Стрекоза в янтаре. Книга 2 - Диана Гэблдон

Дженни вдруг рассмеялась, удивленно уставившись на меня, затем удивление сменилось озорной улыбкой, и она стала необычайно похожа на Джейми.

— Вот оно что… Я тоже слышала, как однажды Дугал говорил о сыне Колама — маленьком Хемише, и в словах сквозила любовь и нежность скорее отца, нежели дяди.

— Ты делаешь поспешные выводы, Дженни, слишком поспешные. Чтобы разобраться в этом, мне потребовалось немало времени, и это при том, что я видела их каждый день.

Дженни скромно пожала плечами, но улыбка не сходила с ее губ.

— Я слушаю, что говорят люди. Что говорят и о чем умалчивают. А люди здесь, в горной Шотландии, иногда говорят ужасные вещи и, несомненно, любят посплетничать. — Она откусила нитку и снова обратилась ко мне: — Расскажи мне, пожалуйста, о Леохе. Говорят, он огромный, но все-таки не такой, как Бьюли или Кильварек.

Мы проговорили все утро, занимаясь починкой детской одежды, потом пряли шерсть и еще успели раскроить новое платьице для Мэгги. Возгласы мальчиков за окном стихли, но послышались приглушенные голоса в доме и хлопанье дверей, — по-видимому, Фергюс с Рэб-би замерзли и пришли на кухню погреться.

— Наверное, сегодня будет снег, — проговорила Дженни, взглянув на окно. — Воздух насыщен влагой. Ты видела утром дымку над озером?

Я покачала головой:

— Надеюсь, снега не будет. В противном случае Джейми и Айену придется нелегко.

Деревня Брох Мордха находилась на расстоянии не более десяти миль от Лаллиброха, но дорога пролегала по скалистым, ступенчатым холмам и скорее напоминала оленью тропу.

Но, как назло, снег все же пошел вскоре после полудня и продолжался до самой ночи.

— Они остались в Брох Мордхе, — сказала Дженни, внимательно осмотрев затянутое черными облаками небо. — Не беспокойся о них. Они уютно устроились на ночлег у кого-нибудь из местных жителей. — Она ободряюще улыбнулась мне, закрывая ставни. Неожиданно откуда-то снизу донесся отчаянный вопль. Дженни подобрала подол своей длинной ночной рубашки и поспешила вниз. — Спокойной ночи, Клэр. Приятных тебе сновидений, — успела она крикнуть на ходу.

Обычно я спала хорошо. Несмотря на холодный сырой климат, в доме было тепло и уютно, благодаря добротной постройке дома, пуховым матрацам и одеялам. Но сегодня мне было неспокойно без Джейми. Кровать казалась слишком широкой и неудобной, ноги мерзли, их сводило судорогой.

Я легла на спину, закрыла глаза и, глубоко, размеренно дыша, попыталась представить, что Джейми здесь, рядом со мной, в надежде, что это поможет мне уснуть. Наверное, я и в самом деле уснула. Громкий крик петуха заставил меня подскочить в постели, как будто у меня под кроватью взорвался динамит.

— Идиот! — прошептала я, не в силах преодолеть волнение. Я подошла к окну и распахнула ставни. Снег прекратился, но небо из края в край по-прежнему было затянуто серыми облаками. Внизу в курятнике снова раздался крик петуха.

— Да замолчи же ты, пернатый ублюдок! Сейчас глубокая ночь. — Крик петуха прорезал тишину ночи и замер где-то в горах. Потом заплакал ребенок, и Дженни принялась шепотом его утешать.

— Ты кричишь в неположенное время, — сказала я невидимому нарушителю спокойствия. Ответа не последовало, видимо, петух понял, что ошибся, поэтому я закрыла ставни и снова легла в постель.

Однако сон не шел. Смутная тревога нарушила ход моих мыслей и не давала возможности сосредоточиться. Тогда я решила заглянуть внутрь себя, сосредоточиться на своих внутренних органах в надежде, что это поможет мне расслабиться и уснуть.

И в самом деле помогло. Когда мои мысли блуждали где-то около поджелудочной железы, я услышала сквозь дрему шаги маленького Джейми, прошлепавшие через холл к материнской спальне.

Проснувшись среди ночи по нужде, он часто, не сознавая, что надо всего-навсего сесть на горшок, пускался в длинное странствие из детской вниз по лестнице в родительскую спальню.

Отправляясь в Лаллиброх, я задавалась вопросом, не возникнет ли у меня сложностей во взаимоотношениях с Дженни и не стану ли я завидовать ее плодовитости. Возможно, я и завидовала бы, если бы не видела воочию всех трудностей материнства.

— Ведь твой ночной горшок стоит рядом с кроватью, — слышала я раздраженный голос Дженни у дверей моей спальни, когда она вела маленького Джейми назад, в детскую. — Ты, наверное, даже наткнулся на него, когда шел ко мне. Почти каждую ночь ты приходишь ко мне, чтобы пописать в мой горшок. Зачем?

Постепенно ее голос затих, удаляясь, и я улыбнулась, продолжая мысленно исследовать свой кишечник.

Но была еще одна причина, по которой я не завидовала Дженни. Вначале я боялась, что после неудачных родов что-то нарушилось у меня внутри, но теперь эти опасения исчезли. По мере того как я заканчивала исследование своего организма и перед тем как погрузиться в глубокий сон, я почувствовала, что у меня все в порядке. Если я смогла зачать однажды, это может случиться снова. Нужно лишь время. И Джейми.

Шаги Дженни теперь были слышны с другой стороны. Она спешила уже на сонный плач Мэгги.

— Дети, конечно, радость, но требуют забот, — пробормотала я, засыпая.

В течение всего следующего дня, занимаясь домашними делами, мы неизменно ждали и прислушивались к каждому звуку, доходящему издалека.

— Их задержали там какие-нибудь дела, — говорила рассудительная Дженни. Но я видела, что каждый раз, проходя мимо окна, она на секунду задерживается, чтобы бросить быстрый взгляд на тропинку, ведущую к дому.

Что касается меня, то мое воображение разыгралось вовсю. Письмо, подписанное королем Георгом и подтверждающее полное прощение Джейми, хранилось в одном из ящиков письменного стола в его кабинете. Джейми считал это унизительным и, если бы не я, давно сжег бы его, но я упросила на всякий случай сохранить письмо.

Сейчас мое воображение рисовало страшные картины. Прислушиваясь к звукам, долетающим сквозь вой зимнего ветра, я видела, как Джейми снова хватают солдаты в красных мундирах, бросают его в тюрьму и ему грозит петля палача.

Мужчины вернулись лишь к вечеру. Лошади едва передвигались под тяжестью мешков с солью, они привезли также иголки для шитья, специи и другие мелочи, которые невозможно было разыскать в Лаллиброхе.

Я услышала лошадиное ржанье у конюшни и бросилась вниз по лестнице, столкнувшись с Дженни, которая тоже выскочила из кухни.

Неописуемая радость охватила меня, когда я увидела в амбаре высокую фигуру Джейми. Я побежала через двор, прямо по снегу, и бросилась ему в объятия.

— Где ты, черт тебя побери, так долго пропадал? — спросила я.

Прежде чем ответить, он крепко расцеловал меня. Его лицо было холодным, губы приятно пахли виски.