Личное дело майора Воскресенского - Екатерина Аверина

Уношу его, укладываю на своей кровати. Собираю вещи для завтрашней поездки. Нехотя пишу сообщение Зарецкому, что Юну забираю с собой на все выходные, чтобы не шастала без присмотра.

«Руками только не трогай», — отвечает Влад.

«Только глазами», — дразню его в ответ.

Пусть бесится и ревнует. Только это не про Влада, это про меня. Я не уверен, что он вообще способен чувствовать подобное, когда есть четкое понимание, что женщина твоя. Только твоя! И за любые посягательства на нее хочется свернуть шею, не потому, что в себе не уверен, а просто для профилактики, чтобы даже в голову не пришло посягать на нее.

Глава 12

Юна

«Выходи», — приходит сообщение в пять утра.

Я собралась с вечера, но долго не могла уснуть. Честно встала по будильнику, оделась, проверила сумки и снова уснула, сидя на стуле в обнимку с рюкзаком.

Тихонечко, чтобы никого не разбудить, выскользнула в подъезд. Сбежала вниз по ступенькам. Сзади в машине сидит симпатичный мальчишка, очень похожий на Максима.

— Давай, — Макс вышел, забрал у меня спортивную сумку, закинул ее в багажник. — Не стой. Садись в машину, там теплее.

Погоду на выходные пообещали отличную, но вот ранее утро совсем не радует температурой на уличном термометре. Изо рта пар и пальчики на руках подмерзают. Растираю их, с интересом поглядывая на сынишку Воскресенского.

— Это Демьян, знакомься. Дёмка, а это Юна, — представляет нас друг к другу.

Мальчик машет мне рукой и утыкается носом в телефон.

— Эй! — возмущается Макс. — Я не понял, почему молчим?

— У меня тут главный босс, пап, — быстро скользит по экрану пальцами малыш.

— Сейчас твой главный босс это я. Разрешил поиграть на свою голову…

По пустым дорогам быстро выезжаем за город. Здесь начинаются красивые пейзажи с разноцветными листьями на деревьях, пожелтевшей травой и низко проносящимися мимо нас птицами.

Демьян отложил телефон и тоже смотрит в окно. У меня закрываются глаза от ровной скорости и тихого бурчания радио из динамиков. Максим внимательно смотрит на дорогу.

— Поспи, — предлагает. Даже не думала, что он заметил, что я клюю носом. — Я разбужу, как приедем.

Помогает мне поменять положение кресла. Сворачиваюсь на нем клубочком, скинув обувь. Воскресенский накрывает мои ноги своей курткой. Я тону в его мужском запахе, в сохранившемся на подкладке тепле и приятной тяжести. Глупо романтично фантазирую, что это не куртка, а сильные руки так меня обнимают. Спокойно засыпаю, почувствовав на щеке одно единственное легкое касание его пальцев. Макс убрал мешающие волосы с моего лица.

От еще одного прикосновения я проснулась.

— Пойдем, — подают руку Макс.

Они успели разбить настоящий походный лагерь. Поставили две большие палатки, организовали место под костер, расставили удочки. Дёма уже стоит с одной из них на берегу с важным видом.

Максим вручил мне горячую железную кружку с чаем. От мужчины и напитка пахнет костром. В своих камуфляжных штанах и высоких ботинках он смотрится еще мужественнее и как-то совсем естественно вписывается в походные условия.

— Что мне делать? — спрашиваю у него.

— Отдыхай, — улыбается. — Через часик можешь овощей на уху начистить. Готовить я буду сам. Рыба и мясо, особенно на улице, дело совсем не женское.

— Я ужасно готовлю рыбу, — опускаю взгляд в землю.

— О чем я и говорил, — самодовольно хмыкнул Максим.

Для меня мужчина на рыбалке стойко ассоциируется с неприятными запахами, бутылкой беленькой, а то и не одной. Воскресенский продолжает меня удивлять. Он играет с сыном в догонялки, показывает ему, как правильно чистить и потрошить рыбу. Они варят вместе уху, пока я накрываю раскладной столик. В меню все максимально просто. Свежие овощи, хлеб, сыр, колбаса. На вечер лежат сардельки для костра.

— М-м-м, — с удовольствием ем горячий рыбный бульон «с дымком», крупно нарезанными овощами и зеленью. — Это очень вкусно.

— Я рад. Хлеб бери. Там еще вкуснее.

Ржаные подсоленные ломтики, зеленый лук, и я в экстазе. Демьян тоже с удовольствием уплетает все, что ему предложено. Он с утра почти не отходит от отца. Носится за ним маленьким хвостиком, впитывает все, чему Макс его учит.

После обеда Максим отправляет сына немного поспать. Мы остаемся вдвоем в странной неловкости. Я наблюдаю, как он моет в реке посуду и складывает ее замерзшими пальцами в пластиковый сетчатый ящик. Греет руки у костра, подмигивает мне, улыбается.

«Держись от него подальше, — говорил мне отец. — Он опасен!»

Это Зарецкий для меня опасен, а зеленоглазый Максим совсем другой. Приятно, что меня впустили за занавес, чтобы посмотреть на его жизнь с иной стороны. Не думаю, что он из тех, кто абы кого готов подпустить так близко, в самое личное. Это же уязвимость. Это не про Воскресенского.

— Замерзла? — спрашивает у меня.

— Немного, — зачем-то вру.

Солнышко греет и от костра тепло. Мне совсем не холодно, просто хочется вновь ощутить на себе тяжесть его куртки и окунуться в запах силы, уверенности, надежности.

Макс садится рядом. Берет мои ладони в свои, накрывая их снизу и сверху. Смотрит на огонь, гладит кожу большим пальцем.

— Не говори никому о том, что видишь здесь, — тихо просит. — О том, что я был женат, знают единицы. Про сына еще меньше людей. Это должно так и оставаться как можно дольше.

— Я не буду, — обещаю ему и решаюсь положить голову на сильное плечо.

Он только рвано вздыхает, не гонит, не отталкивает. Продолжает согревать мои ладони своими, переместив взгляд от костра на спокойную зеленоватую речную гладь.

Глава 13

Юна

— Что же ты делаешь? — папа