Генерал и его женщина - Владимир Романовский

Вобщем выставила бабуля фужеры на стойку, все три. Представляешь? Фужеры хрустальные, тонконогие с белой пеной, ну, как балерины, танец маленьких лебедей. Я их и начал глотать один за другим. Бабуля смотрит с интересом. Только я последний допил, несется Валюха. Не усидела. Что, говорит, тут хорошенького? Ах шампанское, возьми и мне. Я, как джентлмен, заказываю ещё два бокала, себя опять не забыл, и два эклера, Валюха пошла столик занимать. А в этот момент и антракт начался народ повалил. А мы уже у столика. Потягиваем из бокалов: я - четвертый, Валюха - первый. Потом идем мы назад, у меня все внутри захорошело, а потом - как закипит. Шампанские газы вверх прут. В нос, в башку. Очки задребезжали. Я думал, череп разнесет. Все-таки выпил-то грамм семьсот, даже если бабуля по темноте своей не доливала. А Валюха моя-чистая душа-говорит: что-то у тебя с желудком неладно, сходи в поликлинику.

Отсмеявшись выпили за Валентину и Чеперов вдруг поднялся:

- Роман, я можно сказать готов, перебрал или, по-научно

му, - отравился. Спать хочу. Пошли.

- Да подожди ты, кофе ещё выпьем, - предложил Кронов.

- Нет, нет и нет! У тебя небось и кофе с градусами. . . Твоя "лошадь" меня доконала.

- Переложи в свой портфель вон те три флакона.

- Спасибо. Ты настоящий друг.

- Ну что, готов? - Кронов оглядел Чеперова. Вид у того был несколько легкомысленный, но для десяти вечера и закрытого гарнизона вполне приличный. Он потушил свет и выключил на щитке рубильник.

Глава 6. ДОРОЖНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ

Аркадий Федорович Седлецкий когда-то был трудолюбивым человеком. В прежнее время начальство не давало скучать, переводя его с места на место. Он наставлял на путь истинный саперов, артиллеристов, связистов, медиков, а теперь вот и ученых. Постепенно он стал настоящим армейским полиглотом, и во время застолий мог поддержать разговор на любую военную тему. Он быстро вступал в дружеские отношения, не прочь был выпить, после чего начинал мурлыкать белогвардейские песни и косить взглядом в сторону женщин.

После реорганизации военно-политических органов многие из его знакомых перешли в министерские аппараты и начали готовить почву для будущей коммерческой деятельности. Среди организационной неразберихи, под разговоры о новых формах хозяйствования они переводили казенные деньги в фонды срочно организуемых ассоциаций и частных предприятий, обеспечивали их государственными заказами и, набрав своих людей - сослуживцев, родствеников, однокашников, надежных знакомых, пересаживались в кресла директоров. Организовав себе дело, можно было спокойно смотреть на царящий вокруг хаос и извлекать из него прибыль.

Приглашали и Седлецкого. Особенно настойчиво зазывал Анатолий Кондратьевич Рогов - бывший его начальник и приятель. К тому времени он уже утвердился на коммерческом поприще и стал заместителем директора процветающей ассоциации "Экономика". В то же самое время, как из-под земли, объявился молодой миллионер Евдокимов и раздобыл для них беспроцентный кредит. С его помощью они отвоевали в центре Москвы помещение и помогли часть его арендовать западной фирме "Эколоджи". Все это подтолкнуло их к объединению. Созданное совместное предприятие "Эко плюс" теперь получало валютную подпитку и выходило на стратегический простор.

Однако Седлецкий продолжал колебаться. Тем не менее, он часто ездил к Рогову, следил, что пишут о бизнесе в газетах. Постепенно казенная служба стала все более тяготить его и в голове все настойчивее прокручивались картины вольной жизни. Весной Рогова заинтересовал аграрный вопрос, и он разъезжал по провинции, изучая сельскохозяйственную обстановку. Приобрел сапоги, серую фуражку, допотопный пиджак и усиленно осваивал деревенский говор. Седлецкий, встретив его в начале лета, поразился, как быстро тот входит в роль.

- Нам теперя умные люди нужны, Федорыч. Умные и писучие, - объяснял ему Рогов. - Это раньше на митингах орали-ораторы. Теперь главная крикня в газетах, нам теперя газетеры нужны, понял, лошадиная сила? Без рекламы и писанины не обойтись. Поэтому кажной мало-мальски солидной команде нужны свои писатели. В том числе и нашей. Кто речи будет писать, платформы излагать, программы всякие строчить, мы сами, что ли, лошадиная сила? Кто нашу точку зрения аргументами и фактами обставлять должон? Нам самим некогда: пиплы скандалят, время дорого. Нам, лошадиная сила, настроения изучать надо, идеи обсасывать. А им - излагать грамотно, шоб никто не перепутал, да ещё отбиваться от таких же писак. Да им только покажи цель, найди врага и корм дай, начнут так лупить, не остановишь, лошадиная сила. Только перья полетят, вечные. Языки у всех острые, как сабли у Чапаева. Вот кто их приголубит, пригреет, тот и выиграет битву за урожай, понял?

- Ну, Толя, ты даешь, - восхищенно бормотал Седлецкий.

- Они нам все тылы прикроют, любое поле чудес разминируют и снова заминируют. Ихнее дело - дымовая завеса, скандал, шум, наша - прибыль. Как никак, инженеры душ. Ты вот попробуй напиши рекламу на что-нибудь, а? Не смогешь. А он, лошадиная сила, тебе так цианистый калий распишет, помчишься в аптеку, как за витаминами. Партия наша свою железную хватку сняла с ихних горлов, все и забегали, не знают, что делать. Без руля и без ветрил. И без рубля. Понял? - Рогов так вошел в роль, что сверкнул глазами.

- Ну ты артист, Толя... Молоток. Перековался на орала.

- Убедительно?

- Еще бы.

- Тренируюсь. Хочу шефа уговорить взять двух писателей на подряд, Петрунина и Ликунова. Без ихнего художественного свиста не обойтись, если о будущем-то фирмы думать. И ты не тяни, - заключил он. - Умные люди давно уже определили, куда падать и подстилают соломку. Можешь опоздать на поезд. Заодно имей в виду, мы планируем и оздоровительный комплекс открыть, нужны будут толковые врачи. Надо сагитировать хороших специалистов из вашего НИИ. За каждого завербованного, будешь получать комиссионные. На сексопатологов большой спрос, кругом - сплошные импотенты, лошадиная сила. Любые деньги платить готовы. Золотая жила, а не болезнь.

Седлецкий продолжал колебаться: начинать новую жизнь, да ещё трудовую, в сорок пять лет, думал он, - дело архитрудное, надо все взвесить. Вся эта неопределенность и ожидание окончательно отбили охоту к работе. Он выкатил из гаража свою голубую "Пятерку" и решил съездить в Новозаборск.

У проходной Седлецкий увидел Кронова, притормозил и вы сунулся из машины:

- Я-в город, ничего не надо?

- Нет... Возьми санитарку, если хочешь. . . Чтоб свою не бить, Кронов показал на стоянку служебного транспорта.

- Спасибо, а то разучусь водить.

Седлецкий выехал из института и покатил к лесу. Он слегка лукавил. Когда-то он предпочитал именно казенный транспорт. Но однажды случилось происшествие, после которого он стал обходить санитарные машины стороной. На сорок пятом километре столкнулись тяжелый "Зил" и малолитражный автобус. Возбужденная толпа во главе с милиционером, увидев санитарную "Волгу", бросилась наперерез. Упиравшегося Седлецкого выкорчевали из кабины и потащили к распростертым у обочины телам - оказывать помощь. Никакие объяснения о том, что он ещё не освоил медицину, во внимание не принимались. А милиционер даже угрожающе растегнул кобуру. Седлецкий, проклиная в душе народную темноту, с отвращением принялся искать пульс у крайнего пострадавшего.

- Пульса нет, - сказал, наконец Седлецкий, не в силах разыскать нужное место. Милиционер не собирался отпускать его и не поддавался ни на какие уговоры, пока не прибыли профессиональные реаниматологи. В тот день Седлецкий так и не попал по своим делам. Он вынужден был помогать грузить пострадавших, а одного из них, к тому времени скончавшегося, ему даже пришлось везти в морг. С тех пор Седлецкого не заманила бы в санитарную машину даже кинозвезда.

Голубой "Жигуленок", постукивая на стыках бетонных плит мчался к шоссе. Теплый упругий воздух врывался в салон через опущенное боковое стекло.

У самого поворота среди тонких березовых стволов мелькнула одинокая фигурка. Он сбросил газ и начал притормаживать. Впереди метрах в пятидесяти шла стройная женщина в коротком розовом платье. В правой руке она несла красный пластиковый пакет.

Юлия, а это была она, повернулась и уверенно подняла руку. Седлецкий, словно по команде, нажал сцепление и тормоз.

Он не любил одиночества. Супруга его была женщина практическая, прямолинейная и в диалектику чувств не верила, принимая её за разновидность марксизма. За повседневной суетой, заботами о выпускнице дочери, за продуктовыми проблемами, она как-то упустила из вида, что праздный мужской мозг - настоящая мастерская для дьявола. И допустила серьезную стратегическую ошибку, отправив мужа к новому месту службы совершенно одного. Да ещё к такому месту, где работы для него не было никакой.

Незнакомка подошла к машине:

- Подбросите до остановки?