Полный перевод «Ляо-чжай». Том 2 - Пу Сунлин

вы двое гармоничны и почтительны, вам не нужно искать никаких благородных сыновей или богатых принцев. "Лян Ю-цай втайне был рад и постепенно наклонился, чтобы поговорить со старой леди. Сама пожилая леди сказала, что ее фамилия Юнь, а ее дочь звали Цуй-сянь. семья живет в горе Сишань, в сорока милях отсюда. Ю-цай сказал: “По горной дороге трудно идти. Старая мать такая старая, а младшая сестра такая слабая, как может вернуться?" Пожилая леди сказала: “Уже поздно, мы будем жить в доме ее дяди". "Ю-цай сказал: “Ты только что сказала, что хочешь найти зять, ты не откажешься от того, что семья бедная, и слишком скромный. У меня еще нет жены, мама, как ты меня видишь?”Пожилая леди спросила свою дочь, но ее дочь ничего не сказала. Пожилая леди спрашивала несколько раз, и ее дочь сказала: “Он не благословен, у него плохой характер, у него тонкий ум, и легко передумать. Я не хочу быть невесткой легкомышленого ребенка!" Ю-цай услышал это и изо всех сил старался признаться в своей честности, указывая на небо и землю и поклясться. При убеждении пожилая леди была так рада, что действительно согласилась на этот брак. Девочка не была приятна, поэтому ей оставалось только покачать головой, и пожилая леди долго утешала ее.

Лян Ю-цай был очень прилежен, сам заплатил за это, нанял двух горных карманников, нес старую леди и девочку и ходил по земле сам, как будто он был слугой. Проходя через опасный перевал, Лян Ю-цай всегда кричал карманнику, чтобы те сохраняли спокойствие, не ударялись и не тряслись, а также был очень внимательны. Вскоре они прибыли в деревню, и пожилая леди пригласила Лян Ю-цай вместе в дом своего дяди. дядя — старик, а тетя — более пожилая леди. Пожилая леди Юнь позвала их двоюродному брату и невестке и сказала: “Ю-цай — мой зять. Так получилось, что сегодня хороший день, так что нет необходимости выбирать другой день, так что давайте оформим их брак сегодня вечером. " дядя тоже был очень доволен и подал Лян Ю-цай вино и блюда. После трапезы Юнь Цуй-сянь снова оделась, приготовили комнату в пещере брака и позволили им двоим пожениться. Юнь Цуй-сянь сказала Лян Ю-цай: “Я очень хорошо знаю, что ты нехороший человек. Я остепенюсь только потому, что ты нравишься моей матери. Если у вас все еще есть немного человеческого, вам не нужно беспокоиться о наших жизненных проблемах. " Ю-цай "Да, да" согласился.

Когда встал на следующее утро, старая леди Юнь сказала Ю-цай: “Тебе лучше пойти первым, а я пошлю свою дочь потом. "Лян Ю-цай пришёл домой и убрался внутри и снаружи. Старая леди Юнь действительно послала свою дочь. Когда вошели в дом, там ничего не было. Старая леди Юнь сказала: “В доме ничего нет, как должно жить такой жизнью! должна немедленно вернуться и принести тебе кое-что. ”Потом она ушла. На следующий день было несколько слуг мужского и женского пола, все они носили еду, одежду и мебель и приводили в порядок комнату, полную всего этого. Они ушли, не поев, оставив только служанку.

С тех пор Лян Ю-цай ел и одевался аккуратно, он хорошо ел и одевался тепло. Ежедневная рутина состоит в том, чтобы пить и играть в азартные игры с несколькими друзьями-мошенниками в деревне, и постепенно он также украдет драгоценности у некоторых девушек, как ставка азартных игр. Юнь Цуй-сянь отговаривала его, но Лян Ю-цай не мог слушать. У Юнь Цуй-сянь не было другого выбора, кроме как присматривать за своими несколькими коробками, как будто для предотвращения воров.

Однажды один из игроков пришел в гости к Лян Ю-цай и был по-настоящему ошеломлен, когда увидел девушку. Пошутил Ю-цай: “У тебя такая большая дойная корова, и ты беспокоишься, что у тебя нет денег!”Ю-цай спросил его, что он имел в виду? Игрок ответил: “Я только что видел эту даму, она действительно фея! Это просто не подходит твоей семье. Если ты продашь ее кому-нибудь в качестве наложницы, то получишь сто таэлей серебра. Если вы продадите её в бордель, вы можете продать её за тысячу таэлей. В доме тысяча таэлей серебра, ты все еще боишься, что у тебя нет денег на выпивку и азартные игры?" Ю-цай ничего не говорил, но в глубине души он чувствовал, что был прав. Когда возвращался домой, всегда вздыхал по девушке и продолжал говорить, что все еще слишком беден, чтобы жить. Юнь Цуй-сянь проигнорировала его. Лян Ю-цай часто похлопывал по столу, бросал палочки для еды, ругал служанку и устраивал всевозможные безобразия.

Однажды вечером девушка Юнь Цуй-сянь купила вина и выпила с Лян Ю-цай. Внезапно она сказала Лян Ю-цай: “Муж мой, ты каждый день беспокоишься из-за бедности своей семьи. Я не могу сделать тебя богатым, разделить твое горе и как стыдиться в своем сердце! Просто у меня больше ничего нет, только эта служанка. Если я ее продам, то смогу немного компенсировать это". Ю-цай покачал головой и сказал: "Ее можно продать всего за несколько денег!“ Выпив некоторое время, девушка Юнь Цуй-сянь сказала: "Мы с тобой муж и жена, так почему же еще мы не можем разделить это бремя? Просто моя сила слишком мала. Думая о том, что я так бедна, даже если я состарюсь вместе с тобой, я просто разделю с тобой боль этих ста лет, и никогда не сможет разбогатеть. Лучше продать меня богатой семье. Это хорошо для нас обоих. Мы могли бы обменять на несколько больше денег, чем горничная. " Ю-цай намеренно сказал с удивлением: "Как это может дойти до такого!" У девушки очень решительный настрой и очень серьезное лицо. Ю-цай радостно сказал: “Давайте обсудим это еще раз. ”Итак, доверил экономке из княжеской семьи продать Юнь Цуй-сянь драматической команде. Дворецкий экономик лично посетил Лян Ю-цай. Увидев девушку Юнь Цуй-сянь, он был очень доволен. Обеспокоенный тем, что что-то случится в разгар этого дела, он немедленно подписал соглашение и купил Юнь Цуй-сянь за 800 юаней. Все скоро будет сделано, сказала Юнь Цуй-сянь "Моя мать часто скучает по нашей семье из-за нашей бедности. Теперь наш брак подходит к концу. Я хочу вернуться домой и повидать свою мать. Кроме того, мы с тобой вот-вот расстанемся. Как может не сказать моей матери?" Лян Ю-цай боялся, что пожилая леди Юнь будет препятствовать, поэтому Юнь Цуй-сянь сказала: "Изначально это было то, чего я хотела, и я пообещала, что не