Судьба - Эбби Брукс

моей челюсти, шее, плечах, и я барабаню пальцами по рулю. Негативные мысли закручиваются и закручиваются, подпитывая мое разочарование, пока я не понимаю, что я только что куда-то заехал и понятия не имею, где я.

Черт! Я хлопаю по приборной панели, сжимая челюсти и стискивая зубы.

Твой гнев не соответствует ситуации.

Слова приходят в голову, как друг с нежеланным — хоть и точный — советом.

Я резко выдыхаю, въезжая на парковку, и опускаю голову на руки. За моим лобовым стеклом океан простирается на многие мили, сверкая в лучах вечернего солнца. Со вздохом я выхожу из машины и прислоняюсь к капоту, глубоко вдыхая свежий воздух, закрывая глаза, когда ветерок касается моих висков.

Стремясь отвлечься, я проверяю свои сообщения, сразу же отправляясь в семейный чат, который, по-видимому, взорвался, когда у Грязного Ангела был мой телефон. Я прокручиваю страницу, пока не натыкаюсь на изображение Мелинды, сидящей на коленях у своего личного тренера и кусающей его нижнюю губу. У меня отвисает челюсть, и я громко смеюсь.

Думаю, я был прав насчет того, что она мне изменяет. Поди разберись, она поделилась новостями самым драматичным образом.

Я прочитал сообщения, посмеиваясь, когда мой брат, сестра и двоюродные братья позволили ей это. В мире, стремящемся к плохому, они никогда не перестают напоминать мне, как выглядит добро. Когда я дохожу до конца разговора, я сразу же начинаю новый чат со своей семьей, за вычетом «Будущей миссис Купер».

Я: Хорошо, что так получилось.

Чарли: Черт возьми, Медведь. Я волновался. Ты никогда так долго не отвечаешь.

Коннор: Ты в порядке?

Бреннан: Скатертью дорога, вот что я говорю

Лили: Мне так жаль!

Я: Я предвидел, что это произойдет. И не похоже, что она была чем-то большим, чем отвлечение.

Чарли: Все еще отстой. Ненавижу это за тебя.

Коннор: Она мне никогда не нравилась, но все твои «отвлечения» только создадут еще больше таких ситуаций.

Лили: Будь милым!

Коннор: Я веду себя хорошо. Нормально говорить плохие вещи о плохих людях, и вдвойне нормально беспокоиться о здоровье и благополучии моего брата.

Бреннан: Как дела во Флориде?

Я: О, это происходит…

Чарли: Ой-ой. Звучит зловеще

Лили: Все в порядке?

Я: Я просто скажу, что это были сумасшедшие несколько часов. Для начала, я пишу вам с совершенно нового телефона.

Бреннан: Но ты только что купил новый телефон.

Я: А теперь у меня есть еще более новый телефон. Без разбитого экрана. Как я уже сказал… грубое начало.

Чарли: Полагаю, это означает, что все может стать только лучше.

Я: Ты говоришь совсем как мама.

Коннор: Как будто это плохо.

Я ухмыляюсь, затем выхожу из разговора, пропускаю сообщение от Мелинды и открываю чат с Анджелой, потому что, как она смеет обвинять меня в опоздании. Я не видел ее сообщения, потому что мой телефон был выключен, точно так же, как она не видела мое, потому что ее телефон был выключен. Мне кажется, либо никто не виноват, либо мы оба виноваты, но у нее нет повода, чтобы обвинять меня.

Хотя, вне контекста, мои односложные ответы кажутся короткими, отрывистыми и откровенно грубыми. Конечно, когда я их отправлял, я был в основном голым, но она этого не знает. Если бы я был собеседником в этом разговоре, у меня сложилось бы не самое лучшее впечатление обо мне. Качая головой, я закрываю экран и засовываю телефон в карман. Вот почему я не вмешиваюсь в отношения. Работать легче. Безопаснее.

Хотя эти конкретные отношения — это тоже работа, и я точно не убиваю их. Но это не моя ошибка. Анжела все испортила, будучи дерьмовой и грубой. Может быть, если бы она позволила мне вставить слово, мы могли бы все выяснить и хорошо посмеяться, пока я все еще был в баре.

Точно, только я, она и двое мужчин, с которыми она изменяет Нику Прекрасному.

Трахни меня. Я не смог бы придумать это дерьмо, даже если бы попытался.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Анджела

Я хочу быть взволнованной этой встречей. Я хочу чувствовать надежду и уверенность и знать, что все, что я делаю, означает успех для отеля. Только я чувствовала все это, когда встретилась с последним парнем, и посмотрите, к чему это привело. Смотрю на конец эпохи, зная, что я та, кто снесла башню.

Нет.

Это барахтанье.

Это купание в ракетном топливе вместо того, чтобы использовать энергию.

Хотя, возможно, энергию было бы легче использовать, если бы у меня не было такого похмелья.

О чем я думала прошлой ночью? Может быть, я могла бы ответить на этот вопрос, если бы у меня не было гигантских провалов в моей памяти.

Я смотрю в зеркало, собирая свои рыжие волосы в гладкий низкий хвост. После тяжелого начала этим утром, любезно предоставленного моими не очень хорошими друзьями — джином с тоником, мне наконец удалось взять себя в руки, с помощью кофе, воды и ибупрофена. Мой макияж в точку. Мой наряд говорит, что я способная, в то же время, достаточно демонстрируя ноги, чтобы чувствовать себя красивой. Я поворачиваюсь, чтобы проверить свою задницу, которая на мой вкус слишком круглая, но неважно. В целом, я довольна тем, что вижу. И теперь, когда пульсация в висках утихла до приемлемого уровня, я с оптимизмом смотрю на сегодняшнюю встречу.

— Ты можешь это сделать, — говорю я своему отражению. — У тебя есть образование. Ты знаешь, что делаешь. Ты провела всю свою жизнь, готовясь к этому, и ты хороша в том, что делаешь. Ракетное топливо, Анджела. Ракетное топливо. Зеркальное отражение меня улыбается в ответ, и мой телефон жужжит в моей руке.

Мои мысли мгновенно возвращаются к невероятно горячему, но совершенно ужасному человеку по имени Медведь, который раздражает меня до чертиков. У меня были другие разговоры с тех пор, как я вернул свой телефон. Почему я не могу перестать думать о нем?

Наверное, потому, что раньше никто не был так груб со мной без причины.

Как у него хватило наглости опоздать, а потом смотреть на меня, как на сумасшедшую, из-за того, что я обвинила его в этом. Он пытался оправдаться, но это было недостаточно хорошо для меня, чтобы остановиться. Вероятно, потому, что это была линия быка. (Хотя, может быть, потому, что я