Тайны Чернолесья. Пробуждение - Анна Сазонова

Кассий мрачно усмехнулся и залпом выпил остававшийся в бокале коньяк. Кого он обманывает? Он не сможет жить обычной жизнью. Слишком многое от него зависит, слишком тесно сплетены государственные интересы с его судьбой. И передать эту ношу некому. Отец не справится один. И даже с помощью дяди не справится. Так что к демонам искушения! Он все делает правильно. Он не принадлежит себе. И не может так поступить со своей Лесей. Пройдет время и она поймет, что он был прав. И они поговорят. И будут снова друзьями, почти как раньше. А сожаления… с собой он как-нибудь разберется, не в первый раз. Видимо, сегодня очередной вечер воспоминаний и тоски. Почему-то чаще всего они настигали его во дворце отца. Ничего, он позволит себе сегодня еще раз предаться отчаянию и ностальгии. Сегодня можно, а завтра снова в путь.

Быстрые, решительные шаги человека, уверенного в своем праве войти и прервать уединение принца, и спешная поступь слуги прервали размышления:

— Сударь, погодите, я хоть доложу…

Дверь резко распахнулась, бросив от ярких ламп коридора прямоугольник света. Кассий сощурился, взглянув на неожиданного посетителя. Первым в комнату все-таки удалось протиснуться старому лакею, за ним сразу же зашел Теольдий Керст.

— Милорд, простите, господин Керст ничего не хотел слушать…

— Все хорошо, Ридай, господин Керст не доставит мне хлопот.

— Ты уверен, что не доставит? — Тей, скептически улыбаясь, облокотился на стену, в ожидании, пока слуга зажжет свечи, достанет второй бокал и, все еще горестно причитая, выйдет из комнаты.

— Ну, в свете того, что доставлять хлопоты всем окружающим, твое любимое занятие, — Касс кивнул на соседнее кресло, наблюдая, как за лакеем закрылась дверь, — не совсем уверен, но надо же было успокоить человека.

Шатен усмехнулся и сел, куда предложено:

— Так что же ты тут сидишь в тоске и печали, Касс?

— Размышляю о вечном. Ты почти опоздал.

— Ну не опоздал же, — Тей неопределенно махнул рукой, и плеснул себе в бокал золотистый напиток из толстой бутылки, стоявшей тут же на столе, — выезжаем только завтра. Странно видеть тебя не за бумагами, а в темноте и печали, да еще наедине с бутылкой коньяка, неожиданно.

— Странно? — бард недоуменно приподнял бровь, — А почему нет? Что я, не человек, что ли?

— Ты? Нет, — убежденно заявил Теольдий, по-хозяйски разваливаясь в кресле и пригубив свой бокал, — ты меч. Стальной Клинок Эдельвии. Правая рука и доверенное лицо князя Густавия. Полномочный посланник короны и Круга Чародеев. Эдельвийский принц и Бард. Серебряный голос трех королевств. Богиня знает, кто еще, но не человек.

— Ужас какой. И это все я? — Кассий не без интереса выслушал весь список приписываемых ему титулов, и покачал головой.

— Так говорят, — кивнул Тей и залпом выпил содержимое своего бокала, поставив его на стол.

— В одном ты ошибся. Серебряный голос это не я, им был Роткив Латусский. И это было давно, — принц задумчиво и отстраненно покрутил в руках бутылку и разлил остатки алкоголя. — Неужели все настолько плохо?

— Плохо или нет, нужно спросить у тебя, — шатен снова поднял бокал и посмотрел сквозь него на свет, — Тебе как, плохо?

— Да не сказал бы, чтоб плохо, тем более, что я сам выбрал такую жизнь, но иногда… — он замолк, лаская сильными чуткими пальцами хрупкое стекло.

— Что, вышеперечисленные господа иногда мешают жить просто Кассию? — усмехнулся Теольдий.

— Да, наверное, как то так, — Кассий печально вздохнул, — нечасто, но бывает.

— Кто она?

— …?

— Та, что ввергла тебя в меланхолию и тоску. Не просто же так ты сидишь тут во тьме и задумчивости в компании бутылки с коньяком.

— Это неважно.

— Ну вот, теперь ты напридумываешь себе проблем и будешь страдать сам и мучить окружающих, — Теольдий не сводил с друга глаз, вольготно развалившись в кресле с бокалом в руках, — а я мог бы дать хороший совет.

— Со своей жизнью разберись, советчик. Лучше расскажи, что нового привез с юга.

— Он там, Касс. Следы теряются на островах Срединного моря. Есть сведения, что все эти годы принц Стасий плавал на корабле, официально приписанном к маростанскому торговому флоту, — заговорив о деле, шатен сел ровнее, отставив коньяк на столешницу, достал из-за отворота камзола и передал принцу несколько писем. — Вот записи и свидетельства людей, видевших его. Но та команда распалась после гибели капитана. Ты же знаешь этих маростанских грабителей — они живут практически сами по себе, а Мароста смотрит сквозь пальцы на их делишки, лишь бы платили в казну пошлину. Практически весь доход приносит им негласная борьба с Башангом за контроль морского пространства. Так вот, для дальнейшего расследования надо встретиться с несколькими людьми. Когда я был в Брайдроме, я встретился с парой самых удачливых капитанов кораблей. Еще некоторые были в море. Я не мог ждать и вернулся сюда, но нужно будет наведаться в этот пиратский рай снова. Есть там еще два предводителя — капитан Сехиш и капитан Йостас. Оба они имеют в подчинении большие команды, и внутренний голос подсказывает мне, что могли бы многое рассказать при желании.

— Хорошо, после Коэнрия я еду в Башанг для встречи с халифом, ты поедешь со мной. Оттуда уже продолжишь расследование, — Касс поставил недопитый бокал и положил полученные бумаги на стол. — Давай посмотрим, что ты тут привез, и обсудим уже завтрашнюю поездку.

Проснулся он, задыхаясь от ужаса и отчаяния, сдавившего грудную клетку. Сердце колотилось от нехватки воздуха, все тело было напряжено, как будто бард не спал, а всю ночь то ли бежал куда-то, то ли сражался. Голова раскалывалась от привычной боли. «Ничего себе, ночной отдых перед дальней дорогой», — криво усмехнулся и попытался расслабить сведенные мышцы. Разумеется, это был не кошмар, а любимый приступ ви́дения. А хуже всего то, что это не тот, привычный и мучающий его вот уже почти двадцать лет сюжет будущего, где бездыханный отец лежит в своих покоях, а над ним стоит фигура его юной жены. На этот раз Богиня «порадовала» его чем-то новеньким. Кассий закрыл глаза и, игнорируя стучащую в виски мигрень, стал с самого начала вспоминать то важное, что привиделось ему в предутренний час.

Он бежал сквозь густой лес, быстро, как только позволяла боль в боку. В левой руке сжимая один из окровавленных клинков, правой прижимал рану, пытаясь на бегу остановить кровь с помощью силы. Как всегда, на себе это получалось плохо. Уже почти рядом. Осталось чуть-чуть. Деревянный медальон, когда-то вырезанный им самим и вот уже много лет успокаивающей прохладной аурой ощущавшийся на груди, теперь просто обжигал кожу. Она в беде. А он, как всегда, замороченный решением массой разных неотложных вопросов, допустил это, и вот теперь бежит по осеннему лесу, теряя кровь и время.

Как он оказался под сводами каменного коридора, видение не открыло. Но все так же торопливо и мучительно, бард, временами тяжело опираясь на стену и несколько секунд отдыхая, упрямо шел вперед, подгоняемый все тем же чувством опасности. Свет резанул по глазам, когда он ввалился в большой высокий зал с колоннами.

Вспышка света, маскирующая несколько минут перед следующим эпизодом, и вот он, опираясь на меч, стоит на коленях посреди этого самого зала, а на грязно-белых мраморных плитах лежит женщина. Его женщина. Леся. Черты ее лица плывут и меняются прямо на глазах, покрываются морщинами и кожа сереет. Седые волосы рассыпались в луже крови, она почти не дышит. Сила покидает ее, практически видимо утекая куда-то вверх, оставляя после себя лишь пустой сосуд одряхлевшей в один момент плоти.

— Не-е-ет!

Несправедливость мира вдруг камнем ложится на его плечи. Он не успел. Не успел?

Кассий со стоном открыл глаза. Надо встать и выпить настойку, иначе он не сможет ехать. Что это? Возможное будущее? Напоминание, чем оборачивается для девушек любовь к нему? Богиня, пусть тогда лучше ненавидит! Он ведь отказался от нее. Значит, это будет, если не откажется? Или это ничего не значит, а сбудется в любом случае? Что он должен сделать, чтоб видение не сбылось?

После нескольких капель лекарства боль притупилась и стала не столь острой. Можно было выходить и присоединяться к отряду, ожидающему у выезда из дворца. Воин медлил. Беспокойство заставило его свернуть не к конюшням, а пройтись чуть дальше в парк. Он должен был убедиться, что все хорошо.

Светало и кристаллы в фонарях уже погасли. Окна здания Школы чародеев отражали первые рассветные лучи. Тихо и спокойно. Медальон, висящий на груди, чуть холодил кожу, а ментально воспринимался ровным зеленым огоньком, указывающим куда-то туда, вглубь здания, где мирно спала девушка, ничего не подозревая о борьбе, происходившей в его душе в эту ночь. Он обязательно придумает, как быть со всем этим. Не сейчас. Время еще есть. Сегодня его ждала другая дорога.