Петтерсы. Дети гор - Павел Алексеевич Воля

Тут, неожиданно для всех, из алькóва[85], тихо постукивая когтями по паркету, вышел ирландский сéттер[86], довольно крупный для своей породы и совершенно черный, за исключением одной лапы, которую будто облили молоком. Встав у ног своего хозяина, пес слегка склонил голову набок и уставился на Джорджа.

– Боже, какая прелесть! – воскликнула Эйша.

Император почесал питомца за ухом.

– Не обращайте на него внимания, обычно он не выходит к гостям, пока я его не позову, но вы сами стали тому виной, назвав его имя.

Майкл в недоумении посмотрел на Александра II.

– Видите ли, юный джентльмен, – продолжил государь, – в этих стенах обращение «милорд» относится лишь к моей собаке – это его имя.

Бывший сотрудник ведомства Секретной службы Великобритании заметно сконфузился. Супруга постаралась сгладить неловкость ситуации:

– Простите, ваше величество, у нас, как и у наших детей, не было практики общения с монархами, к тому же в Британии правит королева.

Император кивнул:

– Да, мы знакомы с Викторией очень давно.

Сказав это, он замолчал, и Марте показалось, что по его лицу пробежали тени былых воспоминаний[87].

В кабинет вернулся Анненков, и государь, сбросив мимолетное оцепенение, продолжил:

– Так какова цель вашего визита в Россию?

Джордж ответил за всю семью:

– Мы едем на свадьбу дочери нашего друга – Алексея Степановича Самарина в его имение под Пензой.

– Самарин, Самарин… – Государь задумался, видимо ища в голове совпадения, а потом посмотрел на полицмейстера: – А не тот ли это Самарин, что в прошлом году начистил зубы подданному короны?

Иван Васильевич молча кивнул.

– Как же, как же, помню. Ветеран нескольких кампаний, герой Крыма… и такое учудить. – Александр улыбнулся своим воспоминаниям.

– Уверяю, ваше величество, мы не знали об этом инциденте, – вновь вступила в разговор Марта.

– Хотя это в его духе, – еле слышно добавил Джордж.

– Ну да ладно. – Похоже, государя эта информация совсем не интересовала. – Сейчас речь не об этом.

Он подошел ближе к Петтерсам, встал напротив Эйши и присел на корточки, чтобы хоть как-то сравняться с ней ростом.

– Милое дитя, получается, я обязан тебе жизнью. Если бы ты не вскрикнула вчера и не привлекла внимание к нападавшему, возможно, мы бы сейчас тут не разговаривали.

Александр встал и обратился к Анненкову:

– Иван Васильевич, распорядитесь также наградить юную леди за личные заслуги перед государем Императорским орденом Святого равноапостольного князя Владимира IV степени.

При этих словах Джордж и Марта удивленно переглянулись, а Эйша зарделась в румянце.

– Прошу меня понять, – эти слова уже были обращены к родителям девочки, – дворянство вам даровать не могу, так как вы не являетесь моими подданными, а в остальном просите, чего пожелаете.

За всю семью ответил Джордж:

– Спасибо, государь, вы и так слишком щедро нас вознаградили, и поверьте, мы никогда этого не забудем.

Александр улыбнулся:

– Легендарная английская скромность и сдержанность. Ну что же, тогда решу по своему усмотрению.

Государь отошел к Анненкову и что-то еле слышно прошептал тому на ухо. В ответ обер-полицмейстер вытянулся в струну и отрапортовал:

– Будет сделано, ваше величество.

Император вернулся к Петтерсам.

– Весьма был рад знакомству с вашей семьей, жаль, что при таких обстоятельствах. – Он глубоко вздохнул. – Чувствую, грядут лихие времена… Берегите себя.

Александр по очереди пожал руки Джорджу, Майклу и Марте, а затем вновь присел на корточки напротив Эйши. Их глаза встретились. Глубокие ярко-синие и чистые небесно-голубые. По щекам девочки потекли слезы.

– Спасибо за все, ваше величество. У меня есть одна просьба. Пообещайте, что выполните ее.

Император улыбнулся:

– Конечно, дитя, все что угодно.

Эйша смахнула рукавом слезинки и тихо, так чтобы слышал только он, проговорила:

– Когда придет время, послушайте совета Флора и немедля уезжайте домой.

Взгляд императора стал серьезным, синеву подернула еле уловимая дымка.

Он промолчал[88].

Глава 14

Слово государя

Узнав, что их постояльцы удостоились аудиенции самого императора, да к тому же одна из них была награждена орденом Святого Владимира, купцы Ротины по такому случаю закатили небывалый банкет. Встретив Петтерсов у входа, что называется, «во всеоружии», братья тут же сопроводили их в ресторан, где уже были накрыты столы со всевозможными яствами. И тут хватало всего, причем кухня была как традиционная, так и европейская.

На первое предлагались русские щи, французское консомé[89] с пирожками и сладкий суп из ревеня и малины. Вторым номером шли жареные рябчики и индейки, стерлядь на пару, жаркое, ростбиф, кулебя́ка[90] и поросята на огне. Среди напитков царило еще большее разнообразие. Водка анисовая, вина Франции и Италии, шампанское, а из безалкогольных – сби́тень[91], сéльтерская[92], фруктовые воды и морсы. И в придачу ко всему этому на столах стояли различные закуски, фрукты, зелень и пирожные.

Кроме Петтерсов, братьев Ротиных и обслуживающего персонала в ресторане собрались все постояльцы гостиницы, которые с нескрываемым удивлением наблюдали эту картину.

Приветственное слово было за хозяевами. Как и полагается по старшинству, первым выступил Петр Иванович. Мужчина не торопясь разгладил пятерней густую окладистую бороду, о чем-то задумался, а потом басисто начал:

– Дамы и господа! Когда мы с братом начинали это предприятие, я ведь и подумать не мог, что оно так выйдет! Мы же купцы не в одном поколении, как говорится – волка ноги кормят, а тут сидишь себе спокойно и управляешь номерами…

Эйша аккуратно дернула маму за рукав платья:

– А что означает выражение «волка ноги кормят»? В этой стране волки едят самих себя?

Марта задумалась, пытаясь интерпретировать смысл сказанного, но потом сдалась и полезла за своим путеводителем.

Тем временем старший Ротин приближался к апофеóзу[93]:

– …и вот теперь! В стенах этой гостиницы люди, которые удостоились чести визита к самому Помазаннику Божьему! Это ли не благодарность за наши труды?! Предлагаю поднять наши бокалы за семью Петтерсов! Сегодня этот фуршéт[94] в вашу честь и, естественно, за мой счет! Ура, господа!

Ресторан ожил. Обслуживающий персонал рукоплескал, кто-то из гостей салютовал фужерами с шампанским.

Майкл и Эйша сразу набросились на угощения, видимо решив попробовать все. Родители не возражали, понимая, что эмоциональную встряску от визита к императору России лучше всего заесть чем-нибудь этаким.

Джордж и Марта отошли к окну, подальше от суеты, царившей у накрытых столов, но побыть наедине им не дали. Вскоре к ним присоединился младший Ротин. Федор Иванович просто сиял от радости.

– Друзья, не сочтите за наглость, но мне в голову пришла отличная идея. Делать фотографические портреты всех известных особ, что будут останавливаться в нашей гостинице, и размещать их на стенах в фойе. Сейчас зайдет человек к нам и сразу поймет, какие люди тут до него жили. Что скажете?

– Идея и впрямь неплоха, – согласилась Марта, – но не думаю, что наша семья тянет на роль «известных особ».

– О, прошу вас, не скромничайте! Петербургский бомонд о вас только и говорит! Я уже послал человека в фотоателье, это займет буквально пару минут.

Под напором купца Петтерсы сдались, и довольный своей идеей Петр Иванович ушел готовить все необходимое.

Тем временем в ресторане появился еще один гость. Он замер у входа, ища взглядом кого-то среди посетителей.

– Дорогая, – тихо сказал Джордж, – по-моему, это к нам.

Увидев Петтерсов, Виноградов улыбнулся и направился к супругам.

– Добрый вечер, Григорий Михайлович!

– И вам добрый вечер, мистер Петтерс, хотя мы только недавно расстались! А банкет недурен. Ротины сумели превзойти самих себя!

– Не думаю, что вы пришли сюда перекусить, – Джордж улыбнулся, – чем мы можем вам помочь?

Виноградов заулыбался в ответ:

– Уверяю вас, ничем. Скорее наоборот. Я пришел помочь вам добраться до цели путешествия.

Марта в удивлении подняла брови:

– Вы собираетесь объяснить нам, как добраться до Пензы?

– Не просто объяснить, а сопроводить непосредственно до дверей поместья Самарина.

Настала очередь удивляться Джорджа.

– Это совсем не близкий путь, Григорий Михайлович, неужели у вас нет других дел на службе?

Виноградов улыбнулся еще шире.

– Конечно есть, мистер Петтерс, и очень много, поверьте,