Фальшивый принц - Дженнифер Нельсен

— Никто из нас не похож на настоящего принца, — продолжал я. — Не говоря уже о том, что двух недель недостаточно, чтобы научиться всему, что принц должен знать, и неважно, будет Коннер рядом или нет. Если мы трое объединимся, они не смогут заставить нас сделать это.

— Но я сам этого хочу! — Тобиас сел и опустил ноги на пол. — Вы двое можете продолжать валяться, а я собираюсь начать учиться как можно скорее.

Заспанные слуги ждали нас в коридоре. Поняв, что мы проснулись, они осторожно вошли в комнату, и Эррол, сдерживая зевоту, полез в ящик моего шкафа.

— Можешь возвращаться в постель, если хочешь, — сказал я ему. — Мне и так хорошо.

— Не вы отдаете приказания, — напомнил мне Эррол, — не вы, а мастер Коннер. Сегодня ваша одежда будет более простой и подходящей для занятий.

Я неохотно вылез из постели, чтобы Эррол поскорее одел меня, иначе он бы не отвязался. Правда, я поставил на своем: заставил его ждать, пока сам оденусь, а он только проверил, все ли я сделал правильно.

— Не для того, чтобы оскорбить вас, — сказал он, глядя, как я в растерянности верчу в руках пряжку. — Но, вероятно, вам никогда не приходилось иметь дело с такой одеждой, как эта.

Я улыбнулся.

— Когда буду жить как хочу, ни за что больше такое на себя не надену.

Мотт ждал нас у дверей спальни. Он сказал, что Тобиас будет заниматься с преподавателем в библиотеке, а мы с Роденом отправимся наверх, в комнату, которая когда-то была детской, чтобы там учиться читать и писать. Тобиас самодовольно усмехнулся и удалился вслед за своим слугой. Похоже, ему казалось, что у него есть преимущество перед нами, и возможно, он был прав. Роден шепнул мне, что все равно не хотел заниматься вместе с Тобиасом. И я с ним согласился.

Наш преподаватель велел называть его мастером Гробсом, имя ему подходило — он был больше похож на гробокопателя, чем на учителя. Он был высок и худ, кожа у него была бледная, а волосы, тонкие и темные, он причесывал так, чтобы казалось, что они гуще, чем на самом деле. Я сразу же почувствовал к нему неприязнь. Родена же, казалось, совершенно не волновал тот факт, что, вероятно, перед ним живой мертвец. По крайней мере, когда я шепотом сообщил ему об этом, он фыркнул и шепнул мне, чтобы я заткнулся.

Мастер Гробс велел нам с Роденом сесть на стулья, которые, очевидно, были предназначены для маленьких детей, и повернуться к доске. Он принялся писать на доске алфавит, а мне сказал:

— Я велел вам сесть, мы начинаем.

Роден смотрел на него с почтением. Он уже сидел на стульчике, и его колени были чуть ли не на уровне груди.

Я решительно сложил руки.

— Я не собираюсь сидеть на стуле, предназначенном для пятилетнего ребенка. Дайте мне нормальный стул.

Мастер Гробс склонил голову, чтобы удобнее было смотреть на меня сверху вниз.

— Вы, очевидно, Сейдж. Меня предупредили. Молодой человек, я вам не один из слуг Коннера. Я человек благородного происхождения и учитель, меня следует уважать. Вы сядете на тот стул, каким мы тут располагаем.

Я позвал Мотта, который ошивался поблизости, видимо, все еще беспокоясь, что я сбегу. Когда он просунул голову в дверь, я сказал:

— Мастер Гробс считает, что он не слуга Коннера. А вы — слуга. Мне нужен стул.

— У вас уже есть один, — сказал Мотт, кивая на свободный стул рядом с Роденом.

— Он слишком мал. Я не могу учиться в таких условиях.

— Плохо дело. Садись.

— Ладно, но если мы с Роденом не сможем запомнить урока, вы знаете, как объяснить это Коннеру.

Мотт вздохнул и вышел. Через несколько минут он вернулся с двумя большими стульями в руках. Мастер Гробс был в ярости и сказал, что в наказание мне придется писать каждую букву дополнительно по десять раз.

— Значит, я в десять раз лучше их запомню, — сказал я. — Странно получается: в наказание я получу больше знаний, чем Роден, который старался вас слушаться.

Кончики пальцев у Гробса стали почти такими же белыми, как мел, которым он писал, когда он начал наконец выводить буквы. Родену, видимо, было по-настоящему интересно, и он явно хотел поладить с Гробсом. Я же уснул где-то на букве М.

Когда Мотт разбудил меня, Гробса уже не было.

— Он сказал, что ты безнадежен, — сказал Мотт. — Сейдж, ты действительно стараешься проиграть?

— Я же говорил, что немного умею читать. На этом занятии я впустую потратил время.

— А мне кажется, это было здорово. — Голос у Родена был довольный, как никогда. — Я даже не мечтал, что научусь читать, а мастер Гробс говорит, уже завтра я смогу читать по слогам.

— Прекрасно. Интересно, как чтение по слогам поможет тебе быть похожим на принца?

Ранее этим утром слуги принесли нам завтрак, состоявший из крутых яиц и молока, который мы съели прямо во время занятия. После такого скудного начала было неудивительно, что мы с Роденом очень скоро снова проголодались.

— Поедите после следующего урока, — сказал Мотт.

— Какого урока? — спросил я.

— Истории Картии. Потом обед. Потом урок фехтования, верховая езда, ужин и урок этикета с мастером, а вечером будете выполнять задания на завтра.

Роден хлопнул меня по плечу:

— Он сделает из нас аристократов!

Я кивнул, но промолчал. Мысль о том, что сделает из нас Коннер, не вызывала у меня восторга.

14

Мы встретились все трое на уроке истории, который для Тобиаса оказался пустой тратой времени, потому что он заранее знал ответы на все вопросы. Отвечал он так быстро, что мы с Роденом не успели бы даже заговорить, если бы знали ответ.

Нашим учителем истории была миссис Гавала, она, как сказал Тобиас, вела и его утренний урок. Она уже вышла из того возраста, когда еще можно выйти замуж, но при этом казалась вполне милой. У нее было круглое лицо и темные кудри, и она всячески избегала любого обсуждения причин, по которым Коннер привез нас сюда, хотя было очевидно, что она все знает. Она была несколько нервозна, и все же приятная улыбка и добрый нрав оказались хорошей передышкой от той серьезности, что нас здесь окружала. Глядя на нее, я неотступно думал о том, что будет с ней по окончании этих двух недель.

Когда она на минуту вышла попросить стакан воды, я высказал Тобиасу и Родену мучавшую меня мысль. Тобиас не колеблясь ее отбросил:

— С ней все будет хорошо. Она сказала, что Коннер просил ее никогда не говорить о том, что она нас учила.

— Скорее всего, пригрозил, — пробормотал я.

Тобиас набычился:

— Если она будет молчать, какая разница, что сделает для этого Коннер!

— Разница все-таки есть. — Я взглянул на Родена, ожидая, что он со мной согласится, но тот склонился над книгой, пытаясь прочесть слово, на котором застрял его палец.

Мы молча ждали, пока вернется миссис Гавала. Тобиас о чем-то задумался, а мы с Роденом тщетно пытались ответить на вопрос, который не вызвал у него ни малейших колебаний.

Миссис Гавала оказалась прекрасным учителем, к концу урока мы могли назвать все крупнейшие города Картии и описать их роль в жизни страны. К счастью для нас, в Картии было не так много городов, которые можно назвать крупными, и запомнить их оказалось несложно. К несчастью для Картии, их вклад в жизнь страны оказался одинаково незначительным. Новому правителю пришлось бы очень постараться, чтобы наладить разработку наших природных ресурсов. Как и ожидалось, Тобиас объявил, что готов ответить на вопросы. Миссис Гавала выслушала его, приподняв брови, но ничего не сказала.

В дверь постучали, и вошли двое служанок, которые что-то принесли, как я надеялся, наш обед. Первая из вошедших девушек была мне незнакома, второй была Имоджен. Посмотрев на меня, она опустила глаза. Девушки поставили подносы с едой и удалились.

Миссис Гавала отложила книгу, по которой нас учила, и дала каждому по куску мясного пирога в пышном тесте. Я умял свой кусок в один присест и повернулся к Тобиасу, у которого оставалась еще добрая половина.

— Можно доесть твой?

Тобиас засмеялся, а ведь я не шутил. Он доел свой кусок, оставив мой вопрос без ответа, и миссис Гавала продолжила урок.

После урока пришел Мотт и отвел нас на конюшню, к Крегану, который уже ждал нас. Когда мы явились, он стоял, так крепко сцепив руки, что я было подумал, не связаны ли они.

— Ладно уж, — проворчал он, — я научу вас ездить верхом.

Мотт ушел, а Креган вывел нас из конюшни и указал на седло, прикрепленное наверху невысокого забора.

— Начнем вот с чего. На это надо сесть, чтобы поехаться верхом.

— Да вы что, серьезно? — не выдержал я. — Вы правда собираетесь учить нас так, будто мы лошади не видели? Мы все умеем ездить верхом.

— Я не знаю, что вы там умеете… — сказал Креган.

— Я умею больше, чем вы! — выпалил я. — Я вас обойду с закрытыми глазами. Родан и Тобиас наверняка тоже.