Зильбер. Первый дневник сновидений - Керстин Гир

— Грейсон! Ты это слышал? — закричала Флоранс.

Грейсон поднял голову. Он до сих пор был полностью поглощён своим телефоном.

— Конечно, — кивнул он.

Но от Флоранс сейчас не так-то просто было отделаться. Она решила подытожить ещё раз последние новости сегодняшнего вечера и снова закричала:

— Папа хочет, чтобы Энн и девочки переехали к нам, чтобы мы отдали им все свои комнаты и вчетвером делили одну ванную! — В этом месте мне показалось, что оконные стёкла вот-вот задрожат, так громко она орала. — Нет, и это не всё — он решил уволить миссис Димблби и поставить на её место няню Энн! Которая поселится в моей комнате под крышей!

— О, — сказал Грейсон. — Да, не круто. Теперь, чтобы попасть в кладовую к бильярдному столу, нам придётся каждый раз проходить через её комнату.

Флоранс застонала.

— Слушай, ты вообще понимаешь смысл папиных слов? Через три недели они уже сюда переедут…

— Вообще-то через две, если быть точным. Я специально взял выходной на работе, — уточнил Эрнест. — А до этого надо успеть провести мелкие ремонтные работы.

— Они прикатят сюда со всем своим добром, да ещё и с няней в придачу!

— И с собакой, — добавила Мия.

— И с собакой, — повторила Флоранс.

Казалось, силы её покинули, она больше не кричала, а последние слова вообще произнесла шёпотом. Как будто по заказу, в этот момент у стола появился рыжий кот и громко замяукал. Видимо, вопли Флоранс нисколечко его не испугали, а скорее наоборот.

Эрнест улыбнулся. Улыбка вышла немного натянутой, но всё-таки это была самая настоящая улыбка.

— Ну что ж. Значит, решено. Спот, старина, пойдём-ка на кухню за перепелами! Хочешь мне помочь, Энн?

Мама так поспешно встала, что чуть не утянула на себя скатерть со всеми приборами и едой.

— С превеликой радостью, — сказала она.

Кот последовал за ними на кухню.

Глава шестая

Грейсон, Флоранс и мы с Мией продолжали молча сидеть за обеденным столом. Наверное, так чувствует себя человек, которого накрыло лавиной. Я, конечно, догадывалась, что Эрнест и мама собираются жить вместе, но что это случится так скоро, предугадать было невозможно. Новость меня ошарашила. Кажется, они действительно были уверены в своих чувствах друг к другу.

Тишину прервало негромкое жужжание — это завибрировал телефон Грейсона.

— Так я и знала, — с горечью произнесла Флоранс. — Ах да, спасибо за поддержку, Грейсон.

— Прости, — Грейсон смотрел только на экран телефона. — Но ведь они уже всё решили, разве нет? А вчера ты сама говорила, что очень рада за папу.

— Да, я и правда рада. Но кто же мог подумать, что они будут действовать так быстро. Они же едва знакомы! И вообще, она — американка. А значит, вполне может оказаться мошенницей, психопаткой или…

— Миссионеркой, клептоманкой, республиканкой или свидетельницей Иеговы, — продолжила я.

— Не смешно ни капельки, — фыркнула Флоранс.

— Ты что-то имеешь против свидетелей Иеговы? — елейным голосом поинтересовалась Мия.

Грейсон отодвинул стул и встал, так и не оторвав глаз с экрана своего телефона. Скорее всего, он снова не услышал ни словечка.

— Мне надо ненадолго выскочить на улицу и кое-что выяснить. Скажи папе, что я очень скоро вернусь. Кстати, оставь мне двух-трёх перепелов, я просто умираю от голода.

— Но ты же… — Флоранс возмущённо уставилась на брата. — Ты вообще хоть что-то заметил?

Я кашлянула.

— Мне нужно в туалет. Ты не подскажешь…

— Очень скоро это будет и твой дом, так что, думаю, ты в состоянии сама найти дверь туалета, — едко заметила Флоранс.

— И то правда, — сказала я. Не может же это оказаться такой уж сложной задачей. Я встала и вышла в коридор следом за Грейсоном.

— А сейчас, будь добра, расскажи, является ли твой папа опасным террористом, которого разыскивают по всему миру, или серийным убийцей? — услышала я, выходя, сладкий голос Мии.

Что ответила Флоранс, я уже разобрать не успела.

Первая дверь, которую я открыла, вела в чулан со щётками, но вот за второй, расположенной возле самой лестницы, находился гостевой туалет. Я зашарила руками по стене в поисках выключателя.

— Чёрт подери, ну почему именно сегодня ночью!

Сквозь приоткрытое окно доносился голос Грейсона. Кажется, он вышел из дома, чтобы позвонить кому-то. Я решила не включать свет и пробралась поближе к окну, чтобы лучше слышать его слова.

— Да, я в курсе, что сегодня новолуние, но, может, мы всё-таки перенесём всё это на завтрашнюю ночь, в виде исключения? У нас тут полный бардак, я вообще не в курсе, смогу ли сегодня отправиться спать… Да-да, ясное дело, новолуние ради меня перенести нельзя… Нет, конечно же я этого не хочу. Ну что ж, будь по-вашему. Передай Артуру, что я очень постараюсь… Надеюсь, я разберусь, где это… Это всё из-за тебя, точно? Так я и думал… Нет, завтра расскажу. Если я не зайду в дом прямо сейчас, сестра меня убьёт на месте… Да, спасибо за сочувствие. До скорого.

Хм-м-м. Интересно. В темноте я опустилась на крышку унитаза, совершенно забыв, зачем здесь оказалась. Несмотря на все перипетии сегодняшнего вечера, я чувствовала, что внутри меня растёт радостное возбуждение. Что же так сильно отвлекло сегодня вечером Грейсона от нашей семейной трагедии? И какие такие действия можно было предпринять только в новолуние? И что означают эти латинские слова на его запястье? Ясно как божий день — мой названый братец скрывает какую-то тайну. А я обожаю тайны.

В неуместно прекрасном настроении я вернулась в столовую, и как раз вовремя, потому что сразу за мной зашёл Грейсон. А следом за ним свидетельница Иеговы и серийный убийца внесли перепелов.

Остаток вечера прошёл сравнительно мирно. По крайней мере, до того самого момента, когда я с таким размахом опрокинула стакан, что вся моя блузка, от воротничка и до последней оборки, пропиталась апельсиновым соком. Эрнест только-только налил его мне в стакан и бросил туда несколько кубиков льда. Весь сок и лёд оказались на мне, и я тут же застучала зубами от холода.

— Этого-то я и ждала весь вечер! — сказала мама с интонацией «поглядите-я-тоже-могу-остроумно-шутить». — Мои мышата просто настоящие специалисты в опрокидывании на себя наполненных стаканов.

— Но мама! Последний раз, когда это произошло, мне было семь лет! Уф-ф-ф, это ещё что такое?

В моём лифчике таял кубик льда. (Если бы я послушалась Лотти и застегнула две верхние пуговицы на своей блузке, этого бы не случилось.) Я поспешно выловила ледышку и выложила её на тарелку — сейчас мне было наплевать, противоречит ли это правилам хорошего тона. По взглядам Флоранс и Грейсона тут же стало понятно, что в приличном обществе так не поступают.