Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов (СИ) - Дарья Остольская

  - А в твоих снах только люди?

  И Лера внимательно всматривается в моё лицо. Ответ для него так важен, что он не может, хоть и старается, скрыть заинтересованности.

  - Если бы, - грустно усмехнулась я, - твари, разные. Десятки. Сотни. И мертвые. Много мертвых. Причем они с обычными людьми выглядят одинаково, но я точно знаю, где мертвый, а где живой.

  - Твою ж мать. - проговорил Лера, и закрыл глаза.

  Он откинул назад голову, и на скулах его заиграли желваки.

  - Лер, ты чего? - встревожилась я.

  Громко втянув воздух сквозь сжатые зубы, Валерий посмотрел на меня, и медленно с нажимом произнес:

  - Иннокентию про сны не говори ни в коем случае. Поняла меня?

  - Лера...

  - Пообещай. Что ни при каких обстоятельствах ты не расскажешь ему про мертвых людей в твоих снах. Пообещай, Василиса.

  До меня даже не сразу дошло, что он назвал меня по имени, но под таким прожигающим взглядом пришлось сказать:

  - Хорошо, обещаю.

  Он выдохнул, и на лице его отразилась усталость.

  - Скоро вставать. Не хочу расставаться.

  Я грустно улыбнулась. Сон всё равно должен был закончиться.

  - С добрым утром, любимая, и хорошего тебе дня.

  Прошептал Лера, касаясь моих губ, и тишину летнего сквера разорвал яростный звон будильника.

  ===

  - Василиса, ты куда?

  - На работу, куда ж еще, - зевая, и чуть не врезавшись в косяк ответила я. Попытки ходить с закрытыми глазами еще ни разу не увенчались у меня успехом.

  - Спать ложись, дай отдохнуть по-человечески.

  Из уст кота слышать это было более чем странно.

  - У тебя выходной сегодня, - пояснило пушистое чудо, сворачиваясь клубочком.

  - Да? Почему? Сегодня же вторник...

  - Твой Алексей Геннадьевич его тебе с удовольствием предоставил, даже просить не пришлось. У тебя переработок - тьма тьмущая. И отпуска недогулянного за прошедшие годы почти сорок дней. Ты куда всё это копишь? Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик?

  Вопросил Иннокентий, недовольно скривившись.

  - Ты с Алексеем Геннадьевичем разговаривал?

  - Угу.

  - Надеюсь не вот так. - указала я рукой на кота.

  - В смысле... Аааа, нет, не как кот. А по телефону, как твой лечащий врач. Нажаловался, что ты сбежала из больницы, но отдых тебе необходим, поэтому шеф без дополнительных вопросов дал тебе сегодня отгул, а там, глядишь, и в отпуск сплавит. Да я же при тебе вчера звонил. Помнишь номер набирала? - посмотрел на меня внимательно, Иннокентий вздохнул и сказал, - Ложись, Василис, поспи еще немного. Нам вечером в министерство наведаться нужно, оформить тебя по всем правилам. - И заметив, что я до сих пор сомневаюсь, добил, - Там фото придется делать на пропуск, и лучше тебе быть свежей, красивой и во все оружии, ибо фото делается как на паспорт - раз в двадцать лет. Перефотографировать никто не будет. Сам уже второй десяток мучаюсь: неудачно я на пропуск вышел.

  Противиться Иннокентию не было никакого желания. Я упала на кровать, завернулась в еще теплое одеяло, и обняв подушку, улыбнулась: может Лера еще не ушел? Но Леры, к сожалению, уже не было.

  ===

  Меня разбудил звонок в дверь. С удивлением обнаружив, что на часах уже 13:48, я накинула поверх пижамы халат, и поплелась открывать.

  На пороге стояла Алёна.

  - Это от всего нашего офиса, - заявило белокурое чудо, протягивая пакет апельсинов и початую бутылку шампанского.

  - И бутылка тоже? - спросила я, не в силах справиться с изумлением.

  - Нет, это моя скромная лепта, - заговорщически улыбнулась подруга.

  - Шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты, - пошутила я, подпиннывая Алёнке тапочки.

  - К последним как-то не тянет, а вот от первого я не откажусь, - мечтательно заявила Алёна.

  - Пойдем на кухню.

  - Как ты себя чувствуешь? Выглядишь вроде не плохо.

  - Уже намного лучше. - ответила я, доставая из холодильника сыр и фрукты.

  - Что врачи говорят?

  - Что я абсолютно здорова. - ага, а еще, что при том что я здорова, им не понятно, что творится с моим организмом, но для Алёны это уже лишние сведения, - Всё хорошо, скоро вернусь на работу. Только отпуск, наверное, всё-таки сейчас попрошу.

  - Отпуск, это дело. Куда-нибудь поедешь?

  - Скорее всего. Посмотрю тур куда-подальше: в теплую страну, где я без зазрений совести смогу лечь, повесить на шею табличку 'не кантовать' и пролежать так до самого отлета.

  На стол перекочевала шоколадка 'Сударушка'.

  - А как же курортные романы? - с придыханием произнесла эта язвочка. Ведь прекрасно же знает, как я к таким развлечениям отношусь.

  - А что романы? - ставя в центр стола тарелку с нарезанными кубиками сыром и фруктами спросила я, - Думаю особо 'романтичные' особы не сильно будут горевать без моего скромного общества, и быстро найдут чем (да и кем) себя занять.

  - Василиса, я думаю, что твой организм устроил этот ядерный взрыв именно из-за отсутствия этих пресловутых 'особо романтичных особ'. У тебя гормоны чуть не из ушей фонтанами бьют, а ты...

  - А я?

  - А только ты можешь так стол накрыть! - окинув восхищенным взглядом маленький праздник для девочек сказала Алёна. И 'особо романтичные особы' строем на цыпочках покинули её голову.

  - Значит тебя прямо весь офис собирал? - с изрядной долей сарказма спросила я, присаживаясь рядом.

  Алёна же, лишь пожала плечами.

  - Все за тебя волнуются. Когда тебя на носилках выносили и погружали в скорую, мы вахтершу валерьянкой отпаивали. После твоего феерического отбытия все притихли и сникли. Похоже, задумались о вечном. - грустно сказала она - Ну-с, приступим! - приободрившись, и многозначительно потирая руки сверкнула глазами Алёнка.

  - Да, сейчас. Я на минуточку.

  Извинившись, я шмыгнула в ванную. Умылась, привела себя в порядок и вернувшись на кухню, замерла на пороге.

  - Василиса, ты не говорила, что у тебя есть кот! А как его зовут? Давно он у тебя? Сколько ему уже? - верещала Алёна, тиская в руках что-то черное, отдаленно похожее на Иннокентия. - Ууууууу, какой лапочка! Какие щёки! - Алёна изобразила запасливого хомяка, и вцепилась в вышеозначенную часть кошачьей тушки. Притянув к себе вяло трепыхающегося кошака, она смачно чмокнула его в нос, и, распластав животное на коленях, принялась гладить, нежно, но активно, раскатывая животинку в тонкий блин.

  - Обожаю кошек! - яро заверила меня блондинка.

  - Заметно, - натянуто улыбнулась я. Если Иннокентий еще ничего не сделал, то это только потому, что не хочет раскрывать инкогнито. Но на сколько его еще хватит, не понятно. Щедро орошаемый чистой любовью (в масштабах Ниагарского водопада), он умоляюще поднял на меня свои зеленые глаза.