Тайны Чернолесья. Пробуждение - Анна Сазонова

Вот уже неделю он каждый вечер провожал зарю в своем кабинете в одиночестве. Ждал, что Леся одумается, придет и будет все, как прежде, но с каждым днем надежда на такой исход становилась все призрачнее.

С первой встречи он воспринимал ее, как ребенка, младшего товарища, которого весело и интересно обучать разным премудростям лесной жизни. Он видел, как девочка впитывает в себя знания и умения, что он пытался передать, и радовался, глядя на ее успехи. Каждый раз, возвращаясь в Чернолесье, он стремился чем-нибудь побаловать ее. Это было легко. Она приходила в восторг от тех же нехитрых радостей, что и любой мальчишка. Как он сам в ее возрасте. Никакой искусственности, наигранности, кокетства или капризов, только искренняя увлеченность тем, что делает, новой жизнью.

Жилище Отшельника было идеальным местом для встреч с агентами и шпионами, которых он рассылал в сопредельные государства. Старинный тракт, связывающий запад и восток материка, пролегал совсем рядом, а посещение Черной Рощи, как святого места обитания Светлой Девы, не вызывало никакого недоумения у возможных соглядатаев. Приезжающие на паломничество Чародеи удачно маскировали визиты агентов княжества. Именно тут Кассий иногда по нескольку дней ждал весточки от кого-нибудь из своих людей, или его ждали. Видий хранил не только поляну с Алтарем Богини, но и множество тайн и интриг свивались в узел именно в его доме.

С появлением Леси, Кассий сам не заметил, как маленький домик Хранителя превратился для него в лучшее место на свете. Дом, где его, бродягу-барда, ждали. Не принца Кассия Халанского, не Чародея, не привезшего вести агента короны, даже не так, как занятый государственными делами отец. У всех друзей, соратников и просителей были дела и интересы, своя жизнь, а тут, в пристанище его друга и учителя Видия, время как будто остановилось. Бард видел, что эта девчонка рада его приезду, словно этот его визит, был главным событием в ее жизни. И радовался вместе с ней. Жизнь сделала его достаточно замкнутым и суровым, если не сказать — хмурым человеком, но тут, в Чернолесьи, он не узнавал себя в том улыбчивом и веселом барде, которым становился еще по пути. Видимо, не только он один не узнавал. Несколько раз он ловил на себе задумчивые взгляды Отшельника, но Видий молчал, а сам Касс не считал нужным что-либо объяснять. Как-то получилось, что за эти четыре года поездки в Чернолесье стали отдыхом от дорожных боев и столичных интриг. Даже в дальних городах и странах, его настигала мысль о том, как он расскажет это Лесе при следующей встрече о произошедших с ним забавных или поучительных событиях. Как она разделит его радость от посещения Маросты, или зачарованно будет слушать о чуждых обычаях Востока.

Он очень хорошо помнил тот день в прошлом году, когда ездил по поручению отца в Башанг, ставший одним из самых хороших дней в этой варварской стране. В Картерге, случайно проходя мимо лавки торговца тканями, вдруг увидел отрез шелка. Ему сразу пришло в голову, что этот темно-синий цвет очень подойдет к Лесиным глазам, и он не раздумывая, повинуясь порыву, выложил за него хитрому арамайцу маленькое состояние, невзирая на уговоры сопровождавшего его Теольдия. А затем, под ворчание друга, заплатил еще чуть ли не столько же, только за возможность вывоза драгоценного шелка из Башанга, отдав практически все наличные деньги. Никогда не отличавшийся благоразумием Тей, только головой качал, бурча что-то об экономии, а Кассий, который всегда в Башанге, этой стране узаконенного рабства, чувствовал себя угнетенно, улыбался и был счастлив одним только воспоминанием о Чернолесьи и прошлом отпуске.

Он вернулся в Эдельвию и еле дождался того момента, когда наконец сможет поехать в Чернолесье. Политические поручения отца не позволили ему вырваться к друзьям ни летом, ни осенью, и Кассий с удивлением понял, что скучает. Нет, бесконечная дорога по-прежнему нравилась ему, но где-то в глубине души жила радость от того, что ему есть куда вернуться. Что его ждут. Не важного гостя, не Барда, не княжеского шпиона со сведениями, и не доверенное лицо Эдельвийского князя, а именно его, Кассия, просто потому, что хотят видеть.

В первый же момент, как увидел ее, сидящую за книгой у стола, он отметил, как она изменилась. За эти четыре года она превратилась из ребенка в девушку. Ее волнение и некоторую неловкость он списал на ожидание отъезда и грядущих перемен. Подаренная Лесе тем же вечером ткань, почти разорившая его в Башанге, как он и думал, не произвела на девушку впечатления, зато врученный меч привел в полный восторг. Ему нравилось баловать ее и смотреть, как она радуется. При этом какое-то теплое чувство рождалось в груди, о котором он не хотел размышлять. Оно просто было и все.

Сейчас, сидя в темной комнате дворца, он вспоминал те летние дни с нежностью и сожалением, видя незаметные тогда ему знаки зарождавшегося чувства. Если бы он мог хотя бы подумать о таком, если бы понял… то что? Что бы он сделал тогда? Изменил бы что-нибудь? Захотел бы изменить? На следующий день они фехтовали вместе. Он проверял, как девушка тренировалась без него, и остался вполне доволен результатом. Держалась она вполне достойно, хоть под конец, не выдержав темпа, бессильно упала на траву, задыхаясь и хохоча, а он подал ей руку, чтоб помочь подняться. Они замерли, охваченные непонятным чувством, боясь лишним жестом спугнуть это мгновение. Только легкий ветерок трепал прядь волос, которую Касс смахнул с ее лица, заправив за ухо. Видий, позвав их к столу, нарушил очарование момента. Воин сам не понял, что это было, но с этого дня почему-то смотрел на Лесю как-то по-новому. Но даже тогда ему в голову не приходило, какие бури бушуют в ее душе.

И даже там, по дороге в Вейст, когда ее слова о любви буквально ударили по его сердцу, он был благодарен напавшим так вовремя разбойникам, избавившим его от необходимости объяснений с ней, и предпочел более не возвращаться к этому вопросу.

Мужчина снова сжал в ладонях бокал, согревая холодное стекло руками. Он не видел стен кабинета, не обращал внимания на то, что уже совсем стемнело и в окно проникает только свет фонаря стоящего в придворцовом парке. Перед его глазами сейчас был летний лес и девушка, сумевшая так глубоко проникнуть во тьму его души.

Как и когда его жизнь превратилась в то, чем он живет сейчас? Ведь в юности он тоже мечтал о любви, но видимо жажда приключений все-таки была сильнее. После истории с принцессой Стасией он несколько раз мог бы найти себе супругу, легко и не особенно утруждаясь. И все было бы как принято в среде столичной аристократии — брак по расчету, наследники… он даже, наверное, смог бы найти то, что можно передать в наследство. Не бродить по дорогам Эдельвии и сопредельных стран, а наживать состояние. Имея его возможности и связи это было бы нетрудно. Но он не хотел, а отец не настаивал. Хотя князю поступали предложения о возможном союзе, и Кассий знал об этом.

Леся совсем не похожа на ту, его юношескую любовь. Совсем другая. Стасия была женственна и робка, как нежная садовая лилия, выращенная в любви и заботе. Судьба сломала ее жизнь одним порывом холодного ветра. А он, влюбленный мальчишка, ничего не смог сделать для ее спасения. Леся же, как скромный полевой цветок. Не такая яркая и приметная, но зато устойчива к внешнему миру. Это увлечение им пройдет, как любое первое чувство, как прошла его любовь к Стасии, превратившись в воспоминания, волею обстоятельств, сдобренные чувством вины. Просто в ее жизни было слишком мало света, и она выбрала своим солнцем первого, кто отнесся к ней по-доброму.

А он? Сможет ли он забыть то тщательно заглушаемое чувство нелепого восторга, когда понял, что любим ею. Сможет ли пережить потерю этой дружбы, освещавшей все эти годы его одиночество. А может быть, послать все к демонам и один раз в жизни поступить не так, как требует разум и долг, а так, как желает его сердце. Плюнуть на все долги и обязательства, что опутывают его жизнь и попробовать совместить несовместное? Принять эту неожиданную любовь юной девушки и попытаться начать жизнь сначала. В конце концов, в женитьбе тридцатидвухлетнего мужчины на дебютантке нет ничего необычного. Вон Риммий не терзается сомнениями, а ждет не дождется, когда сможет покинуть остодраконивший ему Коэнрий, передать охрану принцессы Юлии в другие руки, и заняться, наконец, своей жизнью. Искушение…

Кассий мрачно усмехнулся и залпом выпил остававшийся в бокале коньяк. Кого он обманывает? Он не сможет жить обычной жизнью. Слишком многое от него зависит, слишком тесно сплетены государственные интересы с его судьбой. И передать эту ношу некому. Отец не справится один. И даже с помощью дяди не справится. Так что к демонам искушения! Он все делает правильно. Он не принадлежит себе. И не может так поступить со своей Лесей. Пройдет время и она поймет, что он был прав. И они поговорят. И будут снова друзьями, почти как раньше. А сожаления… с собой он как-нибудь разберется, не в первый раз. Видимо, сегодня очередной вечер воспоминаний и тоски. Почему-то чаще всего они настигали его во дворце отца. Ничего, он позволит себе сегодня еще раз предаться отчаянию и ностальгии. Сегодня можно, а завтра снова в путь.