Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948 - Валентина Владимировна Марьина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Другим важным вопросом, который будоражил как чешское, так и словацкое общество после освобождения, был вопрос о выселении из страны немцев и венгров, содействовавших в 1938–1939 гг. распаду Чехословакии. Среди партий НФ существовало единство мнений на этот счет: выселение следует провести, чтобы в будущем не возникала угроза существованию ЧСР. Бенеш и эмигрантское правительство поддержали идею выселения из ЧСР немецкого и венгерского населения. Было ясно, что без поддержки союзников по антигитлеровской коалиции такую акцию реализовать не удастся. Так вопрос приобрел международный характер. Англичане и американцы сначала в принципе не возражали против выселения, но в конце войны, ознакомившись поближе с конкретными чехословацкими предложениями, стали проявлять известную осторожность, ссылаясь на неготовность западного общественного мнения к такому решению вопроса и опасаясь чрезмерного укрепления советского влияния в Чехословакии. Советский Союз с самого начала поддержал выселение немцев и в принципе, и в его конкретных способах. В конце концов, Запад согласился на выселение немцев из Польши, Чехословакии и Венгрии, что было зафиксировано в решениях Берлинской (Потсдамской) конференции в июле-августе 1945 г.
В Кошицкой программе говорилось о немедленном выселении из Чехословакии немцев и венгров, которые обосновались в стране после 1938 г., и о лишении гражданства тех из них, которые активно содействовали распаду ЧСР и не боролись за ее восстановление. И хотя пока никаких законодательных актов принято не было, это оказалось достаточным, чтобы запустить «механизм выселения» немцев и венгров. На местах программа была воспринята как «руководство к действию»: началась «расправа» над немецким и венгерским населением. Местные власти, используя антинемецкие и антивенгерские настроения чешского и словацкого населения, стремились «под шумок», пока вопрос не решен окончательно союзниками, избавиться от как можно большей части немецкого и венгерского населения. Осознав возможность англо-американского отказа от идеи выселения, центральные органы власти, думается, не препятствовали (а может, не имели для этого сил и средств) «дикому» выселению. Во всяком случае, Бенеш во время встречи с делегацией СНС 1 июня 1945 г. на вопрос о том, как он смотрит на выселение венгров, ответил: «Вам в Словакии надо было бы решить венгерскую проблему побыстрее. Возможно, это приведет к осложнениям, но и в случае их возникновения, делайте это, делайте осторожно, но сделайте это. Мы здесь это как-нибудь защитим (то есть оправдаем, объясним. – В. М.)»[919]. Политические партии Чехословакии использовали вопрос о выселении немцев и венгров в борьбе за влияние на массы и за укрепление своего положения в освобожденной стране.
Жестокое обращение с немцами не вызывало осуждения со стороны чешского и словацкого населения и даже наоборот – встречало одобрение. Психологически это вполне объяснимо. Только что окончились война, шестилетняя оккупация Чешских земель и оккупация Словакии после подавления Словацкого национального восстания, коренным образом изменившие условия жизни людей и шкалу исповедуемых ими ценностей, наложившие серьезный отпечаток на их поведение и принимаемые решения. Безграничная ненависть распространялась на всех без исключения немцев и венгров. Такой была и позиция, озвучиваемая представителями различных политических сил. Изгнание, экспроприация немецкого и венгерского населения воспринималась в этой обстановке как справедливое и заслуженное возмездие. В первые недели после освобождения оно приобрело форму беспощадного массового интернирования и депортаций.
Весной-летом 1945 г. Бенеш подписал ряд декретов, которые создавали уже законную базу для проведения акций против немцев и венгров. 19 мая 1945 г. был обнародован декрет о передаче под национальное управление имущества государственно-неблагонадежных лиц, под который подпадали, наряду с другими, все лица немецкой и венгерской национальности. 21 июня последовал декрет о конфискации и ускоренном разделении сельскохозяйственного имущества немцев, венгров, невзирая на гражданство, а также предателей и врагов чешского и словацкого народа. 20 июля – декрет о заселении земель немцев, венгров и врагов государства чешскими, словацкими и другими лицами славянской национальности. Декретом от 2 августа 1945 г. все немцы и венгры, которые в годы войны получили немецкое и венгерское гражданство, лишались чехословацкого гражданства[920]. До 1948 г. преобладающая часть немцев, как и хотел Бенеш, была выселена из ЧСР. С венграми дело обстояло по-другому. Вопрос передавался на решение двух стран, Чехословакии и Венгрии. Предстоял обмен населением. Однако по многим объективным и субъективным причинам процесс шел медленно и трудно и фактически не был завершен[921].
Наказанию, согласно Кошицкой программе, подлежали не только немцы и венгры, но также нацистские преступники, предатели народа чешской и словацкой национальности и их пособники. В этих целях в соответствии с декретом Бенеша от 19 июня 1945 г. создавались чрезвычайные народные суды, состоявшие из председателя (юриста по профессии) и четырех представителей народа. Приговор должен был оглашаться на открытом судебном заседании, подача апелляций не допускалась, смертный приговор, как правило, должен был приводиться в исполнении в течение двух часов после его принятия и, по решению суда, казнь могла быть публичной. Чрезвычайные народные суды прекратили свою деятельность лишь в конце 1948 г. Для наказания преступников государственного масштаба в Праге и Братиславе, согласно декрету президента от 21 июня 1945 г., были созданы Национальные суды[922]. Проведенные среди населения «чистки», кроме антифашистского и национального аспектов, имели еще и социальную направленность, поскольку касались в основном имущих слоев населения. Национальный суд в Праге прекратил свою деятельность 4 мая 1947 г.
Большое значение в плане решения вопроса «кто кого?» в борьбе за власть имели декларированные Кошицкой программой весьма умеренные, по мнению коммунистов, социально-экономические преобразования, которые должны были затронуть интересы широких слоев населения страны. Все партии НФ выступали за демократизацию экономики, разница состояла в определении глубины вторжения в право частной собственности и, следовательно, степени ослабления позиций национального капитала. Коммунисты и левые социал-демократы стояли не только за последовательное и быстрое осуществление соответствующих пунктов программы, но и за углубление намеченных в ней преобразований. Важнейшими из них было установление национального управления на промышленных,
