Любовная мозаика - Карен Смит

В просторной приемной народу было битком: молодая мама тщетно пытается угомонить орущего младенца, рыжеволосые пацаны-близнецы вопят из-за какой-то игрушки, беременная женщина с изможденным лицом не находит себе места, две сухонькие юркие старушки что-то нервно обсуждают… И никого из персонала. Клэй не на шутку забеспокоился. Он методично обследовал смотровые и кабинеты. Наконец из одного из них выскочила Пейдж.

— Вы! — вскрикнула она. — Что вы тут делаете?

— Принес вам вот это… — Клэй протянул девушке джемпер, аккуратно завернутый в прозрачный пакет. — Что за бедлам у вас тут сегодня?

Пейдж прижала сверток к груди:

— И не говорите. У меня сегодня просто безумный день, — торопливо заговорила Пейдж. — Утром вызвали к больной корью, задержалась у нее на час. Прибегаю сюда: пациентов тьма, на автоответчике сообщение о том, что обе медсестры и дежурная по приемной отмечали вчера какую-то дату в мексиканской закусочной, отравились и прийти не могут. Вот и кручусь как белка в колесе.

— Значит, сегодня вы одна за четверых? Я помогу вам.

— Была бы вам очень признательна, — ответила Пейдж. У нее голова шла кругом. — Возьмите блокнот и запишите всех по очереди. Попробуйте распределить больных по смотровым кабинетам, расспросите, у кого какие жалобы, но не настаивайте, если кто-то постесняется говорить о своих проблемах. Пойдемте, я представлю вас.

Пациенты отнеслись к новому помощнику доктора Конрад вполне доброжелательно. Клэй действовал оперативно. Он угомонил близнецов, выслушал беременную и, сам того не желая, узнал массу пикантных подробностей о последнем предродовом триместре и новейших способах обезболивания.

На секунду выскочив из ординаторской, Пейдж огляделась по сторонам, разыскивая глазами Клэя. Каково же было ее удивление, когда сквозь полуоткрытую дверь смотровой она увидела Рэйнольдса с двухлетним малышом на руках: он корчил ребенку забавные рожицы и улюлюкал. Мальчик заливисто смеялся и норовил схватить Рэйнольдса пухлой ручонкой за нос. Мать малыша стояла чуть поодаль, с умилением наблюдая игру маленького и большого мужчин.

Пейдж давно догадывалась, что Рэйнольдс был очень чутким, заботливым человеком, но что он мог так умело и весело возиться с чужим ребенком, оказалось для нее открытием.

Интересно, в каких женщин он влюблялся, задумалась Пейдж. Хотел ли завести семью? Он кажется таким одиноким…

Когда поток больных иссяк, наступило время ланча. Пейдж в полном изнеможении сидела, подперев щеку ладонью, в своем маленьком кабинете напротив Клэя.

— Я так благодарна вам, слов нет, — сказала она. — Но как же вы оставили свой магазин?

— Я умудрился хорошо организовать рабочий процесс, — ответил Клэй. — Главное — полное доверие к своим сотрудникам… Я могу себе позволить иногда не появляться в магазине по целым дням, абсолютно ничем не рискуя и совершенно ни о чем не заботясь…

Пейдж показалось, что в поведении Рэйнольдса происходят какие-то перемены: потускневший голос, взгляд мимо нее… Но она не могла понять, что бы это значило. Ей даже почудилось, что их хрупким отношениям грозит таинственная опасность. Нужно поехать куда-нибудь перекусить и попытаться вернуть все на круги своя, подумала она.

Но Рэйнольдс встал, и сердце Пейдж упало; на душе у нее стало пусто и тоскливо. Еще мгновение, щелчок закрывшейся двери — и в кабинете сразу стало неуютно и холодно.

Пейдж задумчиво рисовала в записной книжке замысловатые узоры.

Она никогда еще не работала так быстро и результативно, как сегодня. Неужели желание понравиться Клэю, заслужить его уважение способно вдохновить ее на подвиги? А он, кажется, ничего и не заметил.

Внезапный звонок телефона прервал ее размышления.

Клэй вышел из поликлиники, ругая себя за слабость. Конечно, он не мог оставить Пейдж в беде, но все последние события напоминали ему какой-то заколдованный круг, в котором доктор Конрад занимала центральное место. Ему казалось, будто кто-то нарочно сталкивал их…

В пять тридцать, направляясь со склада домой, Клэй вновь очутился рядом с учреждением, где работала Пейдж. Он обратил внимание на то, что, несмотря на поздний час, стоянка машин близ поликлиники была забита до отказа. Секунду мужчина поколебался, затем свернул на стоянку, взбежал по лестнице и, миновав регистратуру и приемную, с силой толкнул полуоткрытую дверь кабинета Пейдж и шагнул внутрь.

В нем боролись противоречивые чувства: с одной стороны, он был зол на себя самого и на нее, а с другой — всей душой жалел ее, хотел помочь ей, не отдавая себе отчета в том, что это и есть признаки нарождавшейся любви.

Пейдж что-то искала в выдвижном ящике стола, когда внезапно открывшаяся дверь заставила ее поднять голову. Одного мимолетного взгляда Клэю было достаточно, чтобы оценить происшедшие за четыре часа перемены. Если утром она была озабоченной, то теперь невооруженным глазом было видно, что силы этой хрупкой женщины на исходе: ее щеки пылали, под тусклыми, утомленными глазами пролегли темные круги, лицо осунулось, скулы будто резче выдвинулись вперед. Волосы были собраны в крошечный хвостик на затылке, придавая ей трогательный, уязвимый вид.

— Вы ели сегодня? — не стесняясь своего громкого голоса, рявкнул Рэйнольдс.

— Клэй! — удивилась она и отступила на шаг, невольно испугавшись грубого окрика. — Я не успела. После того как вы ушли, начались звонки, затем из Ленеборо привезли медикаменты, а потом опять пошел народ, — сама не зная почему оправдывалась Пейдж.

— Все ясно. Я включаюсь в работу. И пожалуйста, не надо меня благодарить.

В этот момент в кабинет заглянула женщина и подозрительно посмотрела на Клэя. Но Пейдж успокаивающе улыбнулась ей и жестом указала на стул.

Рэйнольдс побежал на стоянку. По дороге домой он заехал в итальянский ресторанчик и купил вегетарианскую пиццу, салаты и свежий апельсиновый сок. Рэйнольдс любил иногда побаловать себя. Покупая пиццу, он вообразил, как чудесно проведет этот вечер: зажжет свечи и будет любоваться игрой бликов на резных стенках бокала и смотреть, как догорают дрова в камине…

Достав из салона «блейзера» белые пластиковые пакеты с яркими наклейками, он сказал несостоявшемуся вечеру «адью, мон шер» и поспешил назад в поликлинику.

Не заходя в кабинет, боясь потревожить Пейдж и смутить какого-нибудь пациента, Клэй приступил к делу прямо в приемной. Пицца была разрезана на аккуратные треугольники. Подцепив один из них, он положил его на картонную крышку. Потом достал пластиковую бутылку с соком.

Как раз в этот момент из смотровой вышла Пейдж. За ней медленно выплыла грузная дама с палочкой.