Надломленные души - Тьерри Коэн

Димитрий хлопнул в ладоши, требуя внимания. Головы присутствующих мгновенно повернулись в сторону вошедших.

– Уважаемые воспитанники и воспитанницы, – провозгласил он с шутливой церемонностью, – мне доверена почетная обязанность быть гидом, наставником и верным слугой этого вновь прибывшего юноши. Надеюсь, вы не измените сложившейся традиции и окажете ему самый горячий прием. Итак, Ladies and Gentlemen, let me introduce you… Дилана!

Он вложил в эти слова столько пафоса и жестикулировал так уморительно, что перекрыть поднявшийся шум голосов ему удалось только громким воплем, в котором Дилан узнал свое имя. Удивленный разыгравшимся действом, подросток, увидев нацеленную на него сотню глаз, почувствовал, что у него подкашиваются колени. Что ему полагалось делать? Дилан вымучил улыбку и осмелился неловко помахать рукой. Димитрий приобнял его за плечи, чтобы подбодрить, и подтолкнул вперед.

Тогда все ученики поднялись с мест и приблизились к нему, образовав две шеренги с проходом между ними, и каждый протянул ему руку и представился. Дилан был ослеплен нескончаемым потоком улыбок и оглушен обилием произнесенных имен. Все взгляды лучились добротой и теплотой, с некоторой примесью любопытства. Внезапно подростку показалось, что он словно вырос в собственных глазах, стал кем-то значительным, заслуживающим уважение.

После того как все вернулись к своим местам, Димитрий подвел подростка к одному из столов, за которым пятеро учеников продолжали прерванный разговор.

– Разреши тебе представить: Андреа – музыкант, Синтия – певица, если звезды удачно сложатся, а в остальных случаях просто зануда, а это Луи – хакер, каких мало, Лия – страстная мечтательница и неисправимая поэтесса, а это Жеральд, всеми признанный душа компании.

Все бросили на Дилана приветливые взгляды, кроме Синтии, которой явно не понравилась данная ей характеристика.

– Ну а это Дилан, – продолжил Димитрий. – Уверен, очень скоро мы найдем определение и его талантам.

Подросток поневоле подумал о том, какая характеристика могла бы ему подойти. Никакими определенными навыками он не обладал, а в характере своем тоже пока не мог разобраться. Отец обычно называл его просто идиотом.

– Зануда… зануда… – запоздало возмутилась Синтия. – Никакая я не зануда! Просто я привыкла всегда говорить то, что думаю! Разве не этому здесь учат?

Все разразились смехом.

– Действительно, – согласился Димитрий, – но нас здесь учат еще и выражаться… как там говорила наша учительница французского?

– Изысканно и вежливо, – подсказала Лия.

– Точно, наверное, этот урок я прогулял.

– Ты и правда певица? – спросил Дилан, которому всегда хотелось петь, но он осмеливался лишь что-то мурлыкать себе под нос, когда его запирали в сарае. И все же он знал несколько песен, всего несколько.

– Да, изредка я выступаю, в каких-нибудь особых торжественных случаях, – призналась Синтия нежным голоском.

– А чем не особый случай прибытие Дилана? – провоцирующим тоном поинтересовался Димитрий.

Юная исполнительница собралась было послать Димитрия куда подальше, но глубокий взгляд Дилана, его видимое желание и надежда услышать ее пение разубедили девушку это делать.

Небольшого роста, кругленькая, с пышными кудрявыми волосами, она взобралась на стул, закрыла глаза и постаралась сконцентрироваться. Присутствующие в столовой угадали ее намерение, и все вокруг смолкло. И вдруг раздался голос, сильный и мелодичный.

– «Приветственная песня»! – объявила Синтия.

Теперь ты дома, наконец,Здесь мы – твои друзья –Биеньем радостным сердецПриветствуем тебя!

Все встали с мест и подхватили в том же ритме и тональности:

Добро пожаловать, Дилан!

Синтия продолжила:

Страдали все мы много лет,Познав и боль, и страх,Где каждый день был полон бедИ наяву, и в снах.

Голоса:

Добро пожаловать, Дилан!

Синтия:

Но, взявшись за руки, споем,Отринув все невзгоды,Дорогой новой мы пойдем –Счастливой и свободной!

Голоса:

Добро пожаловать, Дилан!

Синтия все пела, а у Дилана крепло ощущение, что слова песни были написаны специально для него. Неужели Синтия импровизировала? Да нет, ведь остальные явно знали этот гимн, раз подпевали ей.

Закончив выступление, девушка села, а овации еще долго не стихали.

– Спасибо, это было… очень здорово, – пробормотал он, и его глаза затуманились от слез.

– Ой, вот только хныкать не надо! – принялась увещевать его певица.

15

– Будь у меня возможность не ставить тебя перед выбором, я бы так и поступил, можешь мне поверить, – объяснил Лео.

Лицо Ланы омрачилось. Встревоженная, она вновь погрузилась в свой внутренний мир, где продолжали роиться смутные неприятные мысли и не исчезнувшие до конца страхи.

Они сидели на скамейке в саду, напротив каменного фонтана, изображавшего бога войны Марса и Венеру, богиню любви. Изгибы статуй мох покрыл затейливым узором.

– Если ты откажешься, я пойму. Но думаю, лучше, если ты сама убедишься, что все записи будут окончательно уничтожены, и даже сама примешь в этом участие.

– Значит, придется послужить приманкой?

– Верно. Но мы можем действовать и по-другому. Просто на это потребуется больше времени.

– Мне страшно. Честно говоря, оказавшись здесь, я поверила, что все ужасы остались позади.

– Где бы ты ни оказался, от себя не уйдешь. Раны прошлого никуда не исчезают, они всегда с тобой. Настоящее, а именно оно несет в себе будущее, действует лишь как анальгетик: уменьшает боль, но болезнь не лечит. Не стану тебя обманывать: твои воспоминания не уйдут до конца, но наша цель – научить тебя с ними справляться, отодвигать их, не давать разрушать тебя, чтобы этот новый опыт стал основой, источником твоей силы. И первым шагом на пути к этому опыту будет попытка «вернуться в прошлое» и забрать видеоролик.

Лана опять задумалась. Но потом, неожиданно для самой себя, обрела бодрость, встряхнулась, словно получила некую мотивацию для дальнейших действий.

– Хорошо, я согласна.

– Поделись со мной своими мыслями, пожалуйста, скажи, что ты думаешь по этому поводу? – попросил Лео, который прекрасно понимал, что ответ девушки не вполне выражал ее тайные чаяния.

– Я не могу разобраться пока, что хорошо для меня, а что плохо. Впрочем, я и раньше никогда этого не знала. Согласившись поехать сюда, я приняла решение довериться вам. Следовательно, я продолжу это делать и отдам себя в ваше полное распоряжение.

Лео обрадовался ответу.

– Ты умница, Лана. Таким решением ты подтвердила правоту одного из главных педагогических принципов, который мы исповедуем и пытаемся привить ученикам: когда происходящие события вызывают у тебя настолько сильные эмоции, что мешают рассудку, главное – найти истину в самой природе этих чувств, обрести основополагающую ценность, которая будет дальше тебя направлять. О, ты быстро всему научишься! Перевернув эту страницу, ты сделаешь серьезный прогресс, Лана.

Девушка грустно улыбнулась.

– Проведение операции назначено на сегодняшний вечер, – уточнил Лео.

Они покинули Марса и Венеру, и, удаляясь, Лана увидела в этом некий символический смысл.

16

После завтрака Димитрий предложил Дилану последовать за ним.

– Сегодня ты побываешь на своем первом уроке чтения и письма. Хотя, принимая во внимание состояние твоих рук, думаю, речь пойдет скорее о чтении.

Подростка эта новость привела в восторг. Он научится читать и даже писать! Но ему стало неловко: ведь остальные ученики сразу заметят, что он почти ничего не умеет.

– К счастью, большинство букв я знаю, – смущенно проговорил он.

Димитрий остановился перед дверью одного из классов и озорно посмотрел на товарища.

– Да не дрейфь ты, никто тебя не осудит. Большинство пришли сюда, имея огромные пробелы по самым разным предметам, и все быстро наверстали. Кстати, сама Зоя рассказала нам, что пришла в Институт двадцать лет назад абсолютно безграмотной, а сейчас она – одна из лучших преподавательниц по французскому языку.

Димитрий открыл дверь в класс и подтолкнул туда Дилана.

– Это Дилан, Зоя.

Подросток вошел в комнату и приблизился к сидевшей в кресле женщине с книгой в руке. Лицо ее на первый взгляд было непривлекательно: от правой скулы до низа подбородка тянулся тонкий шрам, однако оно излучало столько добра, что казалось почти красивым.

– После урока я за тобой зайду, – пообещал Димитрий.

Дилан был разочарован тем, что, вопреки его ожиданиям, не оказался в настоящем классе. В комнате не было ни парт, ни доски, а лишь три кресла стояли перед низким столиком.