула туда же правую руку, на которой никакого кольца никогда не было. – Видите, нету?

Хозяин присмотрелся. Даже торговцу овощами было ясно, что за такое кольцо можно было бы купить все эти тыквы вместе с клетью.

– А ну, пошла отсюда! – прорычал он. – Оно в уплату пойдет.

Он побежал к дверце в клеть в соседней стенке. Принцесса все еще стоя на досках, распрямилась, чтобы попытаться с высоты углядеть, куда пошел Эскутто. Он двигался к тому же переулку, из которого они и вышли на площадь в самый первый раз. У здания с колоннами она увидела знакомые фигуры.

– Оскот! – немедленно заорала она во все легкие. – Вон Оскот! Держи его!

Двое мужчин перестали разговаривать друг с другом и обернулись на крик. Принцесса встала на верхнюю доску и спрыгнула с клети наружу.

– Вон Оскот! – продолжала она вопить на бегу.

Мужчины наконец заметили Эскутто, двинулись навстречу. Кавалер остановился. Кто-то заслонил принцессе обзор, она отскочила в сторону и поднялась одной ногой на какой-то ящик. Эскутто бежал прямо к ней. Не задерживаясь, он на бегу кинул ей еще мокрый черный мешок:

– Бегите! Прочь!

Он едва успел вильнуть куда-то в сторону, как за ним пробежали двое преследователей. Принцесса поймала мешок и спрыгнула с ящика. Что-то она сделала не так. Эскутто был серьезно напуган! Принцесса побежала, но не прочь, как было велено, а вслед за кавалером.

Он попытался юркнуть в темный боковой проулок, но оттуда шагнул кто-то третий, перегородил путь, а когда Эскутто хотел повернуться, его настигли двое. Они схватили его и всей гурьбой стали заталкивать его в проулок.

Нехорошо получилось. Принцесса обрушила на Эскутто силы, которым нечего было делать в их истории. Получилось, откровенно говоря, плохо. Что она могла теперь сделать, чтобы все исправить? Налететь на них и побить венцом? Принцесса остановилась в десяти шагах от темной щели проулка. Как их отвлечь от Эскутто, которого держали за руки, нагибая к земле? Принцесса знала только одно интересующее их слово.

– Оскот! – закричала она. – Дураки! Оскот там!

Мужики, все трое, повернули головы.

– Это другой Оскот! А нужный там! – принцесса указала в другой конец площади.

Впрочем, это делать было уже не обязательно. Воспользовавшись мгновением растерянности, Эскутто вырвал руку, ударил одного локтем в челюсть, с силой толкнул второго в объятия третьего и побежал вверх по проулку.

Принцесса сорвалась с места и, прижимая мешок к груди, рванула в другую сторону. Она устала. Она оббила ноги о каменное мощение. Живот уже подводило от голода. Однако она все еще была быстрее и маневреннее непонятных громил, которые неизвестно когда в последний раз делали зарядку.

Теперь можно было наконец реализовать план отступления. Принцесса пробежала три или четыре поворота и выскочила на дорогу, идущую вдоль моря. Между ней и берегом шла линия деревьев, за ними еще чуть ниже виднелись отделанные мрамором постройки старинного города. Принцесса свернула направо и пошла к замку.

Людей здесь было мало, а когда слева закончились деревья и старые виллы, а море подступило совсем близко, прохожие перестали встречаться совсем.

Происшествие с громилами вдруг напомнило принцессе, чем она собственно тут занимается. В пылу всей этой кутерьмы она как-то забыла про сам венец, про обстоятельства кражи, да и вообще про все остальное. Ее захватила эта неожиданная и веселая игра вроде пятнашек напополам с прятками. Каждый новый поворот наполнял ее щекочущими воздушными пузырьками. Последний же случай был, как окрик взрослого о том, что нельзя прятаться под запряженной телегой, она может поехать.

Впереди все выше становился утес, оседланный Ламонтуччо. Оставалось пройти совсем немного и можно будет свернуть направо к лестнице до подъездной дороги. По правую руку тянулись каменные заборы и домики, оштукатуренные розовым и желтым.

Надо бы сосредоточиться и понять, какая связь между венцом и кавалером Эскутто, который встретился принцессе случайно, когда привел в Арранту наемников мятежному графу.

Принцесса посмотрела налево, на море, к которому сбегал травянистый склон. Внизу он упирался в опорную стену, специально сооруженную, чтобы земля не сползала в воду. Море было голубым и ленивым. Оно едва-едва плескало в стенку и…

Именно из-за повернутой налево головы принцесса второй раз за день пропустила нападение. В последнее мгновение она ощутила движение справа, затем небо оказалось под ногами, а травянистый склон напрыгнул сбоку. Из принцессы выбило дыхание. Возможно, она бы даже развалилась на несколько частей, но ее сжимали чьи-то руки, поэтому она катилась вниз цельным бревнышком, а не охапкой поленьев.

Принцесса совершила на один или два сумасшедших оборота больше, чем ей бы хотелось, если предположить, что ей вообще могло хотеться кувыркаться по траве кубарем, но в конце концов остановилась. Сначала было темно, но потом принцесса догадалась открыть зажмуренные глаза – сначала правый, чтобы не испугаться сразу двумя глазами, потом левый.

Первое, что она увидела, были губы кавалера Эскутто. Она лежала на спине, а кавалер на животе, причем на ее же. Коленом, по крайней мере, он опирался в землю, продавив ткань юбки у нее между ног, а локтем возле ее уха. Одну свою ладонь принцесса прижимала к его груди, а вторую