Кровавое наследие - Hel Lumi

-Ха! - Очевидно, это был ответ.

Я недоверчиво посмотрел на Веллинга и не открыл окно. Дирк изображает из себя холодостойкого, но мне не хотелось рисковать его здоровьем - хватит того, что я загубил собственное.

-Ты знаешь, где я живу?! - удивился я, когда автомобиль плавно свернул к трехэтажному особняку, больше похожему на дворец или музей. Ворота с фамильным гербом были гостеприимно распахнуты.

-Безусловно, - ответил Дирк так, словно это было само собой разумеющимся.

Его осведомленность могла показаться странной, если бы я не вспомнил о том, что он интересуется старинными семьями. Возможно, он даже знал об имении графов Содзменов в Оак парке еще до нашей с ним встречи.

Веллинг вышел из машины и, обойдя ее, открыл передо мной дверцу. Вообще-то я полагал, что в состоянии выбраться из авто самостоятельно, но на самом деле присутствие друга оказалось весьма кстати. Я покачнулся на нетвердых ногах, едва ступил на землю, и Дирк вовремя придержал меня за пальто. Вот уж глупейшая ситуация! Меня вели к дому, словно годовалого ребенка, едва научившегося шагать своими маленькими ножками. Темнота застилала мне глаза и обволакивала жаром, съедая кислород, так что я с трудом удерживался от падения на каждом шагу.

-Спасибо, - тихо поблагодарил я Веллинга, когда мы поднялись по ступенькам крыльца. - Можешь оставить меня прямо здесь. Зачем вообще разводить суматоху вокруг живого трупа?

-Не говори глупостей! - рассердился Дирк, покосившись на меня и забарабанив в дверь.

Энтони будет недоволен: он всегда зол на тех, кто колотит по двери, а не скребет по ней. Впрочем, его гнев вмиг иссякнет, едва он увидит нас. Я пребывал не в том состоянии, когда следует, помня придворный этикет, легонько царапать дверь ногтем. Я даже сквозь тонкую пелену, отделившую меня от внешнего мира, расслышал шаркающие шаги дворецкого.

-Ты вовсе не труп, - сказал Веллинг. - Во всем виновата повышенная температура, но это скоро пройдет.

-Тогда почему мы не в больнице? - Я не признавался, но вообще-то ехал сюда умирать, как старый пес.

-Доктора тебе не помогут, то есть они не в состоянии дать лекарство, которое избавит тебя от болезни. - Слова звучали так, будто Дирк знал, что говорит. Но на самом-то деле не знал! - Организм борется с вирусом и, как следствие, - жар.

-Вирус? - переспросил я. Шаги дворецкого уже шуршали за дверью, очень близко.

-Ты ведь сказал, что тебя укусила собака. Она занесла некую бактерию тебе в кровь, а лейкоциты вовсю пытаются ее перебороть.

-У них получится? - с надеждой спросил я, будто школьник, впервые посетивший урок биологии.

-Они либо уничтожат вирус, либо...

В этот момент дверь открылась, и на пороге возник Энтони. Веллинг тут же умолк, будто испугался разглашения тайны. Он, вероятно, собирался заявить, что в противном случае я умру. Что ж, хорошо, что он закрыл рот и не договорил.

Дворецкий растерянно посторонился, в ужасе наблюдая за нами. Он молчал и лишь ошеломленно моргал. Еще пара таких моих появлений - и, кажется, старику гарантирован инфаркт. Я испугался, что моя смерть вообще сведет беднягу в могилу.

Дирк помог мне подняться в комнату, где я, сев на кровать, скинул надоевшее пальто и стянул ботинки. Энтони, как нитка за иголкой, следовал за нами и тоже зашел в мою спальню, остановившись возле двери.

-Кто это? - Веллинг поднял глаза на картину. Он чуть нахмурился, должно быть, заметив поразительное сходство между изображенным на холсте мужчиной и мной.

-Прежний хозяин поместья, - лениво ответил я, кладя голову на подушку и закрывая глаза.

-Твой отец?

Я оставил заданный вопрос без ответа. Разве не очевидно? Если он - прежний, я - нынешний, то логично, что на портрете - мои родители. Дирк как следователь должен догадаться. Я притворился спящим, да так удачно, что, похоже, они поверили.

-Что произошло? - тревожно, дрожащим шепотом полюбопытствовал дворецкий. Он искренне беспокоился.

-У него сильный жар, - невозмутимо ответил Веллинг. - Возможно, простудился, возвращаясь со свадьбы. Не волнуйтесь. Всё в порядке. Ему даже не требуется медикаментозное лечение. Поверьте: я достаточно осведомлен в подобных вопросах. Правда, он... - Дирк немного помедлил, выискивая подходящую формулировку. - Он бредит. Эллиот утверждает, что на него напала собака и теперь он умирает от вируса бешенства.

"Я ни слова не говорил о бешенстве! Он ведь сам что-то болтал о бактерии и лейкоцитах, а теперь идет на попятную. Тоже мне друг! Когда буду составлять завещание, ни гроша тебе не отпишу. А похороны мне кто-нибудь другой устроит!

Кстати, с завещанием проблем не возникнет, я ведь сам юрист. Сегодня же вечером напишу. Ну, или завтра".

Меня на самом деле сморил сон, разгоряченный и бредовый, и спустя десять минут я уже не притворялся и перестал слышать разговоры и шаги.

Несмотря на поспешное решение, я не составил завещание ни в этот день, ни в следующий. Всё это время, провалявшись в постели, я провел в абсолютном забытье. На протяжении долгих часов мне снился один и тот же сон, неясный и бесконечный; я переживал одно и то же ощущение: бегство. Как умалишенный, я мчался без единой остановки, намного быстрее, чем спасаясь от волка, укусившего меня; мимо проносились деревья, которые я лишь чудом не задевал, озёра, к береговым линиям которых я старался не приближаться, а затем показались горы. Я ни на секунду не осознавал, куда бежал, и тем бредовее мне казалась эта гонка и этот нескончаемый сон.

Когда я проснулся, за окном белел день: вероятно, шел снег. Я чувствовал ломоту и жар во всем теле, что бывает при гриппе. Как было бы чудесно сейчас окунуться в холодный пушистый снег! Мечты, мечты! Мне трудно даже подняться с постели. Я прижал ко лбу ладонь тыльной стороной и вмиг отдернул ее. Рука оказалась почти ледяной. Что за шутки? Жар лишь в моей голове? В моем воспаленном мозгу? Может, просто в воображении? Я на мгновение испугался: кажется, я всё-таки умираю. Иначе, почему мои руки заледенели? Господи, я стал таким мнительным!

Дверь в комнату приотворилась, и в проеме показалась седая голова дворецкого. Он заметил, что я в сознании и робко, тихонько доложил:

-К вам гости.

Кого там нелегкая принесла?! Зачем Энтони впустил гостей? Разве он не понял, что я нахожусь не в том состоянии, чтобы принимать посетителей? Однако отсылать дворецкого, а заодно и гостей, было невежливо.

-Кто там? - уныло спросил я, всё еще терзаемый мыслью о приближающейся смерти. Меня поразил звук собственного голоса: сухой и надтреснутый. Это всё, на что было способно воспаленное, сжигаемое болезнью горло.

Вместо ответа дворецкий распахнул дверь, и в комнату несмело, словно боясь потревожить чей-то чуткий сон, вошла Маргарет. Её взгляд выражал сочувствие и скорбь, будто она очутилась на похоронах. Немного преждевременно, ведь я еще жив. Лицо молодой женщины осунулось, от чего глаза её казались больше, чем прежде. Она похудела и побледнела, но я не мог утверждать наверняка: стала она краше или нет. Маргарет напомнила мне вампиршу, и я невольно глянул на окно, залитое белым светом. От стереотипов сказочных кровососов так скоро не избавиться. Но в действительности панический ужас вампиров перед солнцем - не более чем миф. Длительное воздействие лучей на кожу убивает вампира, рано или поздно, но не мгновенно.