ПРЕДАТЕЛЬ ПАМЯТИ - Элизабет Джордж

— Что это будет за жизнь? Когда я выйду отсюда, мой малыш уже забудет меня. Ты знаешь, что это такое?

Катя знала, хотя никогда не рассказывала о ребенке, от которого отказалась в день его рождения. Самым удивительным в Кате было то, что она за свою жизнь познала почти все: от потери свободы до потери ребенка, от доверия людям, которым доверять нельзя, до осознания, что полагаться можно только на саму себя. Первые пробные камни их взаимоотношений были положены на фундамент Катиных знаний. И за то время, что они провели вместе, Катя Вольф, просидевшая в тюрьме десять лет до появления там Ясмин, и Ясмин Эдвардс разработали план совместной жизни, которая начнется после освобождения.

Ни для одной из них месть не была частью плана. Даже само это слово ни разу не слетало с их губ. Но теперь Ясмин спросила себя, что имела в виду Катя, когда много лет назад сказала: «Мне должны». В тюрьме она никогда не объясняла, что кроется за этими словами, не рассказывала, в чем состоит долг и кто будет расплачиваться.

Ясмин не находила в себе сил, чтобы спросить у подруги, где та была прошлой ночью, когда покинула дом на Галвестон-роуд в компании своего адвоката Харриет Льюис. Сомнения Ясмин сдерживались мыслью о той Кате, которая давала ей советы, которая выслушивала ее и любила на протяжении всего срока заключения.

И все-таки… все-таки Ясмин никак не могла изгнать из головы тот миг, когда прошлой ночью Катя замерла, ложась в кровать. Ясмин не могла не гадать, что скрывалось за этой настороженной неподвижностью. Поэтому она заметила как бы невзначай:

— Я не знала, что у Харриет Льюис есть партнер.

Катя повернулась к ней от окна с задернутыми занавесками, из-под которых только-только начал пробиваться набирающий силу дневной свет.

— Забавно, — ответила она, — но я тоже этого не знала, Яс.

— Так ты думаешь, что она поможет тебе? Поможет решить те вопросы, о которых ты говорила?

— Да. Да, я надеюсь, что у нее получится. И это будет замечательно — положить конец всем проблемам.

Катя замолчала, но не ушла, ожидая следующих вопросов, которые Ясмин Эдвардс так и не решилась задать.

Поскольку Ясмин тоже молчала, в конце концов Катя кивнула, будто она сама задала себе вопрос и получила удовлетворительный ответ.

— Все идет нормально, — сказала она. — Сегодня вечером после работы я сразу приду домой.

Глава 16

Барбара Хейверс узнала о состоянии Уэбберли в семь часов сорок пять минут, когда ей позвонила секретарша суперинтенданта. В этот момент Барбара вытиралась после утреннего душа, проснуться без которого не могла. Следуя инструкциям инспектора Линли, временно исполняющего обязанности суперинтенданта, Доротея Харриман обзванивала всех детективов, находившихся под командованием Уэбберли. Времени поболтать у нее не было, поэтому она сообщила только основные детали происшествия: Уэбберли лежит в больнице «Чаринг-Кросс», его состояние критическое, он в коме, его сбила машина вчера поздно вечером, когда он выгуливал собаку.

— Черт возьми, Ди! — воскликнула Барбара. — Сбила машина? Как? Где? Он будет… Что говорят врачи?

Голос Харриман напрягся, и это поведаю Барбаре о том, сколько усилий прикладывает секретарь Уэбберли, чтобы вести себя профессионально, невзирая на переживания о человеке, с которым она проработала больше десяти лет.

— Это все, что я знаю, констебль. Дело ведет полиция Хаммерсмита.

Барбара спросила:

— Ди, да что, черт возьми, произошло?

— Наезд и побег с места происшествия.

У Барбары закружилась голова. В то же время она почувствовала, что рука, держащая телефонную трубку, онемела и словно перестала быть частью ее тела. В этом полумертвом состоянии Барбара закончила разговор и оделась, обращая на подбор одежды еще меньше внимания, чем обычно. (Только в середине дня, зайдя в женский туалет, она случайно увидит себя в зеркале и обнаружит, что надела розовые носки, зеленые спортивные штаны с отвислыми коленями и выцветшую сиреневую футболку, на которой еще можно разобрать выполненную готическим шрифтом надпись: «Истина не где-то там, она здесь».) Потом она сунула в тостер кусок хлеба и, пока он поджаривался, высушила феном волосы и растерла по щекам два мазка ярко-розовой помады. С тостом в руке она собрала сумку, схватила ключи от машины и выскочила из дома на просыпающуюся улицу… без пальто, без шарфа и без малейшей идеи, куда, собственно, держать путь.

В шести шагах от крыльца, вдохнув холодный утренний воздух, Барбара пришла в себя. Она сказала себе: «Подожди-ка, Барб» — и побежала обратно в свое жилище, где заставила себя сесть за столик, служивший ей для еды, глажения, работы и нехитрых кулинарных трудов. Там она закурила и велела себе успокоиться, а иначе от нее не будет никакого толку. Если беда с Уэбберли и убийство Юджинии Дэвис как-то связаны, то она не принесет много пользы в расследовании, бегая по кругу, как заводная мышь.

А между этими двумя событиями связь есть. Барбара готова была поспорить на свою карьеру.

Вторичная поездка в «Королевскую долину» и «Комфорт-инн» вчера вечером принесла ей мало радости. Там она узнала только, что Дж. В. Пичли был постоянным клиентом в обоих заведениях, но постоянным настолько, что ни официанты в ресторане, ни ночной портье в гостинице не могли точно сказать, видели они его в ночь убийства Юджинии Дэвис или нет.

— О да, этот джентльмен умеет обходиться с дамами, — прокомментировал ночной портье, разглядывая фотографию Пичли. Его голос едва перекрывал шумную ссору майора Джеймса Беллами и его жены в одной из старых серий фильма «Вверх-вниз», доносящуюся из стоящего неподалеку видеомагнитофона. Портье замолчал, следя за развивающейся драмой, потом покачал головой, вздохнул: — Этот брак долго не продержится, — и только потом вернулся к Барбаре и ее вопросам. Отдав фотографию, которую Хейверс раздобыла в Западном Хэмпстеде, он продолжил: — Он часто приводит сюда своих дам. Всегда платит наличными, а дама ждет его вон там, в уголке. Это для того, чтобы я не увидел ее и не заподозрил, что они собираются воспользоваться номером только на несколько часов, для сексуального контакта. Он бывал у нас много раз, этот человек.

Примерно то же самое Барбаре сказали и в «Королевской долине». Дж. В. Пичли перепробовал все, что было в меню ресторана, и официанты могли назвать каждое блюдо, заказанное им за последние пять месяцев, но вот что касается его спутниц… Это были блондинки, брюнетки, рыженькие и седые дамы. И все англичанки, естественно. Чего еще можно ожидать от этой декадентской страны?

Демонстрация фотографии Юджинии Дэвис в паре со снимком Дж. В. Пичли также никуда не привела. «А, это, наверное, одна из его англичанок?» — такова была реакция и официантов, и ночного администратора. Да, кажется, она приходила с ним однажды. А может, и нет. Видите ли, всеобщее внимание привлекал только сам джентльмен: как такой обыкновенный мужчина мог пользоваться успехом у стольких женщин?

— На безрыбье и рак рыба, — пробормотала Барбара в ответ. — Если вы понимаете, о чем я.

Они не понимали, и она не потрудилась объяснить. Она просто пошла домой, решив переждать некоторое время, пока не откроется архив, то есть пошла спать.

Так вот куда ей надо ехать, вспомнила Барбара, сидя за своим многоцелевым столом и дымя сигаретой. Она надеялась, что никотин взбодрит ее мозг и приведет его в рабочее состояние. С этим Дж. В. Пичли что-то явно было не так, и если наличие его адреса у убитой женщины только насторожило Барбару, то бродяги, выпрыгивающие из окна его кухни, и чек, который он выписывал — скорее всего, на имя одного из них, — подтвердили ее подозрения.

В данный момент она ничего не могла сделать, чтобы улучшить состояние суперинтенданта Уэбберли. Но она могла следовать своим прежним планам, то есть попытаться раскрыть тайну Дж. В. Пичли. То, что может привязать его к убийству или даже к нападению на Уэбберли. И если ее подозрения верны, то она хотела бы быть тем человеком, который раскроет темные делишки Пичли. Она была в долгу перед суперинтендантом, и долг ее был таков, что ей не скоро еще удастся вернуть его.

Несколько успокоившись, Барбара вытащила из шкафа свою бесформенную куртку и намотала на шею клетчатый шарф. Одетая почти по погоде, она во второй раз вышла в сырое, холодное ноябрьское утро.

Ей пришлось немного подождать открытия архива, и она использовала это время для того, чтобы заглянуть в закусочную — одну из тех милых, старомодных, подающих жареные хлебцы кафе, которые стремительно исчезают с лондонских улиц. Одолев большой сэндвич с горячим беконом и грибами, она позвонила в больницу «Чаринг-Кросс», где ей сообщили, что состояние Уэбберли не изменилось. Затем она позвонила на мобильный телефон инспектору Линли и поймала его на пути в Скотленд-Ярд. Он сказал ей, что пробыл в больнице до шести утра, то есть до тех пор, пока не стало ясно, что дальнейшее пребывание к комнате ожидания при реанимации только издергает нервы, а суперинтенданту не поможет.