Нефть и внешняя политика - Maйкл Брукс

Г-н Черчилль приобретает Англо-персидскую нефтяную компанию

Между тем, британский военно-морской флот быстро переключался с угля на нефть. Этому содействовали «одержимый нефтью» лорд Фишер и морской министр Великобритании Уинстон Спенсер Черчилль. Из-за злополучного строительства Багдадской железной дороги угроза войны приблизилась к районам Персидского залива, которые к тому времени не только стали центром обороны Британской империи, но и превратились в главный источник снабжения нефтью ее военно-морских стратегических сил на Востоке. В условиях сильной оппозиции в обеих палатах парламента, не говоря уже о сопротивлении нефтяных компаний, Черчилль за несколько месяцев до начала войны 1914 г. добился получения для английского правительства контрольного пакета акций Англо-персидской нефтяной компании, что явилось выдающимся событием в истории империи, которое можно сравнить только с фактом покупки Дизраэли за 4 млн. фунтов стерлингов акций Суэцкого канала в 1875 г. Разница, однако, заключалась в том, что Черчиллю удалось совершить свою покупку за сумму вдвое меньшую.

14 мая 1914 г. Иран был официально поставлен в известность, что 1300 тыс. кв. километров концессионной территории, то есть фактически вся страна, находится под контролем британского правительства. Нет надобности говорить о том, что как предшествующая этому передача акций компании «Бирма ойл», так и последующие изменения во владении совершились без ведома или согласия кого-либо в Иране. Случилось так, что шах, первоначально занимавшийся своими частными делами с частными лицами, неожиданно, сам того не ведая, передал свою страну иностранному государству, вступившему во владение основными ее богатствами.

Британское правительство получило обычных акций на сумму 2001 тыс. фунтов стерлингов, тысячу привилегированных акций и облигаций на сумму 199 тыс. фунтов из общего капитала в 4 млн. фунтов стерлингов. В целях обеспечения полного контроля и ограждения от всякого иностранного финансового вмешательства Англо-персидской нефтяной компании были поставлены специальные условия. В 1905 г. д'Арси уже был готов передать свой капитал в руки иностранцев, и потребовалась вся изобретательность и дипломатические способности Э.. Дж. Претимена, бывшего в то время гражданским лордом адмиралтейства, для того чтобы предотвратить это бедствие и обеспечить право опциона для английского капитала.

Во избежание риска правительство Асквита решило не передавать иранские концессии отдельной компании, хотя «Ройал датч-Шелл» была очень заинтересована в том, чтобы проникнуть к Персидскому заливу. Черчилль в своей книге «Мировой кризис» подчеркивает значение обеспечения развития этих крупных месторождений нефти под британским покровительством для того, чтобы предотвратить установление монополии нефтяных компаний, занятых нефтедобычей в других частях земного шара. Поэтому было обусловлено, что все без исключения руководители Англо-персидской нефтяной компании должны быть британскими подданными и что общие собрания акционеров компании должны проводиться в Англии. В состав совета директоров должно было входить не менее двух директоров от адмиралтейства. Во всех вопросах, затрагивавших интересы империи, они должны были иметь абсолютное право вето, между тем как решения чисто коммерческого характера их не касались. Таким образом, несмотря на официальное положение этой компании, у нее оставалось достаточно возможностей для наживы. Однако от 52 до 55% всех голосов всегда находилось в руках британского правительства, несмотря на последующее значительное увеличение размера капитала компании.

Когда разразилась первая мировая война, британский военно-морской флот мог рассчитывать на получение около миллиона тонн нефтепродуктов из своих собственных источников в Южном Иране. Важное значение этого района особенно выявилось в тот момент, когда незадолго до официального объявления войны и за два месяца до вступления в нее Турции Англия поспешно перебросила свои индийские войска в район Персидского залива.

Первый раз в истории нефть, наравне со стратегическими соображениями, фигурировала в официальных объяснениях причин такого шага. Присутствие войск объяснялось необходимостью охраны нефтяных запасов и пресечения постоянных повреждений нефтепровода. Таким образом, было еще раз подчеркнуто важное значение Ирана. Английское правительство, конечно, не обращалось к правительству Ирана с просьбой о разрешении высадить войска или использовать Персидский залив в качестве базы будущих операций.

В то время как большая часть Среднего Востока находилась в течение почти всей войны в руках противника и несмотря на то, что северные районы Ирана стали местом столкновения турецко-германских армий с русскими, в Южном Иране можно было без больших трудностей повысить добычу нефти. Ничто не могло служить лучшим доказательством огромного значения иранской нефти для военных целей, чем тот факт, что во время войны, в результате действий немецких подводных лодок, поступление нефтепродуктов из США в Европу почти полностью прекратилось. Ничто не могло служить лучшим доказательством значения нефти для мирных целей, чем растущее количество автомобилей и грузового автотранспорта. Оба эти фактора подтверждали, что век лошади как основной тягловой силы остался позади и что наступила эпоха транспорта, приводимого в движение при помощи нефти.

В условиях, когда Германия и страны Центральной Европы были разгромлены, а Российская империя пала, казалось, что Великобритании открылось широкое поле деятельности для установления неоспоримой гегемонии на Востоке. Имперские силы господствовали над отдельными пунктами и даже над целыми странами Среднего Востока. От Константинополя до Кавказа, от Сирии до Ирана, казалось, не было такой силы, которая могла бы помешать британскому господству. На пересечении основных путей с Запада на Восток, от берегов Средиземного моря и до границ Индии, могло оказаться возможным создание системы государств под политической и экономической властью Великобритании.

Иран, конечно, играл большую роль в этом проекте. У лорда Керзона всегда были грандиозные планы для эксплуатации всего Среднего Востока, но только сэр Перси Кокс осуществил их в той части, в которой это касалось Ирана. Когда иранская делегация прибыла на Парижскую мирную конференцию, британские представители решили не допускать ее выступления. Лорд Керзон безапелляционно заявил, что конференция не должна заниматься страной, не принимавшей участия в войне, что британская армия наводит там порядок и что просьба Ирана о признании ого суверенитета является всецело объектом переговоров между Ираном и британским правительством.

Мирная конференция отдала Иран на милость Великобритании, которая, казалось, безраздельно господствовала тогда на Среднем Востоке. Не только Персидский залив был в британских руках, но и север Ирана был крепко скован английскими войсками, присутствие которых там было обусловлено двумя целями: 1) подавлением молодой Советской республики при помощи военной интервенции и 2) обеспечением полного закабаления Ирана и закрытия любого выхода к морю.

В августе 1919 г. было подписано англо-иранское соглашение, которое дало Великобритании почти официальное право протектората. Опасаясь Великобритании, страшась «революционной заразы» со стороны Советской России и соблазняясь предложением займа, шах со своим двором и правительством феодальных низкопоклонников и тунеядцев согласился признать британских экспертов, наделенных «соответствующими правами», и английских офицеров, принять снаряжение и вооружение для иранской армии, размеры которой должны были быть определены соглашением, и подчинить нужды своего транспорта решениям смешанной комиссии. Взамен этого шах должен был получить заем в размере 2 млн. фунтов стерлингов с уплатой 7% годовых сроком на 70 лет и предоставить Англии — в качестве гарантии — таможенные сборы и другие виды доходов. Не совсем ясно, проявлением ли сарказма или беспрецедентного цинизма явилось следующее замечание одного из основных участников договора, сэра Перси Кокса: «Персии требуется сильная рука, и Великобритания — его единственный сосед, который может ему помочь, — предлагает ему бескорыстную помощь, как она это но раз уже делала».

Англо-иранский «диктат» был идеальным документом, предоставлявшим неограниченную возможность экспансии для Англо-персидской нефтяной компании, которая тем временем прибрала к рукам такие лакомые кусочки, как район Мосула. Но пока размер капитала увеличивался, а стоимость акций на фондовой бирже росла, случилось нечто совершенно непредвиденное. Великобритания и шах Ирана серьезно ошиблись, приняв свои желания за реальные возможности их осуществления. Оказалось невозможным ни удержать базу против Советской России на севере, ни заставить иранским народ примириться с британским протекторатом. Стремление к независимости способствовало яркому проявлению национальных чувств в Иране, силы которого до сих пор принято было недооценивать.