Ночная смена - Dok

— И что вы намылились забрать?

— Сетку, грызунов, и может быть что из рассады. Да и с кухни полагаем забрать все специи — там всякого перца много, приправ, соусов сухих, а вам вряд ли что это понадобится.

— Слегка похоже на грабеж.

— Парень, грабеж — это если б мы забрали еду всю. Вы ж не будете перец есть?

— Перец — тоже ценность. И насчет грызунов — это вы должны с Ленкой поговорить.

— Это твоя напарница?

— Ну… эээ… да.

— Подруга, что ли?

— Подруга. Из-за нее тут и застряли — не могла живность бросить. Она живность — а я ее…

— Так она, пожалуй, живность и не даст по-хорошему.

— Не даст. — парень вздохнул.

— Ну и ладно. В конце концов и без мышей обойдемся. Пошли сетку грузить.

Ленка оказалась невысокой худенькой симпатичной девушкой. Единственно, что сильно смущало в ее облике — это сидящий у нее на плече здоровенный рыжий крыс. Когда мы забили пустое пространство в фуре свертками сетки разных видов, вытащили из кухни то, что вряд ли так смогут съесть обитатели «Зеленой страны», а также напихали всякого инструментария — от лопат и топоров, до всякой более сложной электротехники, девушка с крысом сама подошла к нам.

Познакомились. Оказалось, что крыса зовут Ырк. Почему — Ырк, Ленка и сама не могла сказать, объяснила только, что именно на это имя зверь откликается. Ырк действительно заволновался, увидев чужих, а когда еще и имя услыхал — забегал по плечам хозяйки.

В плане взаимопомощи сгрузили с фуры еще короб с бананами (Семен Семеныч посчитал более важным загрузить всякого железа, а оно не влезало, вот и пошел в дело мешающий загрузке короб). Ленка искренне поблагодарила, но отдать крыс отказалась наотрез. Полагаю, что она заподозрила перспективу лабораторную для своих любимцев.

Зато предложила для детишек в Крепости взять попугаев — двух здоровенных матерых птиц роскошной расцветки и десяток — помельче и поскромнее — неразлучников и тому подобных. К птицам, похоже, она не испытывала такой любви, как к шерстистым и хвостатым…

Опять же даем телефоны, парень таки выпросил у Николаича ствол. Николаич со скорбной миной достает ТТ — мой старый знакомый опять в деле — китайско-пакистанский ублюдок из рук в руки прямо кочует. Замечаю при этом, что взгляд у Николаича становится особым — остреньким таким.

Парень, не замечая этого, выщелкивает магазин, проверяет патроны. На ладони лежат три патрончика.

— Если самим стреляться — так перебор, а отстреливаться — так мало. Может добавите хоть десяток?

— Ладно, экзамен сдан — отвечает усмехаясь Николаич, забирая обратно и пистолет и магазин с патронами.

— Какой экзамен?

— Неважно. Оружие получишь, когда пойдешь провожать нас.

— Ясно — говорит озадаченный парень.

Перед самым отъездом Ленка догоняет нас и вручает пару ящичков с рассадой.

— Петунии. Очень красивые — и до осени цвести будут. Для ваших женщин.

— Спасибо. Счастливо оставаться!

— Счастливо доехать! Попугаев не застудите!

— Не застудим.

На улице, пока все распихивается по машинам, Николаич выдает парню один из ПМов, да десяток патронов в россыпь. Парень еще просит минутку задержаться — ему приходит в голову, что можно было бы для своих нужд приспособить старенькую копейку на парковке. Старшой задерживаться не хочет, но совместными усилиями мы вскрываем брошенную машину и сняв ее со скорости — ручник, как и положено таким старушкам ясно дело не работает — вручную откатываем поближе к дверям. Парень уверен, что сможет разобраться — какой проводок нужен для зажигания. А имея даже такие колеса — они и уедут отсюда, если все плохо будет…

Экзамен на оружие успешно сдает и мужик со второй машины — и тоже получает ПМ с десятком патронов. А вот наконец соизволивший вылезти из своей затонированной рубероидом девятки фуфел и начинает не по людски — банально наехав на Николаича с дурацкими претензиями и требами и оружие не просит, а требует.

— С чего бы это я тебе должен оружие давать?

— А с хера ли не должен? Ты папаша имеешь стволы, этим вот уже дал, так хули мне не дать?

— Да причин не вижу, тебе давать ствол.

— Да что, старый, какие нах причины? Им дал — и мне давай!

— А ты оружие в руках-то держал?

— Твою мать! А то нет! Да я…

— Ладно, держи ствол.

— О правильная волына. Ништяк, Папаша.

— А как насчет спасибо?

— Ты что, старый? Я тебе что, сявка какая-то?

— Ладно, ладно, не размахивай стволом…

— Не ссы! Я праильный пацан, все ништяк будет, Папаша!

Гордый обладатель ствола шествует к сваей телке, а Николаич подмигнув тихо говорит:

— Совсем склероз замучил — забыл я в магазин обратно патроны вставить…

— Ну, я так думаю и к лучшему. Праильные пацанчики — и так разрулят.

— Мда, сокровище нам Левенгук сосватал.

— Не, Левенгук — это который микроскоп изобрел.

— А, одна дивизия…

— Что-то Вы сегодня ПМы раздаете. Вроде ж сами так поставили, что ПМ — престижнее ТТ?

— Действия руководства не обсуждаются.

— Ну, так я и не обсуждаю…

— И прекрасно. Эти ПМы хоть и новые по году выпуска, но ушатанные до безобразия.

— Хуже пакистанского ТТ?

— Нет, пострелять еще постреляют, но престижа в них — ровно никакого. Такое неухоженное оружие не красит. Ладно, поехали — сейчас пойдем медленно — объектов для разведки много.

Расходимся по машинам.

Колонна медленно выкатывается с парковки. Парень машет рукой и залезает в «Жигуль» у дверей…

— Вот ведь, Адам с Евой в райском саду. Или огороде? А вместо Змея — Ырк. Даст он еще пареньку дрозда.

— Ревновать будет?

— Вне всякого сомнения. А ревность — страшная штука! Хотя бы и у крыса.

— Ну да и оперы и балеты и всякие другие произведения…

— Про крыса? — заинтересовывается Саша.

— Нет, про ревность… Вот к примеру:

В тазу лежат четыре зуба,А я как безумный рыдал,А женщина-врач хохотала,Я голос Марусин узнал!Тебя я так нежно любила,А ты изменил мне, трепач!За то я тебе отомстила,Изменщик и гнусный палач!

— Откуда Вы такие песни выкапываете, Семен Семеныч?

— Отец с приятелями пел, когда поддадут, Александер. Я вам еще и вечером спою — любимую, про Отелло!

— Кстати, насчет вечера — Вы что дальше планируете?

— Это о чем вопрос?

— Вы в нашу команду не хотите вступить?

— Мой дед отломал на двух войнах — Финской и Великой Отечественной. Так вот он мне категорически запретил вызываться добровольцем. И сам добровольцем никогда не вызывался.