Шрам - Элис Бродвей

Я киваю.

– Ты говорила, что есть и другие истории. Легенды пустых.

В её взгляде смешались ожидание и беспокойство.

– Почему ты спрашиваешь? – Рассказчица не из тех, кто задаёт вопросы. Обычно она знает все ответы. И меня вдруг охватывает гнев. Я злюсь на Мел. – Я-то думала, ты сама всё знаешь.

Она молча смотрит на меня, уголки её губ приподнимаются в мимолётной улыбке.

– С чего бы мне доверять тебе эти легенды? – спрашиваю я.

– Я очень многого не знаю, Леора Флинт, – холодно отвечает Мел. – И готова это признать. Мудрость начинается именно с такого признания. Мир слишком велик, и на свете много такого, чего мы никогда не узнаем или не поймём. – Она проводит пятернёй по кудрям и насмешливо улыбается. – А вот ты, Леора, всего раз покинула родной город и уже считаешь себя умнее всех. Ты как пёрышко: считаешь, что свободна, однако летишь туда, куда несёт тебя ветер. И не говори мне о знаниях, страхе, правде и вере. Тебя влекут интересные истории, тепло очага, улыбка, симпатичное лицо. Ты порхаешь от друга к другу, а потом удивляешься, почему вдруг осталась одна.

В наступившей тишине черты лица Мел смягчаются:

– Ты мне нравишься. Мне нравится то, что я вижу в тебе. Ты дала мне надежду. Я говорила, что ты не такая, как все, и я верила… по-прежнему верю, что это так. Но теперь пришло твоё время действовать. Моих знаний не хватает. Я ищу правду, и мне нужна твоя помощь. – Рассказчица подаётся вперёд, её лицо вспыхивает. – Расскажи мне их легенды, – тихо просит она. – Мне кажется, в них есть что-то важное.

И тогда в маленькой комнате – Мел сидит за столом, я на подушках у стены – я мысленно открываю книгу, которая хранится в моей памяти, и рассказчица становится слушателем:

– В лесу, неподалёку от селения, стоял дом дровосека…

Глава тринадцатая

Я рассказываю Мел легенды, которые она и так знает, но с другой точки зрения. Историю о сёстрах, выросших в лесу. Одна из них стала принцессой, а другая удалилась в изгнание. Только на этот раз злая ведьма – сестра с татуированной кожей. Рассказываю о возлюбленных – во второй раз мои слова звучат даже страшнее. Нейт – наш Святой, но увиденный иначе, скорее шпион, чем спаситель. Спящая принцесса вырывается из-под власти родителей и рушит стены замка. Дар отдают братьям, которые ничего не знают о сердце обманщика.

Мел наливает чай из высокого чайника и опускает в каждую чашку по янтарному шарику мёда. В ожидании, когда мёд растает, она помешивает чай ложечкой.

– Этот напиток хорошо смягчает горло, – говорит она, протягивая мне чашку.

Я говорила долго, ощущая тепло в груди и желание не только щедро поделиться сокровенным словом, но и защитить легенды, рассказав их правильно. Мел слушала, прикрыв глаза, она улыбалась и кивала, смахивала слёзы – она всей душой принимала старинные трогательные истории, как могла их принять только рассказчица.

Мы молча пьём чай, а недавно произнесённые слова бурлят между нами океаном историй.

Осушив чашку, Мел убирает блокнот и ручку в ящик письменного стола, запирает его на ключ. Затем она встаёт из-за стола и подаёт мне руку, помогая подняться с подушек.

– Идём, – говорит Мел. – Я хочу тебе кое-что показать.

Мы подходим к потайной лестнице, и, мне кажется, я догадываюсь, куда мы направляемся, – в комнату, где хранятся книги из кожи рассказчиков. Дверь открывается со сдержанным вздохом: наверное, сюда не часто заходят гости. Комнату наполняет густой аромат старинных книг, от которого становится как-то теплее. Здесь на вечном хранении стоят драгоценные книги из кожи. Старинные легенды нужны нашему народу, мы должны помнить их и передавать из поколения в поколение.

Из года в год истории звучат одинаково, почти слово в слово. Однако каждый рассказчик или рассказчица носит на своей коже иллюстрации к легендам. В этих книгах отражена вся наша история. Легенды не меняются. И мы должны их помнить.

Однажды, ещё когда я была ученицей, Мел уже приводила меня в эту комнату. Тогда моя наставница считала, что у меня есть способности, даже размышляла, что могло бы получиться из меня в будущем. Помню, как в тот раз Мел поглаживала корешки книг, а я грустно думала, что после смерти от рассказчицы останутся только рисунки к историям, которые и придумала-то не она. Уже тогда моя вера дала трещину.

На этот раз Мел подходит к книжному шкафу, приседает и надавливает на нижнюю деревянную планку. Открывается потайной ящик, и Мел вынимает из него деревянный сундучок.

– Тебе захочется коснуться того, что внутри, – предупреждает она. – Но ты лучше не трогай.

Расстегнув металлическую пряжку, Мел поднимает крышку сундучка и очень осторожно убирает лоскут льняной ткани, под которым скрыто содержимое. Рассказчица отступает, давая мне рассмотреть то, что лежит в сундучке.

«Лоскут кожи», – молнией проносится в голове.

В потайном ящике лежит лоскут кожи размером не больше моей ладони. Если приглядеться, видны отметины там, где этот тонкий и выцветший лоскут с загнутыми кверху краями прижимали во время сушки. Мел была права: мне отчаянно захотелось до него дотронуться. Этот кусочек кожи не похож на те, из которых сшиты наши книги, – он толще и грубее выделан. На ощупь он наверняка шероховатый и жёсткий.

Я склоняюсь над ящиком, и Мел тут же предостерегающе придерживает его рукой. На коже видны тонкие волоски и мурашки, как будто человека охватил озноб. Этот лоскут почти не обработан – кожа не разглажена, волоски не удалены. Наверное, он лежит здесь очень давно или ему с самого начала не уделили внимания.

Но самое удивительное – рисунок на этом кусочке кожи. Потому что я его уже видела.

Я украдкой бросаю взгляд на свой живот, как будто опасаясь, что рядом с необычным лоскутком кожи моя одежда станет прозрачной. Ведь тогда Мел наверняка заметит проступивший на мне очень чёткий силуэт той же метки, на которую сейчас мы смотрим вместе.

Две женщины, стоя лицом к лицу, держатся за руки.

Сёстры.

Они часто мне снятся. Их лица одинаковые – ведь они близнецы, однако их тела разные, как день и ночь. Мория и Белия – сёстры, и выбранными ими судьбами мы следуем с давних времён. Одни покрывают тела знаками, подобно Мории, другие остаются пустыми, как Белия. Каждую из сестёр почитает один народ, а другой – проклинает. Когда я вижу их в снах, сёстры всегда очень печальны. Однако это лишь сны.

– Когда этот знак