Я нашла его в Интернете - Хамуталь Бар-Йосеф

Помню, как мой зять из Туниса спросил, где благословения, и я обнаружила свое невежество, когда не сразу поняла, о чем речь.

Помню, как друг его дочери спросил, почему нет баранины.

Кто-то — уже не помню точно, кто именно, — читал Агаду и, забыв, что ее читают по очереди, читал и читал, и никто не пытался его остановить.

Галина и ее сын, не понимая ни слова, сидели с широкими улыбками на лицах и смущением в глазах.

Какой-то ребенок заснул. Мне тоже сразу после ужина захотелось спать, но почему-то еще и плакать, а в это время мои дети серьезно говорили с его детьми о ценах на квартиры, рекламных акциях, кулинарных рецептах и приложениях для смартфонов.

Когда все ушли, Эли сказал мне:

— Иди отдыхай, я помою посуду и со всем разберусь.

Я пошла в спальню. Соседи сверху напомнили о себе ужасно громким пением и ритмичным притопыванием. На часах было одиннадцать тридцать. Я не могла заснуть. Во мне росло раздражение. Я лежала и ждала, когда закончится этот чудовищный шум, а он все не кончался. У меня было чувство, что меня избивают — жестоко, безостановочно. Я поднялась с постели.

Эли уже снял скатерти, вытряхнул их и сложил, поставил доски в углу гостиной и взялся за горы посуды, которой была заставлена вся кухня.

— Что случилось, почему ты не спишь?

— Я хочу позвонить в полицию.

— В чем дело, что случилось?

— Я не могу больше выносить этот шум. Уже первый час. Всему есть предел!

— Что с тобой? Подожди, я поднимусь, поговорю с ними.

— Они что, твои друзья?

— Не друзья, но я его знаю. Я когда-то работал с ним.

— Ты когда-то работал с ним? Что ты делал с ним когда-то?

— Мы занимались ремонтами. Он — по мрамору.

— Прекрасно! Так вы друзья!

— Мы не друзья, но ты не должна реагировать так…

— Как так?

— Я не знаю. Но мы себя так не ведем…

— Кто это мы? — заорала я. — Кто это мы? Ты и эти соседи? Ты и твоя мать?

Я уже не соображала, что делаю. Я взяла полиэтиленовый пакет, полный мусора, поднялась на второй этаж, вошла в незапертую дверь и вывалила содержимое пакета на мраморный пол гостиной к изумлению тут же замолчавших и остановившихся певцов и танцоров.

Недолго думая, я повернулась, выскочила из квартиры и побежала вниз. Едва я заперла за собой дверь, как в дверь начали бить руками и ногами, пытаясь добраться до меня.

— Что это? — спросил Эли.

— Вот и всё, — сказала я.

В паузу между ударами я крикнула:

— Если вы не прекратите, я позвоню в полицию! Тихо!..

— На него в полиции заведено дело, он мне рассказывал. Ты думаешь, что́ ты делаешь? Что такого он тебе сделал?

— Ты все еще защищаешь его? — кричала я, и слезы текли по моим щекам.

Эли не обнял меня. Он вернулся к уборке. Если бы он мне изменил, я бы ненавидела его не так сильно, как ненавидела сейчас.

В холь а-моэд[22], когда он пошел чинить телевизоры, я упаковала его вещи — брюки, рубашки, обувь, носки, пижамы, трусы и майки, электрическую зубную щетку, электробритву — и положила все в большой пластиковый контейнер, в который он выкладывал белье из стиральной машины. Когда он пришел обедать, я подняла контейнер, протянула ему и сказала:

— Пожалуйста, покинь мой дом.

Он смотрел на меня как громом пораженный.

— Что случилось?

— Пожалуйста, покинь мой дом. Я больше не могу.

Он попытался обнять меня, но я оттолкнула его. Сердце мое колотилось в горле.

— Я ничего не понимаю.

— Не понимаешь — и не надо.

— Куда я пойду?

— Меня это не интересует.

— Дай мне время разобраться.

— Хорошо, я буду спать в своем кабинете, пока ты не найдешь, где тебе жить.

— Что насчет ужина?

— Я уже поела.

— А как же я?

— Сходи в ресторан.

— Хорошо, я надеюсь, что в холь а-моэд рестораны работают…

Все это произошло несколько лет назад. Много дней подряд меня мучила бессонница. Больше я не искала себе пару. Соседи сверху поменяли квартиру, на их место пришли другие соседи, производящие другие шумы.

Когда я думаю об Эли, мое сердце наполняется горячими, холодными, ласкающими и жалящими токами. Это похоже на Cantus Арво Пярта, удивительного эстонского композитора. По вечерам я слушаю музыку в ютубе и стараюсь не переедать.

Недавно я встретила в автобусе его невестку. Она сказала мне, что Эли никому не разрешает произносить мое имя, потому что он безумно любил меня.

Раздвиньте ноги, профессор[23]

Юдит встретилась с Эндрю, если это можно назвать встречей, в тот момент, когда она очнулась ото сна в конференц-зале университета в английском городе Бат. Закончилась торжественная часть заседания, посвященного открытию международной конференции по русистике, раздались аплодисменты, они и разбудили Юдит.

На этот раз она приехала с твердым намерением использовать три дня заграничной конференции для отдыха, физического и морального, как это делают почти все приезжающие на подобные мероприятия. Именно поэтому многие приезжают со своими супругами. Выступают с докладом, участвуют в паре заседаний секции, а потом исчезают. Пора и ей отдохнуть, особенно с учетом того, что вот-вот она должна будет возглавить отдел в обмен на обещанное последующее продвижение. Конференция выпала на середину недели, так что не будет проблем с Шаббатом. С кашрутом тоже не будет проблем: она уже привыкла брать с собой за границу орехи, есть в вегетарианском ресторане, а еще лучше — в веганском. Только бы ее выступление не пришлось на время минхи[24]!

Она подготовила поверхностную лекцию с анекдотами для секции «Еврейские писатели в СССР», побросала, не особенно задумываясь, в чемодан не самую новую одежду, взяла с собой несколько головных платков, но не положила ни нарядный костюм, ни туфли на высоком каблуке, ни украшения. Правда, на шее у нее блестит золотая цепочка с магендавидом, которую еще в детстве она получила в подарок от приехавшего из Аргентины кузена и которая словно приросла к ней.

Она пообещала себе не участвовать в приемах, не заводить полезных знакомств, ни под кого не подстраиваться и никому не льстить. «Я должна просто отдохнуть», — повторяла Юдит себе. Она заказала в Интернете авиабилет на ночной рейс из Тель-Авива в Хитроу и билет из аэропорта на поезд до Бата, так что у нее будет время отдохнуть перед началом конференции. Она организовала себе три свободных дня на обратном пути в Лондоне: погуляет вдоль Темзы, посетит Британский музей и Национальную галерею,