Time - Альберт Григорьевич Горошко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А мы не сможем заехать в колонию?
– Потеряем день, сынок. Да и нас туда сразу не пропустят – стерилизация длится 20 часов.
При слове “стерилизация” я усмехнулся – они этим термином обозначают процесс дезинфекции.
– А вы сами были в Георгиевске? – обратился я к Петровичу.
– Лет 15 назад последний раз. Очень красивый и большой город – третий в регионе. Город энергетиков – в 30-е годы там открыли Вторую Очередь Аэроэлектрогенераторов имени Воронкова, которая снабжала весь центральный регион.
– А кто был руководитель?
– Иванов. Он потом стал министром энергетики. Очень странный человек – всегда один. А через пару лет после назначения – вовсе исчез.
– Виссарион?
– Он самый.
– Его репрессировали?
– Это что такое?
– Арестовали?
– Никто не знает. А почему ты спрашиваешь?
– Мне нужна в Георгиевске одна церковь, – ушел я от ответа, дрожа от волнения.
– Там же камня на камне не осталось!
– Так вы 15 лет не видели город – откуда вы знаете, что там?
Сергеич повернулся к нам:
– Сейчас все увидим.
Глава пятая
Мысли
Мы ехали уже второй час, и вокруг постепенно вырисовывались очертания развалин на фоне светлеющего неба. Ветер усиливался, вздымая пыль и мусор на большую высоту. В быстро летящих тучах, напоминающих дым пожара, иногда просвечивал бледный диск солнца. Никакого намека на жизнь – ни дерева, ни собаки. Даже крыс не видно – съели друг друга в первые же годы опустошения. Только человек остался под землей, трансформируя отходы в средства для поддержания жизни. Угаснет ли он в своей борьбе за жизнь, или сумеет расчистить хоть клочок поверхности и посадит на нем деревья? Ясно одно – я помочь здесь ничем не сумею – багаж моих знаний слишком легок и стар для этого.
Я вспомнил то, что говорил доктор Севидов о невозможности вернуться в “свое” время. И эта цепочка, в которой я оказался, была, наверно, одним из худших вариантов развития истории. Мое возвращение домой казалось мне уже не выполнимым, хотя я старался не думать об этом, иначе отчаяние, которое могло охватить меня, как любого путника, бредущего без цели, непременно привело бы в тупик. Перспектива остаться здесь пугала меня, мое нервное напряжение нарастало.
Рядом со мной сидят два старика и не подозревают, что я – причина бедствия. Мое вторжение в прошлое, мои ветряки, мои электронные часы, и, в конце концов, осуществление мечты доктора Севидова – все это роковым образом отразилось на эпохе. Куда пропал Виссарион, что случилось с доктором – ответы остались в прошлом. В таком бедламе следов не отыскать – надо возвращаться и что-то предпринимать во избежание повторения печального сценария.
Но если здесь я не найду церковь, то останусь навсегда пленником своей судьбы на этом опустошенном земном шаре.
Глава шестая
Камни
Мы подъезжали к городу. Я предложил двигаться к центру, откуда до церкви рукой подать. Продвижение затрудняли сплошные каменные торосы, комбайн, как ледокол, наезжал и вдавливал в почву своей огромной массой все то, что не мог отодвинуть отвалом, и тогда нас трясло и кидало из стороны в сторону. Сзади оставался каменный кильватер, проложенный могучей машиной. Когда бортовой навигатор показал 500 метров до центра, я попросил Сергеича заглушить двигатель.
– Дальше пойдем своим ходом.
– Почему?
Я знал, что к цели нельзя приближаться на этой штуковине – ненароком, если навигация даст погрешность, можно разрушить то, что могло остаться от церкви. Но я ничего не ответил старикам – не было времени объяснять все тонкости. Приборы внешнего наблюдения показывали температуру +5С, скорость ветра 30 м/с. У нас оставалось примерно полчаса на то, чтобы или найти церковь, или вернуться к машине и поехать обратно – смена заканчивалась, и нужно было вернуться на место до объявления тревоги.
Сергеич взял у меня УНИС – с его помощью мы могли ориентироваться в незнакомом месте. Когда на его миниатюрном экране высветился план города и наше местонахождение, оказалось, что центр города рядом. Значит, скоро станет все ясно.
Вокруг нас чернели пустыми глазницами окна наполовину разрушенных зданий – где три, где пять этажей. Судя по завалам на улицах, этажность строений была высокая. Мы карабкались по обломкам стен, рискуя сорваться и быть заваленными. Я шел впереди всех – нетерпение подгоняло меня к цели. Старики отстали метров на тридцать, когда я завернул за угол кирпичного дома, от которого остался только первый этаж с огромными окнами. Двор был настолько захламлен, что я без труда забрался на подоконник. Свесившись внутрь, я будто смотрел в колодец и во тьме не видел дна. Я осмотрелся. Кладка в четыре кирпича, белый раствор между кирпичами. В груди что-то защемило…Я посмотрел наверх – в зияющей дыре вместо крыши проносились пылевые тучи. Изнутри на краю стены сохранился кусок цветной штукатурки. Я посветил фонариком и пригляделся – фреска! Я чуть не свалился внутрь с подоконника. Я нашел!
Стихия пощадила эти древние камни, их не тронуло время – стены нерушимо стояли посреди обломков поздних построек. Я стал звать стариков, но ветер заглушал мой голос. Наконец они показались на вершине последнего на их пути завала, и я крикнул:
– Нашел!
– Что это за крепость? – спросил Сергеич, что-то набирая на пульте УНИСа.
– Кажется, моя церковь. Здесь придется поработать – надо расчистить завал перед входом. Что вы там вычисляете?
– Определяю возраст постройки. Так. 1732 год. Похоже, ты прав. А зачем тебе эта развалина?
Я решил раньше времени им ничего не рассказывать – примут за сумасшедшего и уедут обратно.
– Нужно освободить вход – по стенам невозможно спуститься внутрь. Там – ответ на ваш вопрос.
Сергеич отправился к комбайну.
– Будьте осторожны – не разрушьте церковь!
Пока было время, я занялся расчетами. Иван Петрович отправился устанавливать сигнальные флажки по наиболее приемлемому пути расчистки. Через полчаса под нами задрожала земля – Сергеич приближался на железном монстре. До полудня оставалось три часа.
Глава седьмая
Спасение
Проникнув внутрь, я вспомнил события двухлетней давности. Тогда я сделал необратимый шаг и навсегда покинул свой мир. Сейчас мне предстояло выбирать, и выбор был неограничен. Будущее не манило – я не верил в будущее без настоящего. Я решил вернуться на свой круг – в 20-е годы. И хотя я неплохо изучил историю до настоящего момента, я ощущал в себе силы исправить ее. Я возвращался с конкретной целью.
– Идите сюда! – позвал я стариков. – Слушайте и не задавайте вопросов. Сейчас я пройду 70 кругов и выйду в этот проем. Если захотите идти со мной – сделаете то же самое. Если нет – возвращайтесь назад.
– А куда ты идешь?
– Там объясню. Решайтесь – хуже не будет.
Старики смотрели на меня, как дети на фокусника.
– Оставайтесь
