Эмигрант - Алла Щедрина

– Нет, – поморщился колдун, – Только при наличии повода для мести. Я понимаю, что это дико, но мы, кажется, не обсуждаем недостатки законодательства Кретии.

– Да, извини. Но что тогда с той душещипательной историей, которую рассказал Банш?

– Его мать, оказывается, отказалась от виры. Потому что в случае ее принятия я переставал быть ее «кровником». А она, судя по всему, мужа любила и хотела отомстить. «Вира» отошла государству. Так что единственная моя ошибка тогда – надо было убить и мать, а детей поместить в какой‑нибудь пансион – двойной «виры» хватило бы на это с избытком.

– Я ж говорила, что ты постоянно ошибаешься в сторону милосердия, – буркнула Арика, в первый момент шокированная выводом колдуна. Но, подумав немного, она не могла не признать его правоты, хотя и жестокой.

– Кто ж знал, что эта женщина будет настолько неразумной, – пожал плечами колдун. До сих пор Арика не наблюдала у Жорота проявлений эмоций, кроме иронии, да еще один раз – страха, сейчас же в его тоне слышалось презрение. – И звери еще считаются низшими существами! У какой нормальной самки желание отомстить перевесит заботу о детенышах. Ладно. Так вот, получается, я заплатил не за милосердие, а за небрежность – надо было проконтролировать ситуацию и завершить надлежащим образом. Впрочем, это не спасло бы меня – не иметь врагов невозможно. А Черный в любом случае столкнул бы меня с кем‑либо из них – с одним, с другим ли – неважно.

Спустя едва полчаса Арика всерьез поспорила с Жоротом. Она пыталась уговорить, чтобы Роджер пока оставался в его распоряжении. Жорот весьма резонно возражал, что если бы ему нужен был слуга, он бы его нанял. Арика все же настояла на своем – с большим трудом.

Два дня после сеансов лечения прошли без каких‑либо неожиданностей. Выглядел колдун уже почти нормально. Правда, на третий день Роджер пришел встревоженный, сказав, что Жорот потерял сознание в детской. И что, несмотря на это, он наотрез отказался показываться врачам.

Арика удивленно подняла брови:

– Он что, тебе не рассказал? – она быстро передала Роджеру предупреждение Дана.

– Тогда ясно. Он, по‑моему, до сих пор не очень хорошо себя чувствует, поэтому ограничился минимумом разговоров. Извини, конечно, я знаю, что Дан – друг твоих родителей, но не думаешь ли ты…

– Нет, – решительно покачала головой Арика. – Он врач и никогда ничего плохого под видом лечения не сделал бы.

Все, действительно, ограничилось единственным обмороком. Еще несколько раз Жорот чувствовал слабость и вынужден был доползать до ближайшего сидения, а то и просто отходить, сидя на полу. Но пять дней спустя все прекратилось и, по настоянию Жорота, Роджер вновь перешел в единоличное пользование Арики. Женщина считала, что рановато, но с колдуном не очень‑то получалось спорить.

В конце второй недели к колдуну пришел первый заказчик – Жорот начал всерьез обживать новое место.

Арика, случайно оказавшаяся свидетельницей того, как Жорот выполнял на заказ очередной амулет, спросила:

– И тебе охота этим заниматься? Ведь мастеровщина же!

– Вот уж нет. Во‑первых, за это платят, а я еще со времен своей не очень богатой юности не люблю отказываться от доходов. Во‑вторых, это постоянная тренировка, да еще и экспериментирование, что тоже очень нужно. В‑третьих, некоторые заказы «мастеровщиной» далеко не назовешь – этим аристократам как что‑нибудь взбредет в голову. И чтобы выполнить их очередную фантазию, требуется значительное искусство. В‑четвертых, выполняя заказы, я приобретаю определенный вес в местном обществе, налаживаю социальные связи.

– Хоть ты и терпеть это не можешь, – ввернула Арика.

– В смысле?

– Я имею ввиду социальные связи.

– С чего ты взяла?

– Но на твоем прошлом месте жительства…

– Это не от меня зависело.

– Дан обмолвился, что вы постоянно что‑то делили с тамошним Главой Храма. Зачем?

– Причины личного характера, вряд ли важные сейчас за давностью лет, – он отложил сверкающую вещицу в сторону: – Пока хватит. Зайдем к детям? Я вчера сотворил шары, им очень понравилось. Рони сначала побаивалась, правда, но потом привыкла.

«А ведь послал, – подумала ехидно Арика, – Похоже, тема конфликта с Главой относится к запретным. Но деликатно, деликатно‑то как!»

Арика уже меньше реагировала на Нику, теперь ей просто приятно было наблюдать за ней. В последнее время женщина стала замечать специфические взгляды, бросаемые Никой в сторону Жорота. Одно Арику успокаивало – с ней няня держалась по‑дружески, вероятно, выяснив у слуг, что она не претендует на роль соперницы.

Детская была просторная и светлая. Пол покрыт пружинящим светлым покрытием, мебели почти не было – только два детских стульчика на колесиках, соединенных со столами. Основное место занимали игрушки и разные приспособления для лазания и ползания. В центре комнаты было оставлено свободное пространство – сейчас дети играли там под присмотром Ники и Лонга.

Увидев отца, Фест радостно засмеялся, пополз навстречу. Добравшись до цели, вцепился в одежду и выпрямился, улыбаясь во весь рот. Рони встала на ножки и довольно уверенно, хоть и медленее, дошла до колдуна, обхватила его ноги с другой стороны и требовательно потянулсь вверх, просясь на руки. Жорот не стал поднимать детей, а сам сел на пол, позволив малышам делать все, что им вздумается. Арика последовала его примеру.

Когда малыши нарезвились, колдун сотворил пару переливающихся шаров, действительно завораживающих. Они парили над полом, в пределах досягаемости малышей, которые с радостными воплями кинулись в атаку.

Арика и Ника перепоручили Лонгу предупреждение столкновений маленьких – у него это выходило лучше всех, а сами подгоняли шары, если они отскакивали слишком далеко.

Вдруг Жорот задохнулся и побледнел.

– Что с вами? – Ника торопливо поддержала колдуна, помогла сесть.

– Слегка переработал.

Шары, впрочем, не исчезли, и малыши продолжали веселую охоту.

Жорот, с помощью Ники и Арики выбрался в смежную комнату, приспособленную для отдыха, и опустился в кресло. Он повернулся к Арике:

– Разбавь, пожалуйста, вино, помнишь – как?

Арика, кивнув, быстро смешала вино с водой и протянула бокал Жороту. Тот отпил, и, обернувшись к Нике, мягко сказал:

– Мне кажется, кто‑то из детей плачет. Проверьте, пожалуйста.

Ника, несмотря на мягкость тона, вспыхнула и выскочила из комнаты. Арика, вздохнув, плотнее прикрыла дверь, приняла из рук Жорота бокал и спросила:

– Зачем? Что тебе еще надо, она ж в тебя влюблена по уши! И мама из нее получится очень даже.

Жорот устало откинулся на спинку кресла:

– Интересно, чего ради ты пытаешься сосватать меня за любую женщину, которая посмотрит в мою сторону?

Арика задорно усмехнулась:

– Жаль, что такой замечательный экземпляр пропадает. Хоть кому‑то повезти же должно! Или ты себе уже мальчика присмотрел?

– Пока нет. Все придет в свое время, – усталый тон колдуна свел «на нет» ее насмешку. – Если на то будет воля судьбы.

Арика ошалело заморгала, но, похоже, колдун говорил всерьез.

– При чем тут судьба? И вообще, ты уверен, что Ника – это не проявление судьбы? Она такая – будто вся светится. Я первый раз такого человека вижу.

Жорот пожал плечами:

– Она очень хорошая няня.

– Значит, и мама будет хорошая.

– Исключено. Одно из правил, привитых мне в Клане – никогда не заводить любовных связей и не жениться на прислуге.

– Ч‑что? Ничего себе, аристократы! – Женщина была искренне возмущена.

– Дело не в аристократической заносчивости. А, скорее, в правилах чести. Я могу жениться на нищенке или проститутке с улицы, но не на том, кому я плачу деньги. То есть если я плачу не именно за это – к содержанкам и содержанам это не относится.

– Значит, если она хочет добиться твоего расположения, ей надо уволиться, ухитриться встречаться с тобой, и тогда, может быть, ты соблаговолишь…

– Да, такой вариант возможен. Вопрос, стоит ли игра свеч? Она может, конечно, рискнуть, может и добиться своего. Но, скажу честно, вряд ли.

– То есть тебе она не нравится?

– Ничего особенного, – равнодушно ответил колдун. – Милая, добрая девочка. Пусть лучше приглядывает за маленькими – лучшую няню я им вряд ли найду.

Арика подумала и сказала:

– Но все‑таки это предрассудки.

Жорот пожал плечами:

– Каждый имеет на них право. Ты, например, и мысли не допускаешь спать с Роджером.

– Че‑го?!

– А что, я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаешься. – Арика, поджав губы, стала стоически ждать продолжения.

– Хотя, по‑моему, это как раз – глупость. И аристократизм. Антропогенный.

– Ну, знаешь!

– В нашем давнем разговоре о видах сексуальных отношений я не упоминал об онанизме, а также о всяческих приспособлениях, его облегчающих. Лично я Роджера отношу именно к этой категории.