Евангелист Иван Онищенко - Юлия Крюденер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В воскресенье Ваня с отцом ехали на зеленой одноколке в Рорбах к немцам. Они намечали побыть на их богослужении, а затем спросить совета о крещении Ивана.
- Я часто думаю, - заговорил отец, правя лошадью, - не посещать ли нам всей семьей воскресные собрания немцев? Они знают наш язык и поймут нас. Мы постепенно научимся их языку. Они читают Евангелие, поют, молятся. Ведь лучше на богослужении, не понимая языка, чем быть в православной церкви и выслушивать на родном языке чуждую своей душе евхаристию...
- Ты прав, отец. Но кто такие немцы по жизни в сравнении с тем, что исповедуют? Кто-то мне в мастерской рассказывал, что они и в Бога верят, а затем собираются и курят, блудят, пьют вино. Как же нам тогда быть с ними?
Вот и Рорбах. Одноколка проехала небольшой мостик через речушку и стала подниматься по мощеной булыжником дороге к селу. Дома стояли по обе стороны дороги, красуясь каменными фронтонами. Только одно большое здание стояло чуть в стороне. Это и был молитвенный дом всей округи. На улице было пусто. Все были в собрании. В просторном дворе молитвенного дома стояло много возков, колясок с запряженными лошадьми, которые мирно жевали подложенную им траву.
Федор въехал под тень высокой акации, тоже выпряг лошадь, привязал к коляске, задал овса и вместе с сыном, стараясь ступать тихо, вошли в здание с парадного крыльца.
С большим напряжением старались они слушать, что говорят, но не могли ничего понять, ибо все говорили и пели на немецком языке. Во время молитвы все стояли на коленях. В просторном зале рядами стояли длинные скамьи, окрашенные темной краской, вдали, около стены, высокая кафедра. На стенах, в рамках, висели изречения на немецком языке. Кто-то молился за кафедрой высоким голосом на немецком языке. Когда молитва окончилась, все поднялись с колен, сели на скамьи. Сели и Онищенко. На них никто не обратил внимания: посещение незнакомых людей здесь обычное явление. Пения хора не было. Он собирался только по большим праздникам. За кафедрой пастор что-то сказал, и все, раскрыв песенники, что-то запели, запели гладко и слаженно. Затем пастор читал из Евангелия о потерянной и найденной драхме и довольно долго разъяснял. Федор, вращаясь среди немцев, немного понимал, что говорили, и коротко, вполголоса переводил слышанное Ивану. Собрание длилось недолго. Снова пели, молились и окончили молитвой пастора.
Местные жители скоро разошлись, а Федор с сыном остались, ожидая, пока освободится пастор. К ним подошли два пожилых немца и спросили, откуда они.
- Мы приехали из Основы с сыном, хотим спросить, посоветоваться, - ответил Федор, вид которого, по-видимому, вызвал у немцев уважение. Подошел пастор и, узнав по какому поводу они приехали, почтительно сказал:
- Тогда приглашаю вас в свой дом на обед. Кстати, у нас сегодня много гостей из окрестных сел, и мы вместе пообедаем и посоветуемся.
Когда вошли в дом, хозяйка уже рассаживала гостей за большой стол, уставленный яствами. Хозяин представил немцам отца и сына Онищенко и произнес краткую молитву. Молитва, даже на языке, который не все знают, сразу сближает людей. Все, как есть, предстают пред лицо единого для всех Отца небесного. Ели спокойно, молча, общий стол не место для разговоров. После обеда все спели благодарственный псалом и поднялись, благодаря хозяйку. Хозяин пригласил всех в большой зал, обставленный простой, но добротной деревянной мебелью. Посреди стоял большой круглый стол. Гостей было более десяти человек. Когда все расселись по местам, хозяин дома, пастор церкви немецких колоний в округе Рорбаха, торжественно поднялся и стал говорить по-русски, поднимая руку вверх:
- О, слава Богу, как мы сегодня богаты, милые братья! Сегодня, как дар, у меня три брата Классен из лютеран, брат Тиссен с сыном - менониты, три брата - протестанты. И вот еще два брата Онищенко. О них мы уже все слыхали. Давайте попросим у Господа благословения!
После молитвы брат Шенейман сказал:
- Сегодня у нас русские гости. Времени у нас немного, надо отдохнуть всем перед вечерним служением, а многие ехали еще с ночи. Давайте посвятим наш час вопросу, с которым приехали. И все скажем наше мнение. Брат Онищенко, расскажи вашу нужду!
Федор посмотрел на сына, он был красноречивее его, но по возрасту он, Федор, старший.
- Дорогие господа! - обратился он к присутствующим. - Жила наша семья, как и все православные в нашей Основе. Верили, как все, в Бога, ходили в церковь, говели, причащались, назывались христианами, но чему учил Христос и как верно и свято жить, мы не знали. Как все ели, пили, зло не считая злом, и от этого зла страдали и мучили один другого. А потом сыну моему, вот он, Ваня, ваш брат подарил Евангелие на русском языке. И Ваня духовно прозрел. И сейчас, подобно Иисусу Христу, хочет принять крещение. Понял он его очень просто: исполнить всякую правду. Мы хотели бы услышать от вас и разъяснение этого вопроса, и совета, кто и как может крестить его.
Сказав это, Федор умолк и посмотрел на сына. Он поднялся, окинул всех добрым взглядом и горячо заговорил:
- Дорогие братья! Всей душой я благодарю ваше братство за книгу Нового Завета, подаренную мне. Она раскрыла мне глаза, пробудила к новой жизни и теперь требует отдачи; я должен идти и проповедовать Евангелие. Иисус крестился и тогда пошел. Я должен поступить так же. Но кто совершит это? Вы можете, но это грозит вам высылкой, вы нужны здесь. Кто может, не опасаясь, сделать это? Наверное, только оттуда, издалека. Кто может прислать их? Только Бог! - и Иван поднял глаза кверху и сложил молитвенно руки.
После молитвы хозяин дома рассказал о своем пребывании в Базеле, об известной многим Базелевской миссии и сказал:
- Братья! Будем просить миссию приехать к нам. Но,
