Голубой Марс - Ким Робинсон

– Здесь так красиво! Теперь я понимаю, почему на Европе хотят построить целый водный мир и все время там плавать. Они даже смогут переправить часть своей воды на Венеру и создать у себя несколько островов. Не знаю, говорили ли они вам об этом. Может, это просто пустые слова, вроде той затеи, что я слышала, – создать небольшую черную дыру и поместить ее в верхнюю атмосферу Юпитера. Чтобы превратить его в звезду! Тогда у вас появится столько света, сколько вам нужно.

– Разве дыра не поглотит сам Юпитер? – спросил один из местных.

– Да они говорят, это произойдет очень нескоро. Через миллионы лет.

– А потом получится новая звезда, – указала Энн.

– Да-да. И уничтожит все, кроме Плутона. Но нас к тому времени уже давно не будет. Так или иначе. А если и будем, то что-нибудь придумаем.

Энн внезапно рассмеялась. Местные глубоко задумались.

Вернувшись на берег, Энн и Зо двинулись дальше по набережной.

– Ты совсем бессовестная, – заметила ей Энн.

– Скорее, наоборот. Это очень тонко. Они же не знают, говорю ли я от своего имени, от имени Джеки или представляю весь Марс. Может, я просто болтаю. Мне же это напоминает об общем контексте. А они слишком легко погружаются в проблемы Юпитера, забывая обо всем остальном. Хотя стоило бы думать о всей Солнечной системе как о единой политической силе – но они не могли этого даже представить, и им нужно помочь.

– Тебе самой нужно помочь. Это, знаешь ли, не Италия времен Ренессанса.

– Макиавелли прав во все времена, если ты об этом. А местным следует о нем напомнить.

– Ты напоминаешь мне Фрэнка.

– Фрэнка?

– Фрэнка Чалмерса.

– Я этим иссеем восхищаюсь, – призналась Зо. – Во всяком случае, то, что о нем читала, меня восхищает. Он единственный из вас не был лицемером. И сделал больше, чем кто бы то ни было.

– Ты ничего об этом не знаешь, – сказала Энн.

Зо пожала плечами.

– Прошлое одинаково для всех. Я знаю об этом столько же, сколько и ты.

Мимо прошла группа юпитерианцев, бледных и с большими глазами, полностью поглощенных своими разговорами.

– Посмотри на них! – жестом указала Зо. – Они так сосредоточены. Ими я тоже восхищаюсь, если честно. Они так энергично взялись за проект, который не будет завершен еще долго после их смерти. Это нелепость, знак неповиновения и свободы, высшей степени безумия, будто они – сперматозоиды, безумно движущиеся к неведомой цели.

– Так можно сказать обо всех нас, – сказала Энн. – Это эволюция. Так когда мы полетим на Миранду?

Тела близ Урана, удаленного от Солнца на вчетверо большее расстояние, чем Юпитер, получали лишь одну четвертую процента земного освещения. Это препятствовало крупным проектам по терраформированию, хотя, когда они вошли в систему Урана, оказалось, что видимость здесь вполне достаточна. Солнечный свет был в 1300 раз ярче, чем свет полной Луны на Земле, а само Солнце – все тем же ослепляющим пятнышком среди темных звезд, и, несмотря на общую тусклость, его было прекрасно видно. И это говорило о великой силе человеческого зрения и духа, которая не сократилась даже в такой дали от родной планеты.

Но вокруг Урана не вращалось спутников, которые были бы достаточно большими, чтобы привлечь крупные проекты. В его системе находилось пятнадцать[46] малых лун, крупнейшие из которых – Титания и Оберон – не превышали шестисот километров в диаметре. Остальные же, значительно меньших размеров, представляли собой, по сути, скопление небольших астероидов. Они носили в основном имена женских персонажей произведений Шекспира и вращались вокруг самого безликого из газовых гигантов – сине-зеленого Урана, чьи полюса лежали в плоскости эклиптики, а одиннадцать узких колец выглядели еле различимыми иллюзорными петлями. В общем и целом, все это казалось не самой пригодной для жизни системой.

Но люди все равно прибывали и заселяли ее. Зо это не удивляло: бывали и такие, кто исследовал и начинал застраивать Тритон, Плутон и Харон, а если бы открыли десятую планету и отправили бы туда экспедицию, то она, несомненно, обнаружила бы, что там уже стоит купол, а ее жители грызутся друг с другом и вспыхивают гневом при всякой попытке вмешательства в их дела. Диаспора как она есть.

Главный купольный город системы Урана находился на Обероне, самом крупном и далеком от планеты среди пятнадцати спутников. Зо, Энн и остальные прибывшие с Марса вошли в орбиту Урана прямо возле Оберона и сели в челнок, чтобы нанести краткий визит в основное поселение.

Этот город, Ипполита, растянулся во всю ширину одной из просторных долин, характерных для всех крупных спутников Урана. Гравитация здесь была еще слабее, чем свет, и город представлял собой отдельное трехмерное пространство с перилами и троллеями, летающими подъемниками-буфетами, скальными балконами и лифтами, горками и лестницами, вышками и трамплинами, висячими ресторанами и цокольными павильонами – и все это было освещено яркими белыми ламповыми шарами, которые парили в воздухе. Зо сразу же заметила, что от такого числа всякого рода приспособлений в воздухе летать внутри купола было невозможно. Однако при такой гравитации здесь вся жизнь протекала словно в полете – и, подпрыгнув в воздухе, она решила присоединиться к числу тех, кто тоже считал здешнюю жизнь полетом. На самом деле лишь немногие из местных пытались ходить земным способом, большинство передвигалось по воздуху, волнообразно, скачками, выполняя крутые пике и длинные петли в стиле Тарзана. Нижняя часть города была перетянута сетью.

Те, кто здесь жил, прибыли из разных уголков системы, хотя большинство, конечно, составляли марсиане и земляне. Коренных ураниан пока еще не было, не считая кучки малышей, которые родились у матерей, занимавшихся строительством поселения. Заселили уже шесть лун, а в верхнюю атмосферу Урана недавно поместили несколько «газовых фонарей», которые плавали кольцами вокруг его экватора. Теперь они горели точками света на фоне сине-голубой планеты, словно образуя бриллиантовое ожерелье для великана. Эти фонари повышали освещенность системы до такой степени, что все, кого они встречали в Обероне, отмечали, насколько светлее теперь стало. Но Зо не была впечатлена.

– Представляю, как здесь было отвратно раньше, – сказала она одному из местных энтузиастов. – Как в черно-белом мире.

На самом же деле все здания в городе были ярко раскрашены, но в какие цвета, Зо сказать не могла. Ей нужен был расширитель для зрачков.

Но местным, похоже, нравилось. Конечно, некоторые из них поговаривали о том, чтобы улететь после того, как уранианские города будут построены, дальше, на Тритон, где ждало «следующее большое дело», или на Плутон с Хароном. Они были строителями. Но остальные селились навсегда, принимали лекарства и проходили транскрипцию генов, чтобы приспособиться к низкой гравитации, повысить чувствительность зрения и так далее. Они говорили о том, чтобы направить сюда кометы из облака Оорта, обеспечить систему водой, и, может быть, столкнуть две-три малые незаселенные луны, создав таким образом более крупные и теплые тела – «искусственные Миранды», как кто-то метко выразился.

Энн ушла с той встречи или, точнее, потянулась прочь по перилам, не сумев сладить с мини-g. Спустя некоторое время Зо последовала за ней и оказалась на улицах, поросших буйной зеленой травой. Посмотрев вверх, она увидела аквамариновую громадину с тонкими тусклыми кольцами – сказочное зрелище, от которого веяло холодом, неприглядное по прежним человеческим стандартам. Пожалуй, это место еще долго будет непригодным для жизни из-за астероидной гравитации. Однако на встрече уранианцы восхваляли тонкую красоту своей планеты, находя в ней какие-то эстетические свойства, хотя и собирались изменить в ней все, что было в их силах. Они особенно выделяли нежные оттенки ее цветов, прохладу купольного воздуха, движения, создающие ощущение полета, танца во сне… Некоторые даже оказались до того патриотичными, что стали возражать против радикального терраформирования; они были сторонниками сохранения этой среды.

И вот они встретились с Энн. Подошли к ней группой, окружили и принялись пожимать руки, обнимать, целовать в макушку; кто-то даже припал к коленям и поцеловал ей ногу. Зо, увидев выражение лица Энн, рассмеялась.

– Оставьте ее, – сказала она группе, которая, по-видимому, была назначена кем-то вроде хранителей Миранды.

Местная разновидность Красных возникла там, где ее существование было лишено всякого смысла, причем спустя долгое время после того, как это движение практически исчезло даже на Марсе.

Они подплыли по воздуху или подтянулись по перилам к своим местам вокруг стола, установленного в центре купола на высокой узкой колонне, и принялись за еду, обсуждая все вопросы, касающиеся их системы. Стол этот был оазисом посреди тусклого купола, подсвеченного бриллиантовым ожерельем на нефритовом фоне. Казалось, он находился в самом центре города, но Зо видела и другие оазисы, подвешенные в воздухе, которые также словно находились в его центре. Ипполита была настоящим городом, но на Обероне можно было построить таких десятки, равно как и на Титании, Ариэли и Миранде – пусть эти спутники малы, но каждый из них покрывала поверхность в сотни квадратных километров. И эти не обласканные Солнцем луны привлекали людей своей нетронутой территорией, незанятым пространством. Это был новый рубеж в мире, где возможности начать что-то новое, создать общество с нуля таяли с каждым днем. Для уранианцев эта свобода была дороже света и гравитации. И собрав роботов и программное обеспечение, они отправились на этот рубеж, чтобы построить купол и написать свою конституцию, чтобы стать новой первой сотней.