Полет Феникса - Эллестон Тревор

- Этот способ сойти с ума ничуть не хуже любого другого, - сказал Моран.

Лумис ответил со всей серьезностью:

- На такое могут решиться только сумасшедшие. Все равно что ходить по канату. Никогда не смотреть вниз.

Фрэнка Таунса, казалось, не убедить.

Моран знал его три года, но даже в тесноте кабины не узнаешь все о человеке. Сначала он думал, что Таунс уперся потому, что ему недостает духа отважиться на невозможное. Таунс часто оглядывался на два холмика, над которыми Лумис поставил крест. Потом Морану подумалось, что он их испытывает, проверяет серьезность намерения, хочет заставить, чтобы они убедили его любой ценой. Уже несколько дней он не мог уяснить, против чего возражает Таунс.

Но вот в течение часа Таунс выслушивает Стрингера. Тот дал командиру подробный график необходимых работ, указал даже время, которое понадобится на отдельные операции, и их последовательность. Временами Стрингеру казалось, что Таунс не слушает, и он обиженно замолкал, тогда подошедший Моран просил его продолжать. Сам тон, которым конструктор излагал свою идею, придавал ей какую-то странную осуществимость: он говорил так, будто они находятся в самолетном ангаре где-нибудь в Англии, не испытывая недостатка в электроэнергии, а вода течет из всех кранов.

- Видите ли, проблемы деталей нет. "Скайтрак" имеет две гондолы, и левая не повреждена. Правый двигатель получил повреждение корпуса из-за удара винта о песок, но оно несильное, поскольку сила вращения машины при столкновении была направлена влево и поднимала все правосторонние компоненты: винт, главное крыло, фюзеляж и хвостовое крыло. Полагаю, вал выдержит. Мы очистим карбюратор от песка, забившего его во время полета. Стартер, конечно, цел, поэтому без особых усилий удастся запустить правый двигатель. В правом баке достаточно горючего и для большего полета, чем тот, который потребуется нам. Баки с охладителем уцелели. Масла хватит, если мы не будем сжигать его слишком много в светильниках и сигналах для капитана Харриса. Большая часть жидкости из гидравлики вытекла, но я продумал прямые тяги управления. Это не проблема.

Свой рассказ он пояснял быстрыми рисунками на песке, выравнивал песок и опять рисовал, сидя на корточках, худой, убежденный в каждом своем слове, похожий гладко выбритым лицом и пенсне на молодого Ганди.

Таунс стоял, прислонясь к корпусу самолета. Глаза его скрывали темно-зеленые очки, может быть, они были зажмурены. Все же казалось, он слушает.

- Я провел некоторые грубые расчеты, - продолжал монотонный голос. Из запасов рельса в грузовом отсеке и лонжеронов фюзеляжа мы возьмем материал для изготовления салазок для взлета. Не думаю, что можно отремонтировать шасси. Будут ли работать салазки на этом песке?

Стрингер поднял глаза на Таунса, и Моран надеялся, что тот его слушает, потому что вопрос был проверочный. Теперь всем им нужен этот парень, а пренебрежительным отношением его можно спугнуть.

- Возможно, и будут, - ответил Таунс.

Стрингер облизал пересохшие губы.

- Посложнее с установкой крыла, так как придется вставлять болты в проушины изнутри. Но позади двигателя можно поставить стойку и отвести от нее страховочные тросы к крыльям. Не вижу никаких проблем с хвостовой частью, потому что вся правая половина цела, имеется достаточная часть хвостовой секции и между фюзеляжами - ее хватит на оба борта. Воспользуемся двумя панелями фюзеляжа, чтобы приподнять вертикальный стабилизатор и получить увеличенную килевую поверхность, так как мы в ней будем нуждаться. Не вижу также проблемы с...

- Не видите? - Таунс широко раскрытыми глазами уставился на Стрингера. По его седым вискам струился пот, заметно было, как пульсирует жилка. - Вы не видите многих проблем, мистер Стрингер. Позвольте подбросить парочку. - Он вперил взгляд в узкое мальчишеское лицо, на котором за стеклами очков удивленно округлились карие глаза. Тонкогубый рот открылся, но словно иссяк ровный поток шедших из него гладких фраз. Не вечно же ему длиться, этому монотонному голосу с металлическим дребезжанием: "Есть проблема... Нет проблем".

- Если я правильно понял, мы попросту отделим правое крыло и прикрепим его к левой гондоле?

Моран еще не терял надежды. Без Таунса им не обойтись.

- Да, - ответил Стрингер. - Я уже объяснял: конусы были бы неверным путем...

- К черту конусы! Вы знаете, сколько весит крыло? Тонну. А нас только восемь. Вы способны поднять двести пятьдесят килограммов, мистер Стрингер?

И опять ни одна эмоция не окрасила мальчишеский голос:

- Мы воспользуемся клиньями и вагами, мистер Таунс.

- Вагами? На этом песке?

- У нас достаточно плоских листов металла.

- А знаете ли вы, сколько физических сил у нас останется через пару суток?

Стрингер "убрал" свой рисунок на песке, как бы стирая и это возражение:

- Крыло нужно будет передвинуть в первую очередь. Сегодня ночью.

- Сегодня ночью! - Эти слова делали всю сумасшедшую затею ужасающе реальной.

- Придется работать ночью, когда холодно, а спать днем.

- Работать - при коптилках? Построить из груды хлама самолет при свете коптилки? - Голос Таунса оборвался, и Морану показалось, что сейчас командир зайдется в приступе хохота. Он вмешался:

- Все же, Фрэнк, давай дослушаем. - Он чувствовал себя предателем, поддерживая этого парня против Таунса.

- Вряд ли мистера Таунса это интересует, - вдруг отрезал Стрингер.

Моран засуетился:

- Конечно же, это ему интересно. Пожалуйста, повторите вкратце основные факторы конструкции. Меня вы убедили.

Стрингер демонстративно отвернулся. Сейчас он был похож на мальчишку, которому хочется, чтобы скорее открылись школьные ворота и он оказался на воле.

- Присядьте. Мы вас слушаем, - сказал Моран.

- Если мистер Таунс готов уделить внимание...

- Мы все слушаем. Садитесь, - мягко повторил Моран.

Стрингер вычертил на песке полукруг и принялся его рассматривать.

- Разумеется, не при коптилках, - с легким торжеством объявил он. - Я продумал простую крутящую передачу для подключения к генератору правого двигателя. Она будет заряжать батареи, и мы сможем работать при электрическом свете.

- Прекрасно, - похвалил Моран. На Таунса он не смотрел.

Парень, наконец, присел.

- Что касается общих факторов конструкции, здесь особых проблем нет. Если оставить левый двигатель на его нынешнем месте, то возникнет утяжеление носа, но мы компенсируем его грузом, то есть нами самими. Как только мы уравновесим корпус на подъемниках и найдем таким образом центр тяжести, мы сможем распределить груз и соответственно места для каждого из нас по обе стороны фюзеляжа - им будет, разумеется, сама гондола. Нагрузка на крылья будет более чем наполовину меньше, чем у "Скайтрака", так как мы оставим на земле основной корпус, правую гондолу, шасси и груз, - и это очень важный момент, потому что теперь у нас будет только один двигатель. Новую нагрузку на крыло я оцениваю на уровне 20-25 фунтов, и потому, имея только половину первоначальной тяговой силы, мы все же будем обладать запасом мощности. Разумеется, будет избыточное паразитное торможение, так как нам придется размещаться вне фюзеляжа на выносных консолях; но профильное торможение окажется меньше, поскольку нынешний корпус мы оставляем на земле.

- У нас много металлического листа, можно сделать обтекаемую обшивку, - вставил Моран. Теперь он осмелился глянуть на Таунса, сидевшего в прежней позе, спиной к самолету, с зажмуренными глазами.

- Мы сделаем обтекаемым все, что сможем, - подтвердил Стрингер. Он автоматически чертил на песке профиль дирижабля. - Отношение тяги к торможению я оцениваю на уровне восемь к одному, даже при высоком паразитном торможении. Вспомните, от какой части веса мы избавимся, - не только от корпуса, гондолы, правого двигателя, шасси и груза, но и от половины горючего, масла, охлаждающей и гидравлической жидкости. - Он уверенно посмотрел на Морана. - Таковы важнейшие моменты.

Не без заднего умысла, имея в виду Таунса, Моран спросил:

- А как насчет самого полета?

Стрингер бросил взгляд на Таунса.

- Полагаю, мистер Таунс продумает это сам.

Последовавшему молчанию Моран позволил длиться не больше пяти секунд.

- Но ведь вы же конструктор. Вот и расскажите, как полетит "новичок".

- Итак, ширина самолета уменьшится на основной корпус и две промежуточных секции, и фюзеляж окажется довольно узким, поэтому относительное удлинение будет намного большим. Аппарат не будет слишком маневренным. Но нам ведь нужна машина, способная на прямой и ровный полет на расстояние примерно в двести миль и с абсолютным потолком в несколько сот футов, при наличии достаточного горизонтального маневра, чтобы избежать столкновения с возвышенностями. Просто мы будем лететь, пока не наткнемся на оазис. - Ион набросал силуэт пальмы на песке.