Собрание сочинений. Том 2. Стихотворения - Виктор Боков

Костромская сторонушка

Речки Меря и Сендега, Покша и Куекша,Костромские разливы, луга и леса,Возле вас беззаботно кукушкам кукуется,Мелким пташкам поется на все голоса.

Я бродил по тропинкам и стежкам Некрасова,В Шоды ездил, на Мезе-реке побывал.Видел я и людей, и природу прекрасную,И для песен слова в Костроме добывал.

Заглянул в Щелыково, на долину Ярилину,Постоял у недремлющего родника.Не забыл, навестил и Прасковью МалининуИ спросил у нее: — Как надой молока?

Как доярки? — Да вот они, спрашивай сам уж! —А доярки прижались стыдливо к дверям.Я шутить: — Ненаглядные, скоро ли замуж?— Скоро, скоро, но только не нам — дочерям!

Костромская сторонушка, заводи синие,Полевые, речные, лесные края,Лен цветущий, луга, комбинаты текстильные,Вас нельзя не любить — вы Россия моя!

* * *

В недвижных зеркалах водыЗадумались осенние сады.Ненастье встало тяжело, свинцово,Как серый волк с картины Васнецова.

Лес видится навылет и насквозь,Озябшая рябина — кисти врозь,А можжевельник, забияка-парень,Зажег зеленый, нестерпимый пламень.

В охапку я беру его: — Дружок! —И руки можжевельником обжег,И шибануло спиртом муравьиным,И потянуло летом соловьиным.

Как в сказке, у меня усталость с плеч,Я пробую костер в лесу зажечь.Ура! Зажег! Запахло синим дымом,Вдохнул в себя и стал непобедимым.

И милы мне осенние кусты,Возьму за ветку, а они: — Пусти! —Пущу — и куст осенний гимн поет,И дождичком холодным обдает!

Звездные дали

Кто на землю глядел из далей звездных,Тот красоту почувствовал сильней.Тому стал ближе день зимы морозной,Озера глубже и рассвет синей.

Тот только и мечтал о приземленье,Чтоб на луга смоленские взглянуть,Чтоб в самом первозданном изумленьеК цветущей вишне губы потянуть!

История! Мы все тебя творим.Кто пашет землю, кто пласты рубает,К бесчисленным профессиям твоимИ космонавтов надобно добавить.

Завидуй нам, великий Геродот,На время на свое пребудь в обиде!Над площадями наших городовГагаринской улыбки ты не видел.

История! Ты каждый миг в борьбе.Как жаль, что Циолковский не проснется,Когда корабль — итог его труда —Луны холодной в космосе коснется!

Ну что, бензин, в отставку? Есть горючее,Которому ты с ходу сдашься в плен.Произошла замена неминучая,История всей жизни — цепь замен.

Почтим тебя минутою молчания,Смахнем с лица прощальную слезу.И вдруг бензин нам сделал замечание:— До космодрома я вас повезу!

* * *

Неудержимо, как вода в арыке,Несутся мысли чувства орошать.Шумят они, как женщины на рынке,И жизни этой их нельзя лишать.

Они идут, как пьяные, в обнимкуНа трезвую шеренгу звонких слов.Их надо вылить в форму, дать обминку,Снять заусенцы с грубостью углов.

Станок включаю и точу и режу,Сверлю сверлом из стали «самокал»И смело в неизведанное лезу,Держа в душе вольфрамовый накал.

А пламень упадет — сойду с ОлимпаВ равнины и леса, где бересклет.Где с царственной листвой рассталась липаИ обнажила черный свой скелет.

Нагнусь к земле и тихо обнаружуСчастливою усталостью своей,Что солнышко не смотрит больше в лужу,Там только оттиск личности моей!

* * *

Моя струна все более минорна,Все реже пляшет на крыльце хорей.И ярко-золотисто и лимонноПылают листья на моем дворе.

От речек бурных тянет к тем равнинным,К тем медленным, что зря не бьют волной,Что говорят стихом своим былиннымОпрожитых веках земли родной.

Я летом был в Рязани, в Ярославле,В сусанинских местах под Костромой,И спрашивали люди: — Боков? Знаем! —Не в клуб меня вели — к себе домой!

Я на ладони землю брал сыруюИ восклицал: — Земная благодать!Я за твою улыбку пожилуюГотов тебе всех девушек отдать!

Немного грустно, снег косой линейкой,Свод неба безнадежно сер и мглист,И над бульварной крашеной скамейкойПикирует кленовый желтый лист!

Осенний аккорд

Сентябрь. Стога. Сороки.В лесах осенний гуд.И старцы, как пророки,За пенсией идут.

У всех свои трофеи,Для всех свои дары.Брюхатые портфелиВ руках у детворы.

На риги и на гумнаПо-темному, чуть свет,Прошел тяжелодумноПечатный свежий след.

То был районный «газик».Сквозь ранний рев коровОн двигался на праздникЗерна и закромов.

От тяжести арбузов,Направленных в село,Скрипит и стонет кузов.Бедняга, жаль его!

Гуляют гуси всюду,Лелея сытость, лень.Хрустальную посудуНапоминает день.

Осенняя вода

Приветливости нет в воде осенней,Мы от нее хорошего не ждем.И движется она все постепенней,И радует все меньше с каждым днем.

Не видно ни больших, ни малых рыбок,Дно выстлано умершею листвой,Где заводь отражала сто улыбок,Где окунь бил малька — туман густой.

А браконьер все так же бодр и молод,Он в лодке, наготове острога,Он рыбы и наловит и наколетИз черного большого бочага.

И что ему печаль воды и рыбы,Оркестр прекрасный, музыка, стихи,Есть у него одна богиня — прибыль,А осень что там — это пустяки!

* * *

Стучит все чаще в подреберьеИ леденит мои устаПростая песня погребеньяС заботой — где достать холста?

Отец и мать в сырой земельке.Давно ль я в гости к ним ходил?!Над ними небо, как шинелька,Как часовой у двух могил.

Я жмусь к немой, глухой ограде,Зову, шепчу: — Отец! Отец! —Сидит в моем печальном взглядеСмертельно раненный свинец.

Не дозовусь родимой мамы,Не выбежит она с крыльца.Глядят из потемневшей рамыДва увеличенных лица!

* * *

Весь я из нежности!Нежность не убывает.Грубость любаяМеня убивает.

Даже и ту,Что меня не касается лично,Я отвергаюКатегорично.

Вижу, как двоеСцепилисьВ тесном вагоне.Дама в истерике:— Не наступайте ногою!

— Я и не думал! —Лицо у мужчины скривилось.—Мымра! Кикимора!Ишь прицепилась!..

Будто и не былоПушкина,Чехова,Блока!Будто во все временаЧеловечествомПравила склока!

* * *