Один час с Барбарой - Бретт Холлидей

Шейн улыбнулся и смиренно поклонился.

— Слушаюсь, господин начальник! Так вот, он утверждает, что девушка его сестра, что она наполовину чокнутая и что, увидев его в коридоре отеля, она заорала и кинулась наутек.

— А шрам свежий? — спросил Рурке.

— Я склонен думать, что он заработал его в Корее.

Шейн подробно изложил все, что касалось Берта Полсона, включая то, как Полсон наставил ему в живот свой кольт, прежде чем устремиться на поиски сестры.

— И ты позволил ему уйти? — изумился Рурке. — Несмотря на то, что он ее терроризирует?

Шейн не счел нужным объяснять, что девушка находится в полной безопасности у Люси, и лишь спросил:

— Тебе часто приходилось иметь дело с бывшим Джи Ай,[2] в ярости размахивающим перед твоим носом кольтом сорок пятого калибра?

Рурке пожал своими худыми плечами.

— Я журналист. Я ведь не претендую на роль детектива. — Внезапно он сменил тон. — Послушай-ка, Майкл, ты, кажется, сказал, его зовут Полсон, Берт Полсон из Джэксонвилла?

— Он даже показал мне свои документы в качестве доказательства.

Рурке вместе со стулом отклонился назад к стене, соединил кончики всех десяти пальцев перед своим носом и с озабоченным видом принялся их изучать. Журналист обладал феноменальной памятью, он был просто ходячей энциклопедией в том, что касалось происшествий, упоминавшихся в то или иное время в соответствующей рубрике в газетах. Шейн и Джентри, сохраняя почтительное молчание, терпеливо ждали, не сомневаясь, что он откопает в своей памяти именно то, что нужно.

— Полсон из Джэксонвилла… — прошептал Рурке. — Господи! Но это же было совсем недавно. Самое большее — две-три недели назад. — Он прикрыл глаза и тут же снова открыл, с торжествующим видом щелкнув пальцами. — Вспомнил! Проститутка грабит своих клиентов на пару с братом! Барбара и Берт Полсон. Две недели назад они нарвались на строптивого клиента, который поставил в известность полицию. Эта история не наделала шума — всего несколько строчек в «Ньюс» — но сообщались приметы их обоих. Они быстро смотали удочки, как только поняли, что дело сорвалось. Полицейские из Джэксонвилла наверняка предупредили здешнюю полицию, — добавил журналист, обращаясь к Джентри.

— Должно быть, они не потрудились это сделать, — сказал Джентри. — Таких преступников трудно зацапать. В девяноста девяти случаях из ста жертва подобного преступления отказывается подавать жалобу.

Он включил переговорное устройство и дал указание проверить, есть ли какая-нибудь информация о деле Полсонов.

— Я не могу в это поверить, — сказал Шейн Рурке.

— Зайди ко мне в редакцию, и я найду тебе в архиве эту заметку, — пожал плечами журналист. — А почему ты не веришь?

— Из-за девушки. Может, она и с приветом, но пусть меня повесят, если она занимается проституцией. Что касается брата, то не забудь, что две недели назад он еще был в Детройте.

— Может, он ездил туда в надежде обработать еще одного простака, которого она одурачила.

— Возможно. Но это совершенно не соответствует тому, что рассказывает он.

Рурке насмешливо улыбнулся.

— Не думаешь же ты, однако, будто найдется чудак, который признается, что его сестра уличная девка, а сам он обчищает карманы ее клиентов.

Из переговорного устройства раздался голос. Все трое прислушались: сведений о деле Полсонов не поступало.

— Ну вот, — сказал Шейн, — на этот раз твоя замечательная память…

— Мою память с полным основанием можно считать таковой, — сухо оборвал его Рурке. — Уилл прав: джэксонвиллская полиция, наверное, даже не потрудилась сообщить о деле. Она знала, что это ничего не даст. Но Уиллу достаточно им позвонить, если он хочет проверить.

Джентри нерешительно взглянул на Шейна.

— Давай звони, черт возьми! — сердито сказал Шейн. — А то я все топчусь на одном месте. Но если девушка и ее брат замешаны в таком деле, это, разумеется, все меняет.

Джентри снова включил переговорное устройство и приказал связаться с Джэксонвиллом. Затем откинулся на спинку кресла, достал из кармана толстую черную сигару, с наслаждением понюхал ее и откусил кончик.

— Почему это все меняет, Майкл? — спросил он. — У тебя по-прежнему имеются два человека, которые рассказывают две разные истории, исчезнувший труп и полоумная девица, которая не узнает своего брата.

Он зажег сигару и выпустил облачко дыма.

— Если они замешаны в этом деле, то вполне вероятно, она сбежала, потому что узнала брата, — возразил Шейн. — Они могли поссориться в Джэксонвилле, и теперь он хочет ее разыскать. Все, что она мне наплела, может быть, пустая болтовня. Она нарочно запутывает дело, так как не желает мне признаться, что до такой степени боится собственного брата.

— Но она уверяет, что увидела труп своего настоящего брата и позвонила, чтобы сообщить об этом, до того, как лжебрат набросился на нее в коридоре. Паттон этот факт подтвердил.

— Да, — нехотя согласился Шейн, запуская пятерню в свою взлохмаченную шевелюру. — Надо же, чтоб мне всегда попадались самые невероятные дела! Прямо несчастье! Ну почему бы мне хоть раз, один только раз, не напасть на хорошенькое тихое дельце, за которое прилично заплатят?

— Почему? Да потому что все таксисты Майами тебя боготворят и везут к тебе разных психованных клиентов, — весело объяснил Рурке. — К тому же хорошенькое тихое дельце тебя бы самого не устроило, даже если б такое подвернулось. Например, сегодня вечером какая-то девица предлагает тебе заняться простой маленькой слежкой и обещает хорошо за это заплатить. Что делаешь ты? Ты, разумеется, посылаешь ее подальше, потому что твой дурацкий внутренний голос подсказывает тебе, что то дело, которое ждет тебя наверху, интересней. Браво! Только теперь, когда ты сам впутался в эту историю, нечего жаловаться.

В дверь постучали. В кабинет вошел полицейский в форме и положил на стол перед Джентри какую-то бумагу.

— Поступили сведения из Джэксонвилла, шеф.

Джентри отложил сигару и взял листок в руки.

— Тим, как всегда, был прав, — сказал он. — Берт и Барбара Полсон. Тридцать один год и двадцать два года. Она — блондинка, пять футов семь дюймов, шестьдесят кило. Он — брюнет, шесть футов два дюйма, семьдесят семь кило. — Какое-то время Джентри читал молча. — О шраме не упоминается, но в остальном описание совпадает.

Лицо у Шейна вытянулось от досады. Он задумался.

— Так ты говоришь, шесть футов два дюйма и семьдесят семь кило?

Джентри проверил.

— Да, и никакого шрама.

— Значит, он меня обманул, — мрачно произнес Шейн, — он не Берт Полсон.

— Надо думать, что нет, — согласился Джентри. — Вот послушай. У них есть доказательства, что это не первое дело парочки Полсон. Когда о нем написали в газете, им сообщили еще о двух подвигах этого тандема. Так называемый Берт Полсон сказал тебе, что живет в Детройте и что сестра вызвала его телеграммой?

— Да.

— А теперь он охотится за ней с пистолетом! Может, в действительности этот тип — очередной одураченный клиент, доведенный до крайности?

Зазвонил телефон, Джентри снял трубку.

— Алло?.. Ну конечно, душенька. — Он протянул трубку Шейну. — Бедная страдалица, твоя любящая секретарша, счастливчик!

— Она пришла, — сообщила Люси. — Вы просили вам позвонить…

— Отлично! — Шейн старался говорить игривым тоном. — Сидите дома. Я появлюсь к полуночи, как и обещал.

Закончив разговор, он улыбнулся и счел нужным объяснить:

— Мне просто доложили, что моя рюмка с коньяком по-прежнему ждет меня.

XI

22.46

Прикрыв глаза и нахмурив брови, Люси Гамильтон выпрямившись сидела на стуле возле телефона и курила. Сигаретный дым медленно поднимался к потолку.

Время от времени Люси устремляла взгляд на большое кресло, на столик, и вид рюмки, которую она наполнила коньяком для своего рыжеволосого патрона, ранил ее, словно жестокая насмешка. Люси зажмурилась, чтобы удержать слезы. Она ждала звонка Шейна с мучительным беспокойством. Он пообещал, что вернется к полуночи допить свой коньяк, но тревога не покидала Люси, и она нервно постукивала пальцами по телефону.

Глупо так переживать… Подобное случалось уже много раз! В той жизни, которую она вела с тех пор, как согласилась работать у Шейна, этот вечер не был исключением. Люси годами мирилась с таким положением вещей. Мирилась всегда, однако сегодня вечером… нет, право же, сегодня вечером!..

Сегодня — другое дело. Они чудесно провели время за ужином в ресторане на берегу моря, и на обратном пути в машине Люси почувствовала, что Майкл не такой, как обычно. Склонив голову ему на плечо, Люси погрузилась в свои давние мечты, а ведь с тех пор как она работала с ним, Люси редко позволяла себе так расслабиться.