История города Рима в Средние века - Фердинанд Грегоровиус

Только в 783 г. папе удалось восстановить свои права по отношению к Равенне; но, когда с помощью Карла сопротивление архиепископа было сломлено, папу привели в ужас те притязания на верховную власть в стране, которые предъявил сам король франков. Папе вовсе не было предоставлено суверенитета, и если это может быть доказано относительно Равенны, то тем более это очевидно по отношению к Риму, в котором Карл был патрицием и где за ним, как мы скоро увидим, была признана высшая юрисдикция. Равеннцы апеллировали к королю на решения римского суда, и папа не препятствовал им искать правосудия во Франции, но жаловался, что их выслушивают, несмотря на то что они являются, не будучи снабжены папским письмом. В 783 г. двое влиятельных равеннцев, Елевферий и Григорий, оказались виновными в тяжких преступлениях и даже в убийстве; уклонившись от папского суда, обвиняемые бежали ко двору Карла; папа просил короля не производить суда над беглецами, а отослать их в Рим, где их дело будет рассмотрено при участии франкских послов. Этот случай ясно показывает, насколько папа опасался утратить предоставленную ему по договору юрисдикцию в названных местностях, как скоро Карл стал бы вмешиваться в дела. Еще раньше папа имел случай убедиться, что его царственный друг вовсе не склонен предоставить ему неограниченную свободу действий, а именно: Карл приказал арестовать при своем дворе папского нунция Анастасия, когда последний позволил себе несколько неосторожные выражения. Распорядившись так с послом, Карл нарушил международное право и поступил не менее деспотично, чем некогда Лев Исаврянин. Папа ответил так, как будто считал арест нунция никогда неслыханным делом, и потребовал от короля выдачи посла для предания его римскому суду. В это же время папа упрекал короля, что он держит при своем дворе двух бежавших из Рима мятежников, Пасхалиса и Сарацина, и заклинал короля выдать этих преступников римскому суду.

Вскоре, однако, папа был встревожен еще большими притязаниями короля. В 788 или 789 г. Карл потребовал, чтобы за ним было признано право утверждать выборы в архиепископы Равенны, так как по смерти Сергия при избрании его преемника Льва присутствовали будто бы франкские послы. Нет сомнения, что в своем послании Карл ссылался и по отношению к Равенне на свои права патриция. С течением времени этот сан получил уже иное значение; для Пипина он был простым отличием, завоевателю же Италии сан патриция давал права. Вполне естественно, что Карл, заняв место экзарха, имел в виду также его власть и писал папе, что сан патриция был бы лишен всякого значения, если бы архиепископы Равенны избирались помимо согласия его как патриция. Едва, однако, Карл дал понять, что он хорошо знает свои права патриция, как папа отвечал ему с дипломатическим искусством, что св. Петра также украшали пурпуровые полосы и он не менее патриций, чем Карл. Мы уже могли заметить, что в своей политике папы всегда прикрывали свои личные притязания именем апостола. Стремясь приобрести земли, папы действовали так потому, что эти земли переходили будто бы в собственность апостола, а не их. Мы видели, что они даже писали угрожающие письма королям именем самого ап. Петра. Выступая против государей, папы выставляли против них всегда апостола, и каждый, покушавшийся на его права, являлся грабителем церкви. В искусной механике светской политики пап легендарный образ св. Петра был сильнейшим рычагом, и суеверный страх перед памятью почившего апостола, который, как полагали, был погребен в исповедальне собора его имени, был собственно той основой, на которой создалась светская власть пап. Адриан со всей серьезностью говорит о св. Петре как о патриции и относит признание этого сана за апостолом ко времени дарственной грамоты Пипина. «Ваш сан патриция, — писал Адриан, — нами соблюдается без всякого нарушения, и мы воздаем ему еще особенные почести, но точно так же ненарушимо мы должны охранять сан патриция св. Петра, вашего покровителя, за которым этот сан во всей его полноте был письменно признан великим королем Пипином, вашим родителем, и подтвержден затем вами». Не пришлось ли бы королю отказаться от своего сана, если бы св. Петр вздумал оспаривать у короля этот сан? Спорный вопрос король оставил нерешенным; но если бы он вдумался в глубокий смысл вопроса, он понял бы, что духовный монарх разделяет с ним, светским монархом, свою власть над Римом и Западом, как со вторым императором или вторым консулом.

Сторонники существования в ту эпоху папского суверенитета доказывают мнимую справедливость своего мнения тем, что город Равенна с находившимися в нем общественными зданиями принадлежал папе. В 784 г. Карл просил именно у Адриана разрешения перевезти из Равенны в Ахен некоторые произведения искусства, и это разрешение было дано ему. Дворец великого Теодориха, служивший экзархам резиденцией, представлял уже развалины, но еще привлекал к себе внимание своими прекрасными колоннами, мозаичными полами и мраморной облицовкой стен. Все эти драгоценные части здания были взяты, отвезены в Германию и так же, как прекрасный мрамор некоторых римских памятников, употреблены на постройку нового собора в Ахене. Но хотя папа и был местным государем Равенны, отсюда не следует, что он в других отношениях не признавал над собой верховной власти короля. В 785 г. Карл повелел изгнать из Равенны и Пентаполиса всех венецианских купцов, и папа немедленно исполнил это приказание, несмотря на то или скорее именно потому, что герцог Гараман, франкский полномочный посол, тогда же конфисковал несколько ра-веннских имений, утверждая, что они не принадлежат церкви.

Насильственное удаление венецианских купцов стояло, по-видимому, в связи с торговлей рабами и евнухами, которую вели эти купцы. Еще при папе Захарии было отмечено, что венецианцы скупают в Риме рабов. В этой выгодной торговле венецианцы конкурировали с греками. Карл старался положить конец этой торговле людьми; он писал, между прочим, папе, что римлян, как он слышал, обвиняют в продаже сарацинских невольников. Адриан отвечал, уверяя, что подобных рынков не существует в Риме, а что это безбожные греки скупают рабов на лангобардских побережьях. Он рассказывает далее, что лангобарды, доведенные голодом до отчаяния, сами уходят на корабли греческих купцов, чтобы ценой рабства спасти себя от смерти. Греки так же, как венецианцы, разъезжали вдоль берегов Адриатического и Тусцийского морей; Венеция, Равенна, Неаполь, Амальфи, Центумцеллы и Пиза были гаванями, где эти купцы останавливались, сбывали свои товары и скупали рабов. Адриан потребовал от Алло, герцога Лукки, чтоб он преследовал греков в Тусцийском море, но Алло не подчинился этому требованию, и папа сокрушался о том, что у него самого нет кораблей. В Порто уже не было того оживления, которое когда-то вносил в него римский флот, и едва ли мореплаватели даже заходили в этот город, так как торговые сношения происходили через Центумцеллы, нынешнюю Чивита-Веккиа. Эту гавань Траяна называет обширной и крепкой еще Рутилий, а сам город или крепость упоминается в войнах готов. При Григории Beликом город управлялся графом (comes); Григории III восстановил стены города так как он имел важное значение по своему местоположению, но был доступен нападению морских разбойников. Адриан, действуя как государь страны и не смущаясь гневом греческого императора, приказал в этой гавани сжечь греческие корабли, а экипажи заключить в тюрьму.

5. Беневент. — Арихис провозглашает свою независимость. — Война папы из-за Террачины. — Второе пребывание Карла в Риме. — Карл в третий раз посещает Рим. — Поход против Беневента и заключение мира. — Новый дар Карла. — Арихис вступает в переговоры с Византией. Положение дел в Византии. — Прекращение иконоборства. — Гримоальд, герцог Беневента

Из всех лангобардских герцогств только один Беневент не был завоеван франками; его герцогом был Арихис, женатый на дочери несчастного Дезидерия, Адельберге; этому блестящему государю принадлежали все те провинции, которые позднее вошли в состав Неаполитанского королевства, за исключением городов, принадлежавших грекам: Неаполя, Гаэты, Амальфи, Сорренто и некоторых других в Калабрии. Отдаленность, большое протяжение и связь с греками и их флотом служили защитой этой цветущей стране с ее столицей Беневентом, лучшим и наиболее могущественным городом во всей Южной Италии. Когда в Северной и Средней Италии лангобардское королевство прекратило свое существование, герцог Беневента стал естественным врагом пап, которые ревностно содействовали падению этого королевства.

Немедленно вслед за падением Павии Арихис провозгласил себя независимым государем и присвоил себе титул «princeps»; епископам герцогства он приказал помазать его на царство, облекся в порфиру и с той поры стал издавать свои эдикты в своем «священном дворце». Таким образом он был намерен, по-видимому, основать в Южной Италии лангобардское королевство. Двор Арихиса сделался центром всех начинаний бежавшего Адельхиса, старавшегося восстановить свое королевство, изгнать франков и смирить папу. Между Адельхисом, Арихисом, герцогом фриульским Родгаузом, Гильдебрандом Сполетским и Регинбальдом, герцогом Киузским был заключен союз, в который был посвящен также Лев, архиепископ Равенны. Решено было сделать в марте 776 г. нападение одновременно со всех сторон. Узнав об этом, папа написал Карлу, призывая его устранить угрожающую опасность. Король ограничился тем, что разбил Родгауза, совершив быстрый поход на Тревизо и Фриуль, и окончательно устранил всякую опасность с этой стороны; но вслед затем попытки к восстановлению лангобардского королевства еще более сосредоточились в Беневенте. Это герцогство со стороны суши примыкало к Латинской Кампаньи; пограничными городами здесь были Сора, Арпинум, Арке и Аквин; в сторону моря герцогство простиралось до Гаэты, которая так же, как Террачина, принадлежала грекам и находилась под управлением патриция Сицилии. С этой стороны Адриану постоянно грозила опасность: беневентцы заключили договор с Гаэтой и Террачиной, в которой имел свое пребывание патриций, и соединенными силами производили вторжения в Кампанью. Когда мирные предложения папы были отвергнуты, последний, соединив войска, которыми располагала церковь, с отрядами франкских графов, стал сам защищать страну и имел успех. Ведя эту войну, папа действовал в первый раз как светский государь, а воина оказалась даже завоевательной, так как папа вооруженной силой отнял у греков Террачину. Этот город, о котором еще во времена Теодориха упоминалось как о выдающемся городе, должен был находиться уже в большом упадке; Адриан говорит о городе с некоторым пренебрежением, но этому трудно вполне верить. Затем Адриан предложил неаполитанцам взять Террачину взамен церковного патримониума в Кампаньи конфискованного Львом Исаврянином, но неаполитанцы предпочли овладеть городом, захватив его врасплох, и это им вполне удалось.