Стяжатели - Владимир Пронский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Доска действительно красовалась на своем месте. Да и куда она денется, если на соседнем здании установили камеру слежения вневедомственной охраны. Пусть только кто попробует закопошиться около доски — через две минуты наряд прибудет! Так что с этим проблем нет. Полюбовавшись доской, не выходя из машины, чуть позже Самохвалов входил в здание администрации победителем.
Похоже, в эту пятницу в администрации никто не был склонен к работе. Все сидели по кабинетам, а если появлялись в коридорах, то вынужденно, по какой–нибудь срочной необходимости. Кое–как досидев до обеда, под разными предлогами чиновники начали утекать по домам. Самохвалов тоже не выдержал всеобщего напряжения: за час до официального окончания рабочего дня он созвонился с Максимом, и через две минуты машина уже стояла у внутреннего подъезда. Прежде чем отправиться домой, Самохвалов приказал отвезти его на дачу, чтобы, по просьбе Ольги Сергеевны, прихватить несколько банок с солениями. Возвращались они уж в сумерках. Недалеко от вокзала их «Вольво» нахально подрезала японская иномарка.
— Максим, прибавь газу! Посмотрим, что за нахал в городе появился! Посигналь, чтобы остановился!
Когда машины поравнялись, Самохвалов неожиданно увидел за рулем свою Ладу и, жестом приказав ей остановиться, сам вышел к дочери. Заглянув в приоткрытое окно, увидев рядом с ней Шишкина, грозно сказал:
— Дома поговорим!
Но в этот вечер Лада к родителям не попала, потому что сразу передумала ехать к ним после такого отношения отца. От его приказа–окрика сделалось нестерпимо обидно, словно она и не дочь вовсе, а бесправная служанка.
* * *В субботу Самохваловы о дочери вслух не говорили, хотя оба думали о ней, и в этой ситуации Ольге Сергеевне было легче, потому что она была спокойна за Ладу, зная, что дочь в Москве, пусть и с Шишкиным, хотя с ним даже спокойнее — всё не одна. Ольга Сергеевна весь вечер искала повода, чтобы успокоить мужа, видя, что он не находит себе места, но первой остерегалась заводить разговор, зная, что в таком случае она сама окажется виновной в исчезновении Лады.
Зато в воскресенье вечером, вернувшись с охоты почти трезвым и без добычи, Антон Тимофеевич с порога спросил:
— Дочь нашлась?!
— Всё нормально, — отозвалась Ольга Сергеевна. — Привет тебе передает!
— Она что, в Москву укатила?!
— Ты же в пятницу напугал ее — вот она и драпанула. Антон, ну чего ты к ней привязался–то, не даешь девчонке житья?!
— Хочу из нее человека сделать! И сделаю! — оставил за собой последнее слово Самохвалов и был доволен от этого, даже не подумав о том, что жена не захотела пререкаться.
Он разделся, разбросал вещи по шкафам и закрылся в ванной комнате. Хотел успокоиться, но не удалось, когда раз за разом представлял белобрысую физиономию Шишкина и его самого, представлял, как этот бугай мнет хрупкую, воздушную Ладу! В такие моменты Самохвалову делалось не по себе. Поэтому долго не плескался. А как вышел, торопливо обтершись, то сразу закрылся в спальне и позвонил начальнику милиции Петру Гунько. Даже не поприветствовав, — расстались час назад, — Самохвалов сказал:
— Слушай, Петро. Тут дельце одно нарисовалось. Надо кое–что проверить!
— Хоть сейчас ребят пошлю! — раздалось в трубке.
— Не торопись. Дело неспешное. Если помнишь, до меня у главы работал водилой Шишкин, зовут Николаем. Живет он на Фабричной улице, в бараке, номер дома не помню — он один там остался. Пробей этого Шишкина по своей базе и разузнай, где он работает, живет ли постоянно в Княжске. В общем — поподробнее всё. И, сам понимаешь, без огласки, что называется, не в службу, а в дружбу. Завтра — понедельник, вот и займись с утра, будь добр!
— Всё понял, Тимофеич! Как узнаю — доложу!
Гунько перезвонил через полчаса и с места в карьер:
— Докладываю! Шишкин Николай Александрович, 1984 года рождения, уроженец Княжска, разведен, детей не имеет, проживает с матерью Шишкиной Анной Валентиновной по адресу: улица Фабричная, дом14, квартира шесть. Работает на ткацкой фабрике водителем. В настоящее время жильцы в указанной квартире отсутствуют.
— Молодец, оперативно работаешь! Узнай завтра, появится этот Шишкин на работе или нет?
— Антон Тимофеевич, дорогой, ты уж не скрывай, если что–то случилось или в чем–то его подозреваешь? Мои ребята из–под земли достанут, на аркане приведут!
— Не суетись раньше времени. Делай, что тебе говорят.
— Всё понял. — не стал надоедать Гунько.
На следующий день он позвонил Самохвалову до обеда, и сразу с места в карьер:
— Докладываю! В настоящее время Шишкин находится в очередном отпуске и на работе отсутствует, нет его и в квартире. Мать же его на прошлой неделе скончалась, похоронена на княжском кладбище.
— Спасибо, Петро! Ты даже не знаешь, как помог!
— Всегда пожалуйста! Будут еще проблемы — сразу звони!
Самохвалову ничего не стоило догадаться о месте нахождения Шишкина. «Конечно же, у Лады, демон, залёг! В чужой квартире нежится! Погоди! Сегодня же вышвырну!» — мстительно подумал Самохвалов, и эта мысль неожиданно прижилась и не давала покоя до конца дня. А как подошло время ехать домой, то, спустившись к машине, Антон Тимофеевич сказал водителю:
— Сегодня, Максим, пешком домой пойдешь или тебя подвезти?!
— Да ладно. — растерялся тот, не посмев спросить, для чего понадобилась шефу тачка, и отдал документы на машину.
— Вот и правильно. Прогуляйся, подыши свежим воздухом! — по–отечески сказал Самохвалов водителю, неожиданно позаботившись о его здоровье.
Собственное поведение показалось Самохвалову все–таки присказкой, потому что сама сказка была впереди, и заключалась она в самом Антоне Тимофеевиче, вдруг заразившемся неуемным азартом, как на настоящей охоте. Только охотиться ему предстояло на собственную дочь, вернее на того, кто сейчас у нее. То, что Шишкин находится с ней, — в этом и сомневаться не приходилось. Потому что не настолько он богат, чтобы отдыхать на зимних курортах; к тому же мать недавно схоронил. В утешении сейчас нуждается. А тут Лада подвернулась.
За вереницами мыслей, Антон Тимофеевич не заметил, как домчался до Московской кольцевой автодороги, и только тогда понял, что почти приехал, когда попал в объятия многоэтажек. Остановив машину у нужного подъезда, он уверенно вошел в подъезд, кивнул консьержке и пешком поднялся на второй этаж. Он уж было собрался позвонить, но в последний момент передумал, достал ключи, открыл дверь в коридор, попытался вставить ключ в дверь квартиры, но ключ наткнулся на преграду. Пришлось позвонить. Сперва за дверью никакого движения, а потом Самохвалов различил голос дочери:
— Кто там?!
— Это я, дочка! Открывай! — потребовал Антон Тимофеевич.
Не сразу, но Лада открыла, а когда дверь отворилась, то
испуганно спросила, удерживая на груди цветастый халат:
— Даже не позвонил!
— По делам был в Москве, решил заглянуть, посмотреть, как ты устроилась. Мама волнуется. — торопливо говорил Самохвалов, разглядывая обувь в этажерке, одежду на вешалке. Хотя чего разглядывать — всё на виду: вон они, башмаки сорок пятого, наверное, размера таращатся, и куртка полстены заняла. — Ты одна? — все–таки спросил он, услышав шум воды в ванной комнате.
— У меня гости.
— Шишкин?
— Он! Ну и что дальше?!
Самохвалов по–хозяйски разделся, прошел в комнату, насмешливо сказал:
— Хотя бы чаем отца угостила!
Лада молча ушла в кухню и вскоре вернулась с подносом, на котором стояла чашка с чаем и мелкая тарелка с бутербродами. Поставила поднос на журнальный столик и присела на краешек кресла, напряженно ожидая развития событий. Сам же Антон Тимофеевич, похоже, только и ждал встречи с гостем дочери. Это Лада сразу заметила и попыталась смягчить напряженное молчание, спросила о матери, на что отец, отхлебнув глоток чаю, буркнул односложно: «Нормально.» Разговора явно не получалось, Лада это поняла и не стала более заискивать, ушла в кухню и стала дожидаться, когда выйдет из ванной комнаты Николай, чтобы успеть предупредить об отце.
И вот хрустнула ручка, и дверь из ванной раскрылась, появился Николай, и Лада сразу приложила палец к губам, завела гостя в кухню и шепнула:
— Отец приехал!
Шишкин на мгновение задумался и сказал:
— Пойду, поздороваюсь!
— Оденься сперва. — подсказала Лада, чувствуя, как от волнения всё тело наполняется дрожью.
Пока Николай находился в малой комнате, она стояла в коридоре, настраивая себя на любое развитие событий. Когда Шишкин вышел, Лада подтолкнула Николая в большую комнату и сказала отцу:
— Пап, вот познакомься.
Антон Тимофеевич тяжело повернул толстую шею, покосился на Николая и ухмыльнулся:
— А мы знакомы. Правда, давненько не виделись, и эта встреча, скрывать не буду, меня удивила. В этом, конечно, и твоя вина, Лада, если своевременно не делишься с родителями своими планами и ставишь гостя в неловкое положение.
