Не лезь ко мне в душу! (СИ) - Вилкова Дарья

— Какой?

— Попробуй с ней подружиться. Ей сейчас очень нужен друг, пусть она и считает иначе.

— Боюсь, это невозможно. Я уже успел испортить с ней отношения. Со мной дружить она не станет.

— Ну моё дело предложить, — она поднялась со скамьи. — Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти.

— Не думаю, что в этом будет необходимость.

Ира как-то загадочно улыбнулась и ушла в сторону здания. Я посидел ещё несколько минут и пошёл следом. Лекции ведь никто не отменял.

Вечером позвонил Рамиль.

— Ну, что? — без предисловий начал я. — Удалось подцепить медсестру?

— Пока, нет. Она крепкий орешек, — с предвкушением ответил друг. — Но я её расколю. Не сомневайся, — став серьёзней, он добавил. — Я поговорил со своим знакомым. Он не знает твою Яну и уверен, что среди пилотов светляков такой не было.

— Очень странно, — пробормотал я. — Я был уверен в обратном.

— По-своему опыту могу сказать, Тильд, если о человеке никто ничего не знает, большая вероятность того, что это блат. Она нигде не светилась, а сидит на очень теплом местечке. Зарплата высокая, и пусть система Центавры хорошо защищена, из-за удалённости от родной планеты преподаватели числятся участниками боевых действий, а от этого в будущем можно получить много преимуществ.

— Ясно. Спасибо, Рамиль. Ты мне очень помог.

— Не за что. Мне тут скучно. Уже почти вторую неделю лежу. Как узнаешь кто она, набери или напиши. А то мне уже самому интересно стало.

— Хорошо, — улыбнулся я. — Договорились.

Я оказался в тупике. Она не была пилотом, но среди людей я знал только тех, кто был на передовой. Если её среди них не было, то я не мог её знать. Неужели я ошибся?

Глава 10

Яна

Проснулась в слезах.

Во сне я видел смерть Марка. От кошмаров люди быстро просыпаются. Но, к сожалению, мне не было страшно. Мне было больно. Очень больно в душе. А в голове стояло чёткое осознание: "Всё кончено". И только досмотрев весь сон до конца, я вернулась в реальность.

Уже пару месяцев мне не снился этот сон. Дома, потому что я перестала засыпать трезвой. А в училище слишком много навалилось, и мозг просто не успевал обработать информацию. Но вот лекции пошли по накатанной, волнение улеглось, и в голове появилось свободное пространство. Полёты на симуляторе, как ни странно, помогали держать себя в равновесии. Я летала, пока глаза не закрывались от усталости. И снов не было никаких.

Но в этот день Тильд всё испортил! Я не только не успела устать, я выскочила из кабинета в бешенстве. Он, как инородный предмет в теле. Мешал и раздражал. И никак не получалось от него избавиться. Прокрутившись на кровати с боку на бок, каким-то образом я всё-таки умудрилась уснуть. И получила удар под дых.

Марк. Как же я по нему скучала. Как мне его не хватало. Почувствовав на лице слезы, я села. Тыльной стороной ладоней попыталась вытереть их, но получалось плохо. Их было слишком много, а главное — они не заканчивались. Я продолжала безмолвно плакать.

Через какое-то время почувствовав, что могу и хочу двигаться, направилась в душ. Включив прохладный воду, подставила лицо под маленькие струйки, надеясь таким образом прервать поток слёз.

И как Ирина поймёт, что мне можно дать допуск к полётам? На что она ориентируется? Я решила обязательно узнать поподробней всё, что меня интересовало при следующей встрече. А пока… Пока мне надо было как-то дожить до понедельника.

Дождавшись, когда на моём лице не будет и намёка, что я плакала, уехала в город. Просто так. Бесцельно бродила, смотрела на витрины магазинов, гуляла по искусственно созданным паркам. Наткнулась на кинотеатр и, недолго думая, купила билет на ближайший фильм. К счастью, фильм был не о любви, а вполне себе годным детективом. Я внимательно слушала, старалась вникать в каждую деталь. Лишь бы только заглушить свои мысли.

Ближе к вечеру вернулась к себе, и не с пустыми руками. Преподавателям не запрещалось пить алкоголь, и в свой выходной я намеревалась воспользоваться своим правом. Попросив Галло включить на экран очередной детектив, села поудобнее в кровати и потягивая коньяк, смотрела фильм. Во сколько уснула не помнила, но, когда проснулась, бутылка была наполовину пуста, а голова раскалывалась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Наученная горьким опытом я ещё с вечера положила на стол таблетку и стакан с водой и мысленно похвалив себя, всё выпила. Через пять минут боль отступила. Время было обеденное, и я бы не отказалась чего-нибудь перекусить, но мне не хотелось ни с кем пересекаться. Так что я вновь сбежала в город. Уехала подальше от училища, зашла в первое попавшееся кафе и забилась в самый дальний угол, в надежде никого из знакомых не встретить. К счастью, никого из училища там и не было. Сытно поев, продолжила изучать город.

Пытаясь умотать себя пешей прогулкой, вернулась поздно. Но на всякий случай пару рюмок коньяка я всё же выпила. Было страшно снова увидеть этот сон, а утром было легче скрыть похмелье, чем слёзы. Сон не приснился. И вообще, день на удивление складывался неплохо. Студенты не бесили, и никто не буравил меня своим взглядом. Хотя Тильда я пару раз всё же видела, но на меня он никак не реагировал. Во мне зародилась надежда, что он услышал меня и отстал.

Последним, что мне нужно было сделать, это встретиться с психологом. Желания обсуждать мои мысли и чувства с ней у меня, конечно же, не было, но всё же я шла с энтузиазмом, надеясь получить более определённую информацию о своём будущем.

— Что нужно сделать, чтобы вы допустили меня к полётам? — как только поздоровалась и села на кушетку, сразу задала интересующий меня вопрос.

— В смысле что? — скорее всего Ирина правильно поняла мой вопрос, но из-за его обтекаемости не стала отвечать, вынуждая меня уточнять.

— В смысле, как вы определите, что я готова?

— А-а-а… Я-то решила, вы меня подкупить хотите, — наигранно разочарованно ответила она.

На всякий случай я уточнила.

— А можно и так?

— Нет, — уже без тени веселья ответила она. — Я допущу вас к полётам, Яна, только когда буду убеждена, что вы смирились с утратой.

— Что!? — подскочила я с места. — Этого никогда не будет! Да это просто невозможно! — задыхаясь от возмущения, выпалила я.

Ирина развела руками.

— Ну, значит, не видать вам допуска.

Я нависла над ней и молчала, жёстко сомкнув челюсть. Иначе наговорила бы кучу гадостей. Ирина же спокойно сидела и без каких-либо усилий встречала мой яростный взгляд. Её не проняло. Я стала расхаживать по кабинету, сложив руки за спиной.

— Какая разница, смирюсь я или нет? Кому мешает это? — стараясь изо всех сил сдерживать свою злость, говорила тихо.

— Это, в первую очередь, мешает вам.

Я сморщила лицо, как будто съела лимон.

— И другим тоже. Вы всё время в дурном настроении, не можете анализировать ясно. Вами управляет ваше разбитое сердце, а не разум. С таким настроем вам нельзя за руль.

— Моё настроение никак не влияет на мой профессионализм, — запротестовала я.

— Да ну?

Включив перед собой сенсорный экран, она открыла видео одного из моих полётов на симуляторе во время переэкзаменовки. Я молча наблюдала, как к концу записи фактически на рожон полезла на линкор противника и, естественно, была уничтожена.

— Это была первая попытка, спустя всего пару месяцев после трагедии. Сейчас я бы так не сделала.

— Но на остальных попытках вы тоже умирали, а они были проведены намного позже. Последний раз был полтора месяца назад. Вы не готовы.

Я сжала кулаки от бессилия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Яна, не расстраивайтесь, — пошла на мировую Ирина. — Я уверена, у вас всё получится. Только нужно хотя бы немного прислушаться ко мне.

Я отвернулась от неё. Спина была напряжена, нервы были натянуты, как тетива, готовые лопнуть от перенапряжения.

— Я не могу! — тихо, но твёрдо и чётко поговаривая каждое слово, сказала я.