Нет дороги назад - Александр Афанасьев

В пакетике что-то было. Я не осмелился это пробовать и даже нюхать. Одному шайтану известно, что это.

– Кто это сделал?

– Человек, который пришел с той стороны.

– Из Деобанда?

Шейх снова закашлялся.

– Нет, из Хаккании. Вера – не всегда сила, русский, иногда это и слабость. Когда к нам приходит человек и говорит, что он вышел на пути Аллаха – кому придет в голову проверять искренность его слов?

– Я могу поговорить с этим человеком?

– Сможешь… – шейх сплюнул мокроту – когда Аллах призовет на суд и тебя. Этот человек в аду и смерть его была нелегкой. Но он кое-что сказал, что я хочу донести до тебя. Поступай, как знаешь с этим…

– Что англичане и часть русских сговорились, да? – тихо спросил я

– Встреча была в прошлом году, недалеко от Джелалабада, у плотины. Со стороны англичан там были двое, со стороны русских – намного больше.

– Вы знаете, кто был там со стороны англичан?

Шейх снова закашлялся

– Мой человек наблюдал эту встречу, русский. Откуда ему знать, кого и как зовут? Он помнит только то, что видел.

– Я могу поговорить с ним, эфенди?

Шейх что-то хрипло крикнул вглубь пещеры. Через несколько минут – к нам выбежал подросток, лет четырнадцати, одетый как бандит. Его подбородка – не касалась бритва, но за спиной – уже автомат. На меня он посмотрел с не скрываемой ненавистью…

– Это Салам… – сказал шейх – его так называли, потому что он появился во время, когда правоверные стояли на намазе, давая салам самому Аллаху. Его отец и все братья – стали шахидами на пути Аллаха. Но Салам – продолжает войну. Спрашивай, а я переведу, потому что я, иншалла, знаю русский, а он нет.

– Кого ты видел у плотины рядом с Джелалабадом, этим летом, бача, опиши мне их…

– Это были девять человек, семеро руси и двое инглизи – перевел шейх – руси приехали первыми, а потом приехали и инглизи. На машине руси. Они разговаривали за столом около часа, а потом инглизи уехали…

– Опиши сначала инглизи, бача. Как они выглядели?

– Один высокий, примерно как ты, русский. Второй пониже на полголовы, но крепче телом, а первый худой. Оба бериш.[19] У высокого лицо… как кувшин

– Немного длинное – подсказал я

– Да, длинное. Глаза серые, волосы до плеч – продолжал переводить шейх – Саламу он показался знатным человеком, и Салам уверен, что он инглизи.

Еще бы не знатным… Граф Алан Сноудон, двенадцатый граф Сноудон, князь де Роан, герцог де Субиз, егермейстер Его Королевского Величества Эдуарда Девятого, Короля Англии, Шотландии, Ирландии, и объединенных территорий. Лейтенант двадцать второго полка специальной авиадесантной службы – то ли в отставке, то ли нет. Салам алейкум, граф. Давно я пытался вызнать – куда вы пропали и чем занимаетесь. И я, кстати, предупреждал, что следующий раз не промахнусь. Так что – покорнейше простите…

– А второй инглизи?

– Немного ниже ростом, крепкий. Лицо широкое. Нос немного поврежден, как в кулачной драке. У него черная куртка из быка, дорогая и почти голая голова. Салам думает, что это человек его личного джамаата, телохранитель.

Этого я не знал. Скорее всего – из САС.

– Хорошо, Салам, я понял. Теперь опиши мне руси, которые там были.

Салам начал описывать, я запоминал. Кого-то я узнал, кого-то нет – но это неважно. Если вернусь – посижу с базой данных. Найду всех…

На то, чтобы описать внешность всех семерых – потребовалось больше времени, но описание было точным, почти фотографическим. Я задавал вопросы – и Салам подробно отвечал на них. Как и у всех людей, которые малограмотны – у Салама была великолепная память. В джамаате, в личном джамаате шейха – он служил разведчиком. Что мы можем сделать с четырнадцатилетним пацаном? Даже если он только и мечтает, что убивать нас.

Одно из описаний меня заинтересовало.

– Салим, ты хорошо сделал, что рассказал мне правду. Это хорошо. У тебя есть карандаш и листок бумаги?

Салим закивал

– Принеси их сюда, хорошо?

Салим глянул на шейха, тот кивнул – и он помчался вглубь пещеры, с той же непринужденностью, с какой наши пацаны бегают по футбольному полю за гимназией.

– Вы не опасаетесь гнева Аллаха за него? – кивнул я на шейха – он же пацан совсем еще. Где написано, что дети должны выходить на джихаде?

– Он не бача! – резко возразил шейх – он мужчина и воин.

– Он ребенок и вы это знаете. Сколько еще погибнет таких, а, шейх?

Хаккани снова закашлялся, сплюнул мокроту в снег

– Иногда я думаю про путь Аллаха, русский. Тем более, что скоро мне – предстоит встретиться с ним, дабы дать отчет в своих делах. Хоть мы говорим, что побеждаем вас в бою – шейх кивнул на черный зев пещерной утробы – я знаю, что это не так. Вы сильные воины, руси. Вы самые сильные воины из всех, кого мне приходилось повидать на своем веку. У вас есть люди, готовые несколько ночей провести на холодных камнях, только чтобы потом выстрелить. У вас есть люди, которые ничего не скажут, даже если снять с них заживо кожу. У вас есть люди, готовые несколько дней идти по горам без отдыха, только чтобы настигнуть нас. Клянусь Аллахом, вы достойные враги ислама, пусть и неверные – если бы это было не так, я бы не говорил сейчас с тобой. Но даже побеждая, вы все равно проигрываете. Сколько лет назад вы вошли в Афганистан – а ваша армия уже кишит предателями. Верно слово Книги, говорящее: а те, кто будут расходовать, чтобы отвратить правоверных от ислама, они израсходуют все, что есть, потом они потерпят убыток, потом они будут повергнуты.

– А ваша, шейх? Ваша не кишит? – спросил я, показывая на карман, куда я спрятал пакетик с ядом

Шейх ничего не ответил.

Вернулся Салам. Протянул мне школьную тетрадку и карандаш фабрики Сакко и Ванцетти. Тетрадь была наполовину исписана – я понял, что это неумело составленные планы военных городков…

Я наскоро накидал карандашный рисунок, показал его Саламу

– Он! – радостно сказал Салам – это он, руси! Точно он…

Шейх что-то сказал Саламу и тот – побежал вглубь пещеры

Наследник эмира Бухарского, ротмистр гвардейской кавалерии. Генерал-губернатор Афганистана и мой восприемник.

Что же так плохо то все, а?

– Что им надо? – спросил я – почему они пытались убить вас?

– Англизы очень хитры, они хитры хитростью крыс – ответил шейх – они помогают нам, потому что мы сражаемся против нас, но они и ненавидят нас. Если они перестали нам помогать и стали убивать – значит, мы им больше не нужны. Почему? Подумай над этим сам, русский, ты же умный…

Потому что была достигнута какая-то тайная договоренность. Тайная договоренность между англичанами и какими-то представителями русского дворянства и офицерства, побывавшими на встрече. И эту договоренность – англичане восприняли столь серьезно, что начали превентивную зачистку непримиримых и практически неуправляемых лидеров бандформирований. Потому что они им больше не нужны – они убирают их пока могут в расчете на то, что Афганистан отойдет им.

А что еще отойдет? Какие еще куски нашей Родины вы продали главному противнику, а, господа офицеры? И дорого ли дали вам за них? Гады подколодные.

Скоты.

– Вам не кажется, что пора все это прекратить, эфенди? – спросил я

Шейх отрицательно покачал головой

– У нас мало что есть, русский. Но есть вера. И мы не отдадим ее вам. Мы будем сражаться и с вами и с англизами, если потребуется.

Идиот… Ты умрешь – а те, кто будет наследовать тебе и твоему грозному имени – бросятся на переговоры, чтобы подороже продаться, пока есть возможность…

Если ты сеешь вокруг себя чуму – не удивляйся, если и сам заболеешь…

– Вы тоже достойный противник, шейх. Разрешите и мне – задать вам вопрос.

Шейх кивнул

– О ком из русских вы знаете, как о тех, кто собирает закят с правоверных, но не направляет его на положенное, а забирает себе?

Шейх кашлянул. Достал четки, примитивные, просто веревка с узелками и начал перебирать их.

– Ты умнее, чем я думал, русский…

– Я кое-что скажу вам, эфенди. Я уважаю вас и вашу веру. И считаю вас – лично вас – достойным врагом. Намного достойнее тех, кто посылает людей на смерть, сам сидя в теплом месте, попивая харам. Вы ведете войну сами, претерпевая все то же самое, что и ваши люди. Те, кто говорит про джихад по телевизору, кто призывает к джихаду в мечетях – сами не вышли на пути Аллаха. Они толкают на этот путь других. Джихад имуществом – ложь, чтобы оправдать трусость. Это про таких сказано – пусть сидят с сидящими. Но еще хуже то, когда те, кто должен воевать с вами – начинают делать то же, что и вы. Сначала они приходят и распространяют заразу – а потом предлагаю лекарство. Вы делаете это ради веры. Они делают это ради денег. Они чума. Они опоганивают все, к чему только прикоснутся. Они готовы ударить в спину своих же. Клянусь памятью отца и деда и прадеда, они мне не братья и не друзья, и не товарищи, они – худшие из моих врагов. Я не успокоюсь, пока не выведу эту заразу, раз и навсегда, пока не уничтожу их до последнего человека. С вашей помощью – или без вашей…