Голубой Марс - Ким Робинсон

Когда они вернулись в деревню, она погладила его по голове.

– Было весело. Я поговорю с твоей подругой.

– Спасибо.

Через несколько дней она позвонила Энн Клейборн. Лицо, возникшее на экране, выглядело отталкивающе, словно череп.

– Здравствуйте, я Зоя Бун.

– И?

– Меня так зовут, – добавила Зо. – Так я представляюсь незнакомым.

– Бун?

– Я дочь Джеки.

– А-а.

Она явно не любила Джеки. Это была распространенная реакция: Джеки замечательно удавалось устраивать всё так, чтобы люди ее ненавидели.

– А еще я дружу с Саксом Расселлом.

– А-а.

На этот раз понять ее чувства оказалось невозможным.

– Я рассказала ему, что собираюсь отправиться в систему Урана, и он сообщил, что вам, возможно, будет интересно присоединиться.

– Он так сказал?

– Да, сказал. Поэтому я и позвонила. Я собираюсь на Юпитер, а потом на Уран, две недели буду на Миранде.

– На Миранде! – воскликнула она. – Так кто ты такая, говоришь?

– Я Зо Бун! У вас что, склероз?

– Миранда, говоришь?

– Да. Две недели. А если мне понравится, может, и больше.

– Если тебе понравится?

– Да. Я не остаюсь там, где мне не нравится.

Клейборн кивнула, словно только это было единственное из сказанного, что имело смысл, и Зо нарочито серьезным тоном, как если бы обращалась к ребенку, добавила:

– Там много камней.

– Да, да.

Долгая пауза. Зо изучала лицо на экране. Худое и сморщенное, как у Расселла, только почти все морщины тянулись вертикально. Лицо, будто высеченное из дерева. Наконец она ответила:

– Я подумаю над этим.

– Вам следует пробовать новое, – заметила Зо.

– Что?

– Вы меня слышали.

– Это Сакс тебе сказал?

– Нет, я спрашивала о вас у Джеки.

– Я подумаю над этим, – повторила она и оборвала связь.

«Ну и ладно», – подумала Зо. Она все же попыталась и теперь чувствовала себя благородной, хотя и остался неприятный осадок. Эти иссеи как-то умели затягивать других в свою реальность, и еще они все были сумасшедшими.

И непредсказуемыми: на следующий день Клейборн ей перезвонила и сказала, что согласна лететь.

При личной встрече Энн Клейборн оказалась такой же сморщенной и высушенной на солнце, как и Расселл, но еще более молчаливой и странной: желчной, неразговорчивой, склонной к кратковременным вспышкам раздражительности. Она пришла в последнюю минуту перед отбытием с одним только ранцем и узкой наручной консолью, одной из новейших моделей. Ее кожа была орехово-коричневой, в жировиках, бородавках и шрамах в местах удаления различных воспалений. Долгая жизнь, проведенная на природе, в том числе в ранние годы, когда имелось сильное ультрафиолетовое излучение… Короче говоря, она хорошенько поджарилась. Она спеклась, как сказали бы в Эхо. Серые глаза, тонкий, как у ящерицы, рот, полоски от уголков рта до ноздрей, как глубокие засечки, сделанные топором. Суровее этого лица не могло быть ничего.

Неделю, что они летели на Юпитер, Энн провела в маленьком судовом парке, прогуливаясь меж деревьев. Зо предпочитала сидеть в обеденном зале или в большом обзорном пузыре, где по вечерам собиралась немногочисленная группа людей, чтобы принимать пандорф, играть в го, курить опиум и смотреть на звезды. Энн она видела редко.

Они пронеслись мимо пояса астероидов, слегка вне плоскости эклиптики, оставив позади несколько выдолбленных малых миров, хотя, может, это были всего лишь шахты: каменные картофелины, которые возникали на экранах, могли быть как грубыми оболочками типа закрытых шахт, так и красивыми благоустроенными городами. Это могли быть анархические и опасные миры либо миры, населенные религиозными группами или болезненно миролюбивыми утопистами. Существование множества систем, пребывающих в полуанархическом состоянии, заставило Зо усомниться в планах Джеки, предполагавшей создать союз внешних спутников под покровительством Марса. Зо казалось, что пояс астероидов мог служить моделью того, во что когда-нибудь превратится политическое устройство всей Солнечной системы. Но Джеки считала иначе: она говорила, что пояс таков, каков он есть, – поскольку имеет исключительное положение, представляя собой широкую полосу вокруг Солнца. Внешние спутники, с другой стороны, собирались в группы вокруг газовых гигантов и поэтому определенно должны были учредить лиги. К тому же они были настолько крупными по сравнению с астероидами, что их выбор, с кем заключать союз во внутренней системе, мог повлиять на расстановку сил.

Зо, однако, оставалась при своем мнении.

Замедлившись, они прибыли в систему Юпитера, где у нее могла появиться возможность проверить теории Джеки. Там корабль прошел по замысловатой траектории между галилеевыми спутниками, продолжая торможение, и они увидели четыре крупнейшие луны вблизи. Для каждой из них были разработаны грандиозные проекты терраформирования, которые уже начали претворять в жизнь. Тройка внешних спутников – Каллисто, Ганимед и Европа – имели схожие начальные условия: были покрыты слоями водного льда, Каллисто и Ганимед – на глубину в тысячу километров, Европа – в сто. Вода во внешней части Солнечной системы не считалась редкостью, но встречалась отнюдь не повсеместно, поэтому эти водные миры вполне могли ею торговать. Ледяная поверхность всех трех лун была усеяна камнями, в основном оставшимися после метеоритных ударов, углеродистыми хондритами, которые могли отлично служить в качестве строительного материала. Жители этих трех лун, прибыв туда около тридцати М-лет назад, растопили хондриты и построили каркасы куполов из углеродных нанотруб вроде тех, что использовались при строительстве космического лифта на Марсе. Эти многослойные купольные материалы позволяли покрывать по двадцать – пятьдесят километров за раз. Под куполами же рассыпа́ли дробленые камни, создавая таким образом тонкий слой почвы – совершенный вечномерзлый грунт, который в некоторых местах, поблизости озер, подтаивал и превращался в лед.

Купольный город, построенный по этому плану на Каллисто, назывался Женевским озером, и в это место марсианская делегация отправилась, чтобы встретиться с различными лидерами и политическими группами системы Юпитера. Зо, как обычно, сопровождала делегацию в качестве младшего служащего и наблюдателя, выискивая возможность передать сообщения Джеки людям, которые могли разумно на них отреагировать.

Такие встречи проходили два раза в год. Жители системы организовывали их, чтобы обсудить терраформирование галилеевых спутников, что создавало хороший фон для обозначения интересов Джеки. Зо сидела в задней части комнаты рядом с Энн, которая решила также поприсутствовать на мероприятии. Технические трудности терраформирования этих лун были велики по своим масштабам, но просты в принципе. Каллисто, Ганимед и Европа развивались по общему плану, по крайней мере, на начальном этапе: по их поверхности рыскали мобильные термоядерные реакторы, которые нагревали лед и перекачивали газы в исходную водородно-кислородную атмосферу. В итоге они надеялись создать экваториальные пояса, где камни собирались бы и дробились, чтобы создать почву поверх льда. Температура атмосферы тогда держалась бы на уровне замерзания, благодаря чему вокруг полосы экваториальных озер образуется зона тундры с кислородно-водородной атмосферой, в которой можно будет дышать.

С самым близким к планете галилеевым спутником, Ио, дело обстояло сложнее всего, но оно же было и наиболее интересным. Рельсовые пушки стреляли по нему с остальных трех лун крупными снарядами льда и камней. Из-за своей близости к Юпитеру Ио имел очень малый запас воды, а его поверхность состояла из смешанных слоев базальта и серы. Причем сера вырывалась эффектными вулканическими струйками, возникающими под приливным воздействием Юпитера и других спутников. Проект по терраформированию Ио был самым длительным и, помимо прочего, включал в себя вливание серопоглощающих бактерий в горячие серные источники возле вулканов.

Все эти четыре проекта тормозились из-за недостатка света, и в точках Лангранжа планеты, где осложнения от гравитационных полей системы Юпитера были не так существенны, как раз устанавливали огромные космические зеркала, которые должны были направлять солнечный свет на экваторы галилеевых спутников. Все четыре луны синхронно вращались вокруг Юпитера с разными периодами – от сорока двух часов у Ио до пятнадцати дней у Каллисто, – и независимо от своей длительности суток все они получали лишь четыре процента от того количества света, что доставалось Земле. Хотя на самом деле Земли достигало намного больше света, чем требовалось, поэтому даже четыре процента давали неплохой результат, если говорить об освещенности. Здесь оказывалось в семнадцать тысяч раз больше света, чем Земля получала от Луны. Впрочем, такой свет давал слишком мало тепла, а оно необходимо для терраформирования. Поэтому местные выторговывали свет всеми возможными путями. Женевское озеро, как и все поселения на других лунах, располагалось на стороне, обращенной к Юпитеру, – чтобы использовать преимущество света, отражаемого от этого гигантского шара и летающих «газовых фонарей», выброшенных в верхнюю часть его атмосферы и поджигавших гелий-3, образуя такие яркие точки света, что на них нельзя было смотреть дольше секунды. Термоядерного горения не возникало перед электромагнитными отражающими чашами, которые направляли весь свет за пределы плоскости эклиптики планеты. Поэтому исполинский шар теперь выглядел еще более зрелищно с ослепительно белыми алмазными точками, каждая из которых соответствовала одному из пары десятков «газовых фонарей», что рыскали над его поверхностью.