Что-то не так с Гэлвинами. Идеальная семья, разрушенная безумием - Роберт Колкер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Один за другим мальчики переносили свинку, корь и ветрянку. С появлением на свет следующего нового ребенка у Мими становилось все меньше времени для каждого из них. Но ни Дон, ни Мими и не думали останавливаться на пяти мальчиках. Родственники с обеих сторон постоянно задавали один и тот же вопрос: «Зачем вам столько детей?» Действительно, ведь тяготение Мими к прелестям жизни – культуре, искусству, социальному статусу – явно плохо сочеталось с необходимостью кормить такую ораву. Но если уж первое было Мими недоступно, то она с превеликой радостью пробовала себя во втором. Иметь так много детей – в этом было нечто особенное, равно как и в статусе многодетной матери, не делающей из этого проблемы.
Вместе с тем страстное желание Мими иметь много детей невозможно объяснить никакими социальными амбициями. Скорее всего, существовала и другая, более веская причина – дети удовлетворяли некую потребность, возникновение которой стало полной неожиданностью для самой Мими. С раннего возраста ей приходилось как-то приукрашивать для себя самые болезненные разочарования: потерю родного отца, вынужденный отъезд из Хьюстона, постоянную отчужденность супруга. Хоть Мими и не признавалась себе в этом, утраты были болезненными, и это сказывалось на ней. В то же время наличие такого количества детей создавало для нее совершенно новую парадигму существования или, по меньшей мере, отвлекало ее, меняло сюжет, помогало справляться с неудачами и меньше размышлять об утраченном. Для женщины, которой настолько часто приходилось ощущать свое одиночество, дети стали способом создать себе компанию на все случаи жизни.
Когда они гостили в Куинсе, мать Дона Мэри Гэлвин довольно жестоко выговаривала Мими, что она затевает все эти беременности для того, чтобы помыкать Доном, хочет быть главной во всем и перещеголять своим католицизмом всех католиков семьи, а постоянные беременности – самый очевидный и верный способ победить в этом состязании.
У Мими сущестовал простой ответ на все это, делавший дальнейшие беседы бессмысленными. «Дон радуется появлению детей», – говорила она.
Дон всегда был в большей степени ученым, чем военным. Мими находила это его свойство приятным и огорчительным одновременно. С одной стороны, он настаивал на доме, полном детей, а с другой – высоко ценил порядок, уединение и возможность предаться размышлениям. И при этом всегда находил повод уехать, какой бы уют и спокойствие ни поддерживала в доме Мими.
Как офицер разведки авиабазы Энт, Дон полностью разделял требования безопасности, которым подчинялась военная служба эпохи холодной войны. «Не давай людям больше информации, чем это тебе нужно», – обычно говорил он с таким непроницаемым видом, что атмосфера секретности буквально окутывала всех вокруг. Хотя и не во всех случаях: Дону случалось по секрету говорить Мими, что генералы, которым он готовит сведения, не выглядят особенно умными. Несмотря на то что служба Дона производила впечатление вполне успешной, его перспективы как офицера ВВС были ограничены. Даже когда в 1953 году президент Дуайт Эйзенхауэр организовал себе летнюю резиденцию в Денвере и Дону довелось готовить сводки лично для него, служба интересовала его ровно настолько, насколько добавляла ему решимости стать дипломированным ученым-политологом.
Если когда-то соколиная охота была общим делом Дона и Мими, то сейчас стало меняться и это. Дон все чаще уезжал из дома за птицами в компании других местных соколятников, а Мими занималась бесконечной работой по уходу за детьми. Эта новая разобщенность на самом деле не была чем-то совершенно новым, а скорее стала проявлением того, что было очевидно с самого начала. С первого дня знакомства Дон производил впечатление человека, слегка парящего над жизнью, в то время как Мими терпеливо ждала его, твердо упираясь обеими ногами в землю. Дон отождествлял себя со своими птицами – взлетал по собственному усмотрению и возвращался, когда считал нужным. А Мими, практически невольно, оказалась в роли сокольничего – одомашнивает Дона, приманивает его в дом и находится под впечатлением, что полностью приручила его.
Мими находила способы занять себя, некоторые из них были призваны сблизить ее со все более отдаляющимся супругом. Выполняя обещание, данное семье Дона, она в течение нескольких лет проходила обучение перед переходом в католическую веру. Единая религия делала их с мужем настоящей семьей, поэтому Мими занималась этим с удовольствием – еще одна вершина, еще один предмет, которым нужно овладеть. У нее сложились дружеские отношения с наставником, отцом Робертом Фрейденстайном. Местный священник за коктейлями обучал ее понятиям Преображения Господня и Непорочного зачатия. Он вполне соответствовал духу Мими: Фрейди, как его прозвали, происходил из явно небедной семьи и не стеснялся это демонстрировать. На своем кабриолете он гонял с такой скоростью, что птицы разлетались в разные стороны, когда он с визгом притормаживал около дома Гэлвинов. Мальчикам Фрейди показывал фокусы и рассказывал истории. С Мими и Доном он разговаривал о книгах, искусстве и музыке, чтобы они не чувствовали себя настолько чужими на новом месте. Когда в Денвер приехал Королевский балет, он отправился смотреть постановку вместе с Мими и Доном. Очень скоро Фрейди стал едва ли не членом семьи и заезжал в любое время, когда ему было нужно спастись от своего приходского начальства. «Да вот, монсиньор Кипп опять на меня разозлился», – говорил он. – «Можно я с вами позавтракаю?» Мими никогда не отказывала.
Матери Мими эта дружба казалась сомнительной и даже несколько неприличной. Билли приезжала на запад страны за рулем своего «Студебекера» и обычно оставалась погостить до тех пор, пока не начинала делать Мими замечания по поводу ее семейной жизни. Фрейди всегда был первым пунктом повестки. «Выйти замуж за католика – ладно, понятно, – говорила Билли, – но разве это означает, что в доме должен постоянно околачиваться священник?» Однако для Мими визиты Фрейди были самым приятным аспектом ее перехода в католичество. Она не только становится ближе к Дону и чувствует себя более способной вести религиозное воспитание семьи, но еще и обретает нечто знакомое, даже приятное в том, что временами кажется одиноким прозябанием на новом месте.
Наслушавшись всего этого вдоволь, расстроенная Билли обычно разворачивалась и уезжала. Однако мнение матери не слишком волновало Мими. Теперь у нее было больше детей, чем у Билли. Она превзошла ее.
С появлением
