Двэйн (СИ) - Ракшина Наталья

Вэйлин молчал. Он интуитивно понял, что Фэррел говорит правду… А тот прекрасно читал намерения непрошенного гостя, так явственно проступившие сейчас в выражении лица.

— Ты никогда не доберешься до Мораг. — С жалостью в голосе сказал врач. — Ты погибнешь.

— Я живу для этого.

— Живи для чего-то большего. Для свободы. Любви. Счастья, в конце концов. Ты механик?.. Беги, тебе найдется место в этом мире, который не ограничен Островом.

Фэррел понимал, что вряд ли его речи заставят отступить юного упрямца, на долю которого выпало немало боли. Но если что-то болит — значит, ты еще жив. Кому не знать лучше, как врачу и отравителю в одном лице?..

— Почему вы до сих пор с Мораг? — неожиданно спросил Вэйлин, просверлив взрослого дроу непочтительным взглядом своих дымчатых глаз и забыв прибавить необходимое «господин». — Почему не избавились от нее сами?! Вот и послужили бы судьбам мира!

Врач сдержал смех, который вряд ли мог бы быть веселым. Но усмешку он себе позволил.

— Мораг… Представь себе дорожный баул с оторванными ручками. Тащить тяжело — а бросить жалко. Я получаю из ее рук Leacht doiteain больше сотни лет. Хотел ли я быть с ней?.. Никто не спрашивал. Я такой же раб, как и ты, мальчик, такой же, как любой мужчина-дроу, родившийся свободным и утративший эту свободу с первым утренним стояком. У нас с Мораг общая дочь, получившая всю мощь зова, который испускает Dorcha Cloch, поддерживая связь с Хранителями Первой Крови. Я не участвовал в ее воспитании, разве что гладил по голове в детстве, и это ужасно, но…

Фэррел перевел дух, устремив взгляд лавандовых глаз куда-то вдаль, поверх света лампы в матовом стекле и коротко стриженной беловолосой головы гостя:

— … но я в наивности своей верю, что мир однажды изменится, а эльфы станут другими. Наши дети будут жить иначе. Там, где угождать женщине нужно будет не из-за ее власти над тобой, а из искренних взаимных чувств. Там, где она признает твою силу и почувствует свою слабость, желанную для обоих… Может быть, наши дети или дети их детей это познают в полной мере. А возненавидят они нас за деяния или простят с великодушием сильных и чистых духом — не нам судить.

Ночной гость встал со скамьи и спрятал за пазуху самодельный нож. Он молча сделал шаг в сторону двери, когда густой баритон Фэррела снова обрел уверенные и спокойные ноты:

— Хорошо, живи ради мести. Лучше такая цель, чем никакой. Может быть, попутно в твоей голове заведутся более дельные мысли, и я знаю того, кто направит их в нужное русло. Того, с кем водил дружбу твой дядя Радрайг… Это Светлый эльф, который часто бывает в Мите. Он такой же механик, как ты, а для механиков нет границ между кланами. Они сами себе клан. Если тебя отпускают в Мит, то найди способы чаще заходить в кузницу. Он сам тебя найдет там. Скажешь, что от меня… Это единственное, что я могу с легкостью сделать для сына Лейса.

Вэйлин обернулся и все так же молча поклонился, прощаясь. Не то чтобы его отпускали в Мит, его туда посылали с поручениями, в том числе — к кузнецам и оружейнику. Случай представился ближе к Йолю, и Фэррел не обманул.

— Эй, парень! — раздался за спиной тихий, но звонкий и относительно высокий голос, тембр которого мог принадлежать только Светлому эльфу. — Так это ты тот долб… в смысле, косоклювый дятел, после которого я чинил водонапорную машину?..

Молчаливый мрачный кузнец не показывался. Перед Вэйлином стоял другой посетитель кузницы, небрежно опирающийся локтем на угол плетня — Светлый, с короткими, ежиком, золотисто-русыми волосами и ярко-синими насмешливыми глазами. Щегольской наряд темно-зеленого цвета, на щеке — что-то похожее на наспех подтертый след помады, легкий запах эля в придачу (средь бела дня, между прочим!). Наверное, эльф был существенно старше юноши-дроу. Может быть, ему тридцать или сорок лет… Или больше восьмидесяти, если эльф родился до того, как заснул Белый Камень Solas…

— Меня зовут Хеддвин.

Прим. авт.: это имя упоминается в романе «Алмаз Светлых».

— Да, господин. — Поклонился юноша. — Я от…

— Проехали. — Посетитель кузницы хмыкнул. — От кого ты, я знаю. Не называй меня «господином»… Светлые не держат в рабстве себе подобных. Для тебя я просто Хед. Если хочешь, чтобы я с тобой занимался — хоть вывернись наизнанку, но бывай тут исправно два раза в седмицу.

Миновал Йоль, Имболк, Бельтайн… А вывернуться наизнанку все не получалось. Хед, отменный бабник, любитель веселья и дружеских попоек, игрок в кости, тем не менее оказался прекрасным учителем, чье мастерство пело на одной волне с врожденным даром сына Лейса. Но визиты в Мит были совершенно непредсказуемыми. До тех пор, пока в жаркий майский полдень со стороны водонапорной машины не раздался грохот, плеск пролитой воды и тихий плач, заставивший Вэйлина притормозить на месте.

* * *

У Светлых эльфов принято помогать женщине. У Темных попытка помочь в физическом труде или самозащите может расцениваться как оскорбление. Если нужно, эльфийка-дроу позовет сама — или прикажет, если является госпожой. Но форсировать события не надо, а то дело может плохо кончиться. Еще цветы подари без спроса, придурок, еще уступи место за столом в таверне, еще помоги сесть на коня, это уж совсем хамство! Мужчина-дроу это знает, а потому с предложением помощи не полезет, даже если хочет поухаживать. Чревато-с. Неважно, о ком идет речь — свободная эльфийка-дроу, служанка или… новая рабыня госпожи Ингрен, которая ни разу не эльфийка. На всякий случай.

Меви.

Ну, конечно, причина в ней. С механизмом водонапорной машины ее ознакомили, но никто и не думал помогать таскать воду для ванны госпожи! Девчушка мелкая, ведра — с ручками, приспособленными под эльфийский рост, которому, кстати, прежняя рабыня вполне соответствовала. Меви замучилась с этими ведрами, с утра она получила за нерасторопность хлесткую пощечину от госпожи и сейчас спешила завершить начатое. Но усталость, страх быть наказанной и спешка сделали свое дело. Девушка подвернула ногу на влажных ступенях — она уже пролила часть воды, пока бегала с ведрами туда-сюда. Она упала на крутой лесенке. Руки-ноги целы, разве что ушиблены колени, но платье теперь мокрое насквозь, а два тяжеленных ведра снова пусты, а вокруг здоровенная лужа, и надо все это привести в порядок, потому что вечно злая фэйри вот-вот вернется со своей ежедневной прогулки — и захочет освежиться.

Все. Тут пощечиной уже не отделаться. Как больно бывает от удара тростью по спине, девушка узнала на второй день пребывания в святилище.

Меви долго сдерживалась. А тут на нее обрушилось все: и бытовая катастрофа дворового масштаба, и гнетущие мысли о собственной судьбе, и боль от ушибов о ступеньки. Слезы копились — они нашли выход. Она плакала, сидя в луже, попутно пытаясь отжать намокшие рукава платья и этими же рукавами собрать хотя бы часть пролитой воды.

Откуда-то сверху послышался мужской голос, произносивший не слишком-то понятные слова, среди которых было и знакомое:

— Go leor!

Прим. авт.: Хватит! (ирл.)

Две сильные руки взяли девушку за плечи и попытались поднять с пола. Не тут-то было!

Вэйлин в раздражении увещевал глупую девчонку — замолчать. Опухшее от слез личико не вызовет в Ингрен ничего, кроме бешенства, надо это понять, в конце концов!

— Хочешь, чтоб тебя побили?!

Девчонка поняла, но не то. Она быстро встала на колени и опустила голову, залопотав что-то по-своему, поспешно извиняясь и не замечая, что говорит слишком громко, почти кричит. В полумраке она приняла Вэйлина за одного из стражей при храме, которых боялась до икоты — шутовские зверские рожи поработали на совесть. Ваэрон тебя разрази, сейчас сбегутся все, кто поблизости! Вэйлин вторично попробовал поднять из лужи это легкое и тонкое тело:

— Не ори на весь двор! Я сейчас помогу тебе собрать воду!

Неизвестно, что подумала Меви. Она видела перед собой красивое лицо мужчины-фэйри, чья стальная хватка заставила ее испытать истинный ужас. Не иначе, этот фэйри решил взять ее силой… Госпожа утверждала, что никто не посмеет даже прикоснуться… Но вот один все-таки нашелся… Она начала осторожно вырываться, попутно стараясь не обозлить фэйри.