Кровавое наследие - Hel Lumi

-Я консультировался с охотниками, многие из которых наперебой травят байки. Кое-кто утверждает, что старый добрый, осиновый кол - проверенное и качественное средство, а иные лишь посмеиваются: дескать, кол в сердце - это эффективно, если затем отрубить голову и сжечь тело вампира. После долгих поисков действенного метода бороться с кровососом, я пришел к выводу: они ничего не боятся. Их можно убить, и люди не раз это делали, но лишь уже названным методом: расчленить и сжечь. Вампиры ненавидят свет, особенно солнечный, и собственное отражение.

-Поэтому ты повесил зеркало на дверь моей спальни - чтобы моя мать не приближалась к ней.

Дворецкий кивнул.

-Спасибо за заботу, - поблагодарил я, поднимаясь. - Прости, что накинулся с расспросами. Теперь можешь спокойно отдыхать и больше не беспокоиться обо мне. Оболтус повзрослел, - улыбнулся я, но улыбка и тон получились грустные и тревожные.

Энтони отправился спать, а я остался наедине со своими мыслями. Всё, что прежде считалось чьей-то бурной писательской фантазией, вдруг обернулось реальностью. Старик сказал, что по-настоящему вампира ничем не напугать. А я заявил, что повзрослел достаточно, чтобы перестать нуждаться в опеке, ведь Арабелла кинулась от меня, как от огня. Что же я за монстр такой, что даже бесстрашные вампиры меня страшатся?

Добраться до работы для меня всегда было проблемой: во-первых, нужно дойти до метро (доехать не получается, поскольку нет транспорта - автобус начинает курсировать поздно), впрочем, расстояние не так уж велико; во-вторых, путь от станции Оак парк до станции Адамс занимает около получаса; а оттуда еще чуть-чуть пешком - и я на месте. Вечером - тот же маршрут в обратном порядке. Так проходит день изо дня, но я ничуть не жалею о том, что живу в пригороде и не намереваюсь переселяться в Чикаго. А в пеших прогулках есть некий романтизм и своя прелесть.

С утра я чувствовал себя чудесно, словно вчерашние страсти происходили не со мной: ни гигантской собаки, ни матери-вампирши. Словно ничего экстраординарного не происходило. Я зашел на кухню, в поисках завтрака открыл холодильник, где на глаза попались остатки телячьей вырезки, из частей которой дворецкий жарил стейки. Сегодня я еще не видел Энтони, но меня это не удивляло - бедняге следовало чаще отдыхать. Я достал мясо, положил его на разделочную доску, взял нож и на секунду призадумался. Я ведь полный профан в кулинарии! Однако вскоре я устыдился собственной беспомощности. Старик умеет готовить, а я не смогу, что ли? Это не так сложно - слегка поджарить пласт мяса. Взгляд перекочевал от аппетитной телятины к плите и обратно.

-К черту! - сердито буркнул я.

Отрезав малюсенький ломтик мяса, я без дальнейших колебаний отправил его в рот, прожевал и проглотил. Это оказалось гораздо вкуснее вчерашних трапез. Я отрезал еще несколько кусочков, а большую часть вернул в холодильник, дабы не появилось искушения умять мясо целиком. Позавтракав сырой телятиной, я почувствовал себя как нельзя лучше.

Хорошо, что Энтони ничего не видел. Он бы, несомненно, впал в ступор или же в истерику. Вероятно, всё-таки придется обратиться в больницу. Поедание сырого мяса - патология, которая чревата осложнениями и, возможно, серьезными заболеваниями. Но прежде чем посещать клинику, нужно наведаться на работу.

Поздняя осень давала о себе знать, портя погоду. Холодный период, именуемый зимой, вступал в законные права. С утра пошел снег, который еще мог растаять в городе, но на лесных территориях - уже вряд ли. Я лояльно отношусь к морозу, но не очень люблю ветра, так что каждый год, ожидая зиму, надеюсь на то, что холод прогонит порывы воздушных масс, хоть на время.

Я надел пальто, нахлобучил первую попавшуюся шляпу, висевшую на крючке возле входа, и отправился по дороге к метро. Если бы не опасения проводить бесчисленные часы в пробках, я давно купил бы машину. Метрополитен - спасение мегаполисов, которым не брезгуют даже люди, имеющие знатное происхождение. Я не заметил, как скоро дошел до станции, а, сев в вагон, принялся рассматривать пассажиров. Интересно, знает ли кто-нибудь из этих суматошных чикагцев о существовании вампиров? Или о том, что после укуса волка-исполина начинаешь поглощать сырое мясо в немыслимых количествах? И конечно же, им невдомек, что в одном с ними вагоне находится титулованная особа. Вот так и я жил, не знакомый с темной, мистической стороной мира, до наступления своего двадцати четырехлетия. Меня по-прежнему не оставлял вопрос: кто я?

Наконец объявили мою остановку. Я всегда следую по маршруту до станции Адамс, где выхожу на Вебаш-авеню и двигаюсь к Дирборн-стрит. Здесь возвышается несколько высотных зданий, как водится серо-зеленого цвета, в одном из которых разместилась моя контора. Честно говоря, она не совсем моя, поскольку принадлежит начальнику.

Мне предстоит разговор с Колином Райтом, главой юридической компании, о моем вчерашнем прогуле. Я приостановился, следуя мимо огромной фигуры фламинго, и чуть не повернул назад. Скорее всего, меня сегодня уволят.

"Ну и пусть, - подумал я. - Это не повод быть тряпкой! Веди себя, как подобает настоящему мужчине и... графу Содзмену!"

Проходя по площади, я увидел студенческого товарища, который вчера настаивал на встрече. Я учился на втором или третьем курсе (признаться, точно не помню) университета, когда познакомился с Дирком, проявлявшем живой интерес к моей фамилии. Он увлекался историей и происхождением старинных родословных, поэтому много расспрашивал о графстве Содзменов. После окончания учебы Дирк переехал в Чикаго, хотя прежде жил в Бостоне. Почему оставил родной город? Он не объяснил. Впрочем, я не требовал и не ждал оправданий от прежнего сокурсника. Иногда ко мне закрадывалось подозрение, что он перебрался сюда из-за меня. Достаточно нелепая мысль, учитывая, что Веллинг не имел ни малейшего отношения к моей семье. "Впрочем, - остановил я себя, - теперь ни в чем нельзя быть уверенным".

Вчера я не хотел ни с кем общаться, зато сегодня мне не отвертеться от разговора. Дирк добился своего: дождался встречи. Он стоял у самого входа, очевидно, на случай, если я решу проскользнуть мимо. Приближаясь, я взглянул на наручные часы - до начала рабочего дня осталось тридцать минут. Удивительно, как быстро я добрался до Федерального Центра!

Рядом с Дирком, буквально повиснув у него на плече, стояла девушка. Она смотрела на меня, пристально и с нескрываемым любопытством, будто на привезенную из-за океана диковинку, изредка бросая взгляды на Веллинга. Тот что, тоже жениться надумал? У нас сейчас что, свадебный бум?

-Привет. - Дирк поздоровался, когда расстояние между нами составляло около пяти ярдов. - Как отметил день рождения? Что делал? Почему на звонки не отвечал?