Пятое измерение - Валентин Проталин

Казалось бы, действительно все просто: не мешайте человеку раскрыться. А если речь идет о натурах избранных, творческих, будь то литература или искусство, - поможем ему. Этому конкретно человеку. В 1900 году, ровно сто лет назад, Чехов писал В.А. Гольцеву, что ему совсем не нравится идея открыть читальню в Старой Рузе, поскольку там "ничего нет, кроме парома и трактира, - это раз; во-вторых, хорошей читальни открыть все равно нельзя и, в-третьих, от чтения книжек в читальнях мужики нисколько не поумнеют. Надо бы стипендии".

Прекрасно. И стипендии - это правильно. Однако сейчас времена не только не пушкинские, но и не чеховские. Нынче в Старой Рузе, думаю, имеется и библиотека с читальней. Но не в этом даже дело. Проблема в том, что вообще речь сегодня идет о совершенно ином уровне и характере этического мышления. Новая этика стремится быть системной. И строительной, если хотите. Социально-строительной. Тот же Чехов на духовном безрыбье восьмидесятых годов прошлого века это уже чувствовал и по своему выразил в письме к А.И. Плещееву: "Важно не то, что у него есть определенные взгляды, убеждение, мировоззрение - все это в данную минуту есть у каждого человека, - но важно, что он обладает методом; для аналитика, будь он ученый или критик, метод составляет половину таланта".

"Власть - форма самосознания народа", отметил Л. Карсавин. Рядом с этим определением присказка "Каков народ, такие и правители", отступает в сторону, становясь его частным случаем.

Сказано: больше демократии. Во-первых, демократия - хорошо, во-вторых, - прогрессивно. Мы честны, профессиональны и молоды, заявляют лучшие из представителей либерального движения "Правое дело". Казалось бы, чего еще? Кое-чего не хватает. Лучше бы они сказали: мы идем во власть, чтобы одухотворить ее, сделать живым инструментом, идем, в том числе, чтобы расслышать и откликнуться на гуманитарные подвижки в обществе. Мне возражают: а знаете, с чем придется там столкнуться, сколько там наворочено всякого, да и не в церковь мы собираемся, а работать.

А надо собираться во власть, как в церковь.

Отчего бы не попробовать своим приходом во власть попытаться заполнить ее структуры не только своей заявленной (и пассивной в данном случае) честностью и осознающим себя профессионализмом, но именно строительно-этическим; этическим, воспринимаемым системно, как образ и порядок действия. Современная этика уж от того будет приближаться к системной, если ориентированные на нее люди заполнят сами организационные структуры.

Аристотель замечал (думаю, это еще и до него в древне-греческом мире понимали), а спустя века Черчилль повторил, что демократия из всех известных видов правления - просто наименьшее из зол.

Мы истину такого рода держим на некотором расстоянии от себя, пока не требовательно и оптимистично рассуждая о демократии, в ней предполагая многое желаемое. И правильно: наименьшее из зол - потенция к добру. Я думаю, что демократия как форма правления как раз более других подходит для того, чтобы ее наполнять гуманитарным содержанием. Но потенция должна получить импульс.

...Когда мне говорят: сначала создайте и юридические, и экономические благоприятные условия для самостоятельной деятельности каждого, он уж развернется во всю ширь и наполнит Россию благополучием, - я отвечаю: на каждом шагу и в принципе способствуйте тому, чтобы человек раскрылся именно в своих человеческих возможностях, присущих ему как существу миропостигающему, наследующему культуру здесь и сейчас, сегодня, помогайте ему осознать себя индивидуальным и неповторимым звеном этого общего земного нравственного искания, а будучи у власти стремитесь ежечасно именно к гуманитаризации среды нашего обитания - тогда человек и в области материального, и в нематериальном создаст столько, сколько и присниться бы не могло. Именно в этом власть не должна быть беспечной.

Для первого необходима воля, политическая воля, решение, для второго нестандартная неустанная душевная и организационная работа.

Можно меня остановить, заявив, что я тоже беспечен, поскольку наивен не менее, чем те, кто с помощью просто юридического решения (разрешения) намерен превратить страну в оазис благополучия.

Я и впрямь мог бы показаться здесь и наивным, и беспечным, рассуждая так, как я только что рассуждал. Однако на современном этапе невключение этического в каждую из текущих рабочих задач - становится просто опасным. И очень опасным.

Опора системной этической нормы - в ее философском обосновании, в живом движении философии, в должном развитии философии как современного индивидуального и общественного самосознания и самочувствования. Значит, вперед выступает поприще общественно-человеческого, в осознающих себя проявлениях самой жизни. Конечно, при такой постановке вопроса, возрастают и гуманитарные "функции" власти. Именно власти. Сам выбор задач именно у власти должен быть этическим. И непременна - государственная поддержка общественного гуманитарного строительства. Власть в этом обязана участвовать, непосредственно, повседневно, активно, понимая, что от нее требуется.

Не делать этого, значит в нынешних условиях как раз и есть - поступать непрофессионально. Какими бы профессионалами ни числили себя люди, погрузившиеся в проблемы реформирования экономического бытия.

Конечно, "внедряясь" во власть, этика становится и политикой, политикой духовной, политикой духа.

Тогда и слово демократ перестанет быть ругательным для иных россиян.

Вот что от нас требуется одновременно с расчисткой поприща для нормальной деятельности производителя, предпринимателя, коммерсанта и некоммерсанта от чиновнических объятий-удавок.

Но тут мы, и правда, пожалуй, забежали несколько вперед

...Кроме современного профессионального философа, следует обратиться за разработками, на которые опирались бы концепции новой этики, внутренней личностной свободы, - и к историкам, и к филологам... В России подобные поиски ведь издавна велись. О поисках шестидесятников XIX века, восьмидесятников XIX века здесь уже говорилось. Но начала им - заложены еще в Московском царстве, в XVI-м. В споре между "осифлянами" и "заволжцами", последователями преподобного Нила Сорского. Георгий Флоровский в книге "Пути русского богословия" пишет: "Разногласия между осифлянством и заволжским движением можно свести к такому противопоставлению: завоевание мира на путях внешней работы в нем или преодоление мира чрез преображение и воспитание нового человека, чрез становление новой личности. Второй путь можно назвать и путем культурного творчества..."

Вторая волна поиска путей высвобождения внутреннего человека была предпринята в XVIII веке, в екатерининские времена, российскими масонами. Их умное делательство можно назвать своеобразной реакцией на поверхностное просветительство, а главное, на избыточную прагматику петровских деяний. Правда, закрытость "умных делателей" до некоей загадочности, видимо, противоречила открытости национального характера, именно в силу открытости страдавшего от обманов. Отсюда и неприятие масонства. Но это - так, к слову.

...С чего, собственно, начиналась эта статья. С того, что человек ощущает единство с окружающим его миром и одновременно разъединенность с ним. С того, что все вокруг нас по-своему живое, все хранит следы миновавшего, все целовано и оплакано. Постигается это интуитивно, зоркостью чувства. Мы с младых ногтей о многом или о чем-то догадываемся, однако доподлинно не знаем ни духовного устроения мира, ни степени присутствия в нем духовной сути. Но можем к этому чувству-знанию стремиться., опираясь на то знание, что уже прикоплено Россией.

В данном случае я хочу подчеркнуть, что нам следует непрерывно учиться ценить скрытое в самом человеке свойство постигать нечто главное интуитивно, чувством. Помочь ему раскрываться и здесь. А может, и вернуться к утраченному. Учитывать в практической деятельности эту потребность, учиться помогать ей развиваться.

Ведь народное мироощущение во многом зиждется на точности моральных реакций и выражено в красноречии образа, - сплавом мысли и чувства.

С другой стороны, взаимоподкрепляющее состояние разума и чувства встречается уже в основном на ином полюсе. Среди людей широко и органически образованных. И именно это порождает динамику интеллектуального поиска, дарует свободу рискующей мысли.

И если мы научились представлять модель всесторонне развитой личности и даже личности базисной и модальной, то "механизм" раскрытия интуиций в каждом человеке, его дара ориентироваться в мире следует еще осваивать.

Простой пример. Абстрактное искусство или то, что называется модернизмом. Здесь нас призывают многое постигать именно чувством, проникать в наитие художника. Даже в стихах и прозе, пренебрегая знаками препинания и заглавными буквами, нам дают понять, что мы сами должны создавать при чтении эмоциональные узлы. Я сейчас оставляю в стороне, сколь это получается удачно или нет. И не о том, что тут есть и свои достижения. Я просто - о факте существования такого искусства, явленного вольно или невольно.