Ричард Длинные Руки – воин Господа - Гай Орловский

– Приказ короля, – повторил воин. Он вздохнул, повторил уже горько: – Таков приказ… короля.

Мы остановились, я всей кожей чувствовал опасность, вертел головой. Бернард хмурился, Асмер беспокойно переступал с ноги на ногу, только Сигизмунд осматривался с радостным благоговением, крестился, шептал благодарственные молитвы. Совнарол посматривал на него одобрительно, встал рядом, и они зашептали что-то в унисон.

Я смотрел на массивные роскошные врата, перевел взгляд на лица друзей, уже друзей. Во мне начал закипать гнев, который давно кипит в Ланселоте, бурлит в Бернарде и едва не выплескивается из Асмера.

Ланселот проговорил с напряжением в голосе:

– Беольдр, мне это не нравится… Мы в самом деле привезли доспехи святого Георгия Победоносца! Я не понимаю, что может быть важнее… в эту минуту.

Беольдр прислушался к голосам по ту сторону двери. Вид у него был несчастный.

– Ланселот, там очень серьезный и неприятный разговор… Понимаешь?

– А мы не серьезный?

– Прости, но что сделано, то сделано.

Ланселот дернулся, побелел, но смолчал. Бернард прогудел густым голосом большого недовольного медведя:

– Я просто чую, что королю мы сейчас нужны. Кто велел никого не пускать?

Беольдр ответил несчастным голосом:

– Сам король и велел.

Совнарол, дотоле молчавший, сказал ясно и строго:

– Власть Творца всего сущего выше власти земных владык.

Похоже, никто его не понял, да и я тоже не понял, но пальцы мои стиснули рукоять молота, будто это именно Совнарол подсказал им, что делать, а глаза мои уже мерили расстояние до гигантов-стражников по обе стороны двери. Не такие уж они и гиганты, если сравнивать со мной. В этом мире я тоже не карлик. Беольдр быстро взглянул на меня, лицо напряглось, но затем он сказал негромко Совнаролу:

– Ты прав, отец.

Сигизмунд проговорил громко и звучно:

– Во имя Отца и Сына…

Я знаком велел стражам отступить подальше от створок. Они заколебались, тогда я размахнулся и швырнул молот в середину ворот. Оба прыгнули в стороны, роняя копья, похожие на каскадеров, подброшенных взрывом. Мне самому показалось, что из моей руки выплеснулась гремящая молния, но это был всего лишь блеск на металлической голове молота от свечей и светильников.

Ворота тряхнуло на миллисекунду. В следующее мгновение воздух наполнился визгом от крупных щепок. Сухой треск пронесся, как громовой удар. Я ожидал, что молот пробьет дыру, раз уж тут нет запора, и вернется ко мне, но истосковавшийся без дела молот как будто ощутил мою злость и желание сокрушить врата: он разнес их полностью – одна створка разлетелась в щепки, а вторую он на обратном пути разбил так, что щепочки, самая крупная не больше спички, наполнили воздух, как снег в метель.

Из зала донеслись крики, вопли, лязг железа. Все перекрыл пронзительный женский визг. Беольдр жестоко улыбнулся, во взгляде было одобрение.

– Заставлять нас ждать – это унижение. Не только для вас.

Ланселот сказал быстро, жестко, не шевельнув ни одним мускулом:

– Все, пошли.

– Головы выше, – успел шепнуть Бернард.

Под ногами звучно хрустели добротные дубовые щепки. Те, что помельче, все еще опускались, как крупный снег, усеивая пол хорошо пахнущими опилками. Искореженные медные полосы скрутило как спираль, они раскатились в углы, где продолжали беспокойно покачиваться из стороны в сторону.

Шарлегайл на троне, справа от него в кресле застыла принцесса Азалинда. За ее спиной Шартреза, ее руки гладили Азалинду по плечу. Азалинда бледная как полотно, в глазах блестят слезы. А перед ними выпрямились горделиво двое: тонкая изящная женщина в длинном зеленом платье, что делало ее похожей на молодую красивую ящерицу, и мужчина в доспехах, но без шлема. Я посмотрел на него, холод пробежал по спине. Этот гигант побольше даже Беольдра. Руки как бревна, шея толщиной с колонну Большого театра, волосы не падают на плечи, как у всех, а подстрижены коротко, торчат, как у дикого кабана, зато при взгляде на необъятную шею у меня просто подгибаются колени.

Сейчас они с изумлением и гневом смотрели на нас. С изумлением и гневом, но без страха. Беольдр коротко, с достоинством поклонился.

– Прошу прощения, Ваше Величество, за вторжение. Но прибыли герои с доспехами святого Георгия. Я не счел вправе задерживать их…

Ланселот, не дожидаясь ответа Шарлегайла, сделал два церемонных шага к трону, опустился на одно колено и произнес сильным ясным голосом:

– Ваше Величество! Доспехи в Зорре. Я отправил их к епископу. А мы, ваши верные слуги, готовы к новым свершениям.

Он поднялся, опять же не дожидаясь слов Шарлегайла, выпрямился, нижняя челюсть угрожающе выдвинулась, а рука в многозначительном жесте опустилась на рукоять меча.

Женщина по-прежнему смотрела в нашу сторону с изумлением и сильнейшим гневом. Она в самом деле похожа на Шарлегайла, понял я, такое же сильное волевое лицо, решительность в глазах, тонкий нос и широкие плечи пловчихи. Но в поясе оставалась узкой, как и в бедрах. Талию охватывает широкий пояс с дивным шитьем серебром и золотом, но на бедре висит совсем не игрушечный кинжал, только ножны искрятся от обилия самоцветов.

– Возможно, – сказала она сильным, но женственным голосом, – вам эта выходка сойдет с рук… сегодня, сэр Ланселот. Но король Шарлегайл уже согласился передать мне корону! И я намерена доказать… да, доказать!.. что женщина не уступает мужчинам в умении управлять королевством! Завтра вам придется относиться ко мне с намного большим почтением.

Я взглянул на Азалинду. Она попыталась вскочить, но Шартреза придавила обеими руками ее плечи. Ее глаза отыскали мои, она чуть качнула головой. Ланселот перехватил ее взгляд, посмотрел на меня злобно, потом обратился к Шарлегайлу, минуя Зингильду:

– Ваше Величество… это правда? Разве не принцесса Азалинда ваша наследница?

Шарлегайл сделал слабый жест рукой. В горле у него клокотало. Глаза Зингильды гневно сверкнули, но слова потонули в громовом хохоте Сира де Мертца:

– Принцесса?.. Ох-хо-хо!.. Это та девка, которую пятеро мужланов привезли из каких-то срединных деревень?

Ланселот вскипел, рука метнулась к мечу.

– Ублюдок, – процедил он холодно, – ты осмеливаешься это сказать вслух?

Рыцарь захохотал.

– И громко, – сказал он с удовольствием. – И во весь голос. Да, принцесса – шлюха, она провела два месяца в компании пяти мужчин… спала с ними!

Он не успел закончить – удар бронированного кулака сотряс его, как дерево, в которое попал валун. Ланселот стоял взбешенный, бледный от гнева. Рыцарь медленно поднял руки к подбородку, потрогал. В глазах вспыхнула ярость. Не отрывая взгляда от лица Ланселота, сделал повелительное движение в сторону. Появился оруженосец, мигом подал шлем и меч.