Мгла - Евгения Лазарева

– Ну, вместе лучше, по любому. Не так ссыкотно. Ага. Но нам не хило бы побыстрее свалить отсюда. Ты в курсе? Чего ждать-то, ешкин кот?

– Пупсик, ты задаешь вопросы, на которые у меня нет ответов. По-крайней мере, сейчас. Короче, поживешь тут. Когда все устаканится, уйдешь. Держать не буду. Понял? Спать будешь в том кресле. Оно раскладное. Короче, из квартиры не выходить. Действий, не согласованных со мной, не предпринимать. Все ясно? Жизнь у тебя одна, и ею надо дорожить. Окей?

Торопливо киваю, ешкин кот. Еще бы не просечь. Уж лучше так, чем одному. Да, пацан?

– И еще. Сейчас мы смотаемся за твоими вещами, здесь ведь не гостиница. Возьмешь только самое необходимое. От меня – ни на шаг, понял? И никаких резких движений, что бы ни случилось.

Прям начальник, ядрена вошь. Втыкаешь? Ну и плевать пока. Дальше, по ходу, сориентируемся.

– Слушай, а нахрена нам вообще торчать в городе, раз тут так говняно? Может, завтра все-таки свалим? А?

Она усмехается. Опять зырит мимо. И вопросец мой игнорит, по ходу. Клево. Но разбираться, короче, щас не время.

На улице вечереет. Нам в натуре надо пендюрить скорее, если хотим вернуться до темноты. И мы стараемся, блин. Я – впереди, она – сразу за мной. Типа прикрывает, умора. Чапаем по утрешним следам. У подъезда тормозим. Она опять смешнюче поводит сопыркой. По ходу, вынюхивает что-то. Дверь, прикинь, широко раскрыта. Хотя давеча я еле вылез. И снег истоптан. Видать, таскался кто-то. Сигналю, ешкин кот, девчонке. Не отвечает. Только крепко хватает за руку повыше локтя. Аж больно, блин. Потом подталкивает. Ну, ништяк, чего ж. Двигаем тишком дальше. Вроде нормально все. Останавливаемся у хаты. Шарю, короче, в кармане. Пытаюсь вытащить ключи.

Леденящий вой откуда-то сверху. Прям рвет, ядрена вошь, тишину. Твою мать! Дергаюсь. Роняю. Блин! Тося клещами стискивает плечо, шипит не хуже змеюки:

– Зараза. Главное, не надо вести себя, как придурок. Понял? Пока я рядом, с тобой ничего не случится. Шевелись, блин!

Наверху копошатся. Слышится глухое рычание. Ядрена вошь! Наклоняюсь, ощупываю пол. Вот они, блин! Вцепляюсь. Трясущимися пальцами пытаюсь вставить нужный. Никак, твою мать! Тося выдыхает в самое ухо:

– Да не волнуйся ты так.

Ништяк. Колбасит нисколько не меньше. Как во сне поворачиваю замки. Вышло! Девчонка сама распахивает дверь. Впихивает меня. Секунду всматривается в полутемь на площадке. И наконец запирает на засов. Клево. Стою, подпираю, ешкин кот, стенку. Дышу через раз. Тося находит выключатель. Тихонько крадется по коридору, делая мне знаки рукой. Типа, чтобы не рыпался. Да мне, блин не до того, в натуре. Прям как выполоскали всего. Так бы и рухнул.

– Порядок. В квартире чисто. Начинаем работать.

Ага. Агенты ФБР, блин. Секретные, твою мать, материалы. Посмотрела бы, ешкин кот, на себя со стороны. Ой, не могу, умора. Во, в кухню зарулила. Роется, по ходу, в холодильнике. Выходит. Чет быстро как, да, пацан? А мы на том же месте. Отдыхаем, ядрена вошь, типа на природе.

– Ты чего торчишь тут как истукан? Марш собирать шмотки! Брать исключительно трусы, носки, футболки. И зубную щетку не забудь.

Встряхивает. Больно сдавливает ухо.

– Давай скорее, идиот! У нас очень мало времени!

Эй, пацан! Помоги, что ли. Куда пропал-то нахрен? Чет я, по ходу, как обдолбанный. Хрень ежовая, нафиг. Ты где, блин? Не отвечает, ядрена вошь. Еле-еле раздеваюсь, тащусь к себе. Как в коматозе выдвигаю ящики, вытаскиваю какое-то барахло. Складываю обратно. По ходу, протягивается вечность.

За спиной рявкают:

– Нормально, блин! Все еще копаешься? Вот ведь наказание, гадство.

Вздрагиваю. Из рук выпадает куча белья. Тося отталкивает меня. Сама собирает сумку, ругаясь сквозь зубы.

– Ну, все! Пошли.

Хватает за руку. Потом оборачивается. Буравит колючими зенками. И вдруг со всей дури дает подзатыльник. Фигасе! Какая подлость! Ну, постой, щас я тебе тоже вмажу. Мало-то не покажется, ешкин кот.

Прикинь, а она усмехается:

– Вот так-то лучше, пупсик.

По ходу, прикольнулась. А в натуре я вроде растормошился маленько. Ядрена вошь. Какой ералаш-то со мной приключился. Но нам и правда пора валить. Стемнело ведь. Беру, короче, сумки.

– Может, деньжат взять из родительских запасов? У них целая коробка. По ходу, не нужно им теперь.

Ну, типа, и от меня польза есть.

– Зашибись. Да не пригодятся они нам в ближайшее время. Реально. Потом заберешь. Когда все закончится. Окей?

Голос ее звенит в душной тишине. Да хоть за хоккей, ешкин кот. Выискалась тоже! Умная какая, блин. Все-то, типа, знает, ага. Да, пацан?

Короче, возвращаемся тем же порядком. Я с сумками впереди. Она сзади. Фонари не горят. Хоть глаз выколи, в натуре. И опять жутко, ешкин кот. Пендюрю, не жалея ног. Только бы добраться поскорее. А наперерез что-то бросается. Твою мать! Отскакиваю назад, налетая на Тосю. Чуть не сбиваю.

– Не надо дергаться, блин!!

Ага, ядрена вошь! Прямой наводкой горящие зенки несутся. И зверское рычание со всех сторон. А-а-а-а! Спасите!!

– Пошел вон отсюда, урод!

Это она кому? Девчонка рывком подтаскивает меня к себе. А гадина резко кидается на нас. И тут типа натыкается на какую-то шнягу. Круто! Тварь отбрасывает нахрен. Она валится набок, отклячив зад. Я зырю, не отрываясь.

– Так ты еще и плохо соображаешь? Вот тебе, сволочь!

Мудачина в натуре зарывается рылом в снег. Будто получив крутого пинделя. Потом жалобно ноет. И, припадая на заднюю лапу, улепетывает. Прикинь.

Стою, как в ступоре. Не верю глазам. Это что щас было-то, а, пацан? Ты хоть что-нибудь просек? Я натурально хренею. А девчонка пихает меня в бок. Опять шипит. Клево. Трогаемся с места и пендюрим пуще прежнего. Прям беговые лошади в натуре. Перед входом в подъезд она стопорит. Видать, снова какую-то хрень вынюхивает, ядрена вошь. Потом толкается и волочет за рукав наверх. Вваливаемся в квартиру. И я ну давай кашлять типа задохлика. Загоняла, короче, нахрен. А этой, ешкин кот, все нипочем. Жмурится себе, чумичка.

– В общем, на сегодня приключения закончены, хе-хе. Порядок. Можешь расслабиться, пупсик.

Пытаюсь хмыкнуть. Но выходит чуханско. Нет, ну в натуре охренеть. Держись, говорит, типа, рядом, и ничего не случится. И правда ведь, гадина-то обломалась круто. Хотя старалась прям ништяк. Да, пацан? Ну, опупеть, твою мать! Кто ж она такая, Тося-то эта? А на вид совсем обычная, блин. Пока топчусь, девчонка скидывает бутсы и оперативно выметается из коридора. Клево.

Медленно стаскиваю одежду. Пялюсь, как придурок, в стену, покрашенную зеленой краской. И не нахожу ответа. Подтягиваю сползшие треники, ползу в комнату. Там слоняюсь чуток, крутя те же мысли. Ну, мне до смерти, пацан, не забыть, как та тварь с разбегу хряпнулась обо что-то невидимое. Ну, я просто в ауте, точняк. Ага, а сумку-то чего не разбираешь, козлина? Пошел ты, знаешь куда?

Выглядывает Тося, зовет поесть. Типа сготовила макароны с тушенкой. Жуем молча. Прям как в морге, ешкин кот. Девчонка таращится только в свою посудину. Уклоняется, по ходу. А мне в натуре невмоготу.

– Тося!

– Да? – Она поднимает глаза, но зырит в сторону.

– А что за хренотень у нас тут?

– Где?

– Ну, здесь, блин. В городе.

– Это ты у себя спроси, я же вчера приехала. Откуда мне знать?

– Да ну как же, ага! Ты ведь в курсе, что за ядрена вошь с нашими чуваками. И пендюлей вон каких можешь навесить. Что, типа, не так?

– Ты задаешь слишком много вопросов. И тебе было сказано все, что нужно. Не больше и не меньше. Понял? А сейчас, милый, вымой-ка посуду. И запомни: нянек тут нет.

Она спокойненько так кладет ложку в пустую тарелку. И выходит. А мне становится говняно. Прям как кутенка отшлепала, ешкин кот. Обидно как! Сжимаю кулаки. Пацан, где ты, козлина? Ядрена вошь, в натуре кто она такая, чтобы командовать? Развыступалась, дура хренова! Тоже мне нашлась! Да, пацан? Мы-то ведь вместе? Ну. Нафиг было вообще меня сюда тащить, раз уж такой расклад, а? Типа, много вопросов. Ага. А если нихрена не понятно, блин? Вот ты что-нибудь просек? Ну, и я нет. Крындец, твою мать, полный. И чего выпендриваться? Сволочь.

Встаю, начинаю сгребать грязную посуду. Вот радости, блин. Сама бы и драила. Бабской работой еще не занимался, ага. Змеюка. Включаю воду, колбашу всю эту хрень. Даже со стола, ядрена вошь, вытираю. Твою мать! Ну, что, пацан, я типа в натуре послушный мальчик? По ходу, нам ведь пока нарываться не след. Втыкаешь? Не хило бы выждать. Осмотреться, нахрен. Усек?

Эта торчит за столом. Чертит что-то. Вот гадина! Тишком корчу ей рожу, тишком проскальзываю к креслу. Цапаю игру, и пошла кутерьма. Да уж. Мы с пацаном, конечно, живы. Но что, ешкин кот, дальше? Куда тыркаться? Сплошные, ядрена вошь, непонятки. Да, пацан? Цокаю зубом, зыркаю ненароком вверх. Вот блин! Прикинь, эта прям пялится на меня. Да еще типа смеется. Клево. Нашла развлекуху, ага!