Бак Роджерс в 25 веке - Мелинда Мёрдок

— Вперед — за работу, маленькая негодница, — сказал он.

Несмотря на внешнюю грубость слов, в голосе его звучала нежность. Ему нравилась женская красота, но нигде он не мог найти женщины с такими реакциями, как у Элизабит. Она не уставала радовать и удивлять его, никогда не нарушая при этом его воли.

— Как ты пожелаешь, — нерешительно произнесла она.

— Всегда помни об этом, Элизабит, — сказал Черненко. — Как я пожелаю!

— Разве я могу забыть? — Ее пухлые розовые губы, казалось, целовали каждое слово. — Я ведь такая, какой ты меня запрограммировал.

— Верная Элизабит, — сказал Черненко.

ГЛАВА 13

Роандо Вальмар разглядывал потолок. Как и остальные поверхности помещения, он был сделан из металлических плит. Спрятанное в глубине «Спасителя-3» помещение, где его содержали, трудно было назвать роскошным. Прямоугольная камера размером пять на десять была оборудована с минимальными удобствами, в число которых входила искусственная гравитация. Если говорить точно, долговязое тело марсианина могло бы свободно плавать в воздухе безо всяких усилий, но непривычный к нулевому тяготению Роандо предпочитал свободному полету унизительное пристегивание к койке.

Он был недоволен. Как отпрыск королевского дома Марса, он привык сам распоряжаться собой. Как узник НЗО, он подвергался достаточно вежливому, но лишенному почтения обхождению. Он привык, чтобы его распоряжений ждали, малейший его каприз выполняли, а здесь… НЗО не видела оснований для удовлетворения прихотей пленников, хотя и его снабдили чтением. Его требования и капризы привели только к тому, что компьютерная система безопасности была перепрограммирована на выполнение исключительно насущных его потребностей. Его чрезмерные требования делали жизнь остальных марсиан невыносимой, потому что, страдая сам, он отравлял существование всем остальным. Кончилось это тем, что его поместили в отдельную камеру.

Он неподвижно смотрел перед собой, рисуя в уме восхитительные картины мести, которую он предпримет, как только Марс одолеет Землю и он окажется на свободе. Он не сомневался в исходе войны. То, что к повстанцам присоединились силы Венеры, не произвело на него никакого впечатления. Марс был главной силой в Системе. Никто не мог ему противостоять. Это была та истина, с которой он воспитывался и рос, и он не видел причины менять свою точку зрения. То, что этот бесчувственный болван Беовульф посмел выступить против Марса, свидетельствовало только о глупости неотесанной деревенщины. Роандо некоторое время развлекался мыслью о том, как он пошлет землянина в одну из шахтерских колоний в качестве раба, но потом пришел к выводу, что такое решение будет чересчур гуманным. Беовульф заслужил смерти, медленной и мучительной, за то неуважение, которое он проявил к имени Вальмаров.

Вскоре после перевода в одиночную камеру Вальмар потребовал, чтобы ему дали поговорить с одним из руководителей НЗО. Разговаривал с ним Беовульф. Офицер НЗО был довольно краток:

— Вы хотели меня видеть?

Роандо сразу отметил про себя недостаточно почтительный тон.

— Да. Я хочу получить ответ: какие шаги предпринимаются для моего освобождения?

Беовульф поднял левую бровь.

— Никаких. Мы предложили наши условия Марсу. Их не приняли. Они прекратили было налеты на Землю, но сразу возобновили, как только их флот был готов продолжить. Они не выказали никакого стремления освободить Планетарный Конгресс — следовательно, вы остаетесь пленником.

— Это абсурд. Я Роандо Вальмар. Марс не может допустить, чтобы я находился в заключении!

— Похоже, их сейчас волнуют другие проблемы.

— Я требую моего освобождения!

— В вашем положении вы не можете требовать ничего.

Беовульф разглядывал взбешенного марсианина с нескрываемым любопытством. Трудно было представить, что могут существовать настолько ограниченные и самовлюбленные представители рода человеческого.

— Я член Марсианского Королевского дома, — неожиданно просительным тоном продолжил Роандо. — Марс может заплатить за мое освобождение!

— Буду счастлив позволить вам обсудить подробности этого дела. Мы постараемся, если вы этого хотите, выйти на прямую связь с Зимундом Гользергейном. Откровенно говоря, вы нам не нужны. Нам нужен наш Конгресс и безопасность обитаемых поселений на поверхности Земли. Возможно, Гользергейн не поверил, что вы живы. Пусть удостоверится, это будет нам на пользу.

Странным образом успокоенный, Роандо взялся составлять послание Гользергейну. Он знал, какое неблагодарное занятие — требовать от него чего бы то ни было. Послание было составлено в наиболее дипломатических выражениях, но стиль был несомненно индивидуальный особенностью Роандо. Любой компьютерный анализ, несомненно, подтвердил бы авторство. Беовульф даже позволил ему понаблюдать за тем, как письмо было отправлено по каналам безопасности непосредственно председателю. Роандо с нетерпением ожидал ответа.

Через несколько минут Барни сообщил:

— Мы получили подтверждение приема сообщения. Ответа не было. Мы посчитали его отсутствие сбоем в системе и послали дополнительный запрос. Нам ответили, что Гользергейн получил послание, но у него нет времени на пустяки.

— Пустяки! — воскликнул Роандо.

— Так они передали. Может быть, это ошибка?

— Я покажу ему пустяки! Я… я… — голос Вальмара сорвался. Он был бессилен что-либо предпринять против директора, и тот знал это. Ему в голову пришла новая мысль:

— Вы позволите мне послать еще одно сообщение?

— Я не думаю, что мы можем так разбрасываться машинным временем, господин Вальмар, — спокойно ответил Беовульф. — У нас все-таки война, и Гользергейн не собирается беседовать с вами.

— Я только хочу сообщить моим родным о моем заключении. Они в состоянии оплатить мое освобождение.

— Боюсь, что нет, — возразил Беовульф. — Разве они в состоянии освободить Планетарный Конгресс?

— Возможно и это, — заявил Роандо.

Беовульф пожал плечами.

— Почему бы и нет?

Роандо сообщил Беовульфу компьютерный код, и Беовульф не смог удержаться от улыбки — код выводил его прямиком на информационный обмен Аделы Вальмар, позволяя при этом так запутать следы, что она сама была не в состоянии проследить путь вызова. Адела ответила на вызов дядюшки через несколько десятков секунд. На экранах монитора НЗО появилось ее красивое лицо.

— Да, дядя? — сказала она. Ее тон был довольно раздраженным. Она не любила, когда ее отрывали от дел, но Роандо был не из тех, кого она могла игнорировать.

Роандо изобразил на лице нечто, соответствовавшее, по его мнению, облику удрученного горем, но любящего родственника. Адела, хорошо знавшая своего дядю, приготовилась выслушать какую-нибудь очередную идиотскую просьбу.

— Дорогая, ты, без сомнения, огорчена моим нынешним печальным положением…

— Тут были слухи о похищении, — недовольно ответила она, пренебрежительно скривив губы.

В сердце Роандо запылал гнев. Она, конечно, знала, эта маленькая стерва, и не предприняла ничего. Он прочистил горло, стараясь взять себя в руки.

— Слухи были правдивыми. Меня захватили террористы… То есть борцы за свободу Земли. Они предлагают выкуп.

— И ты хочешь, чтобы я заплатила? — лицо Аделы выражало полное отсутствие интереса.

— Да. — Твердо, как команду, произнес Роандо. Девчонка совершенно отбилась от рук. Когда его освободят, он займется ее манерами.

— И каков же выкуп? — спросила Адела.

— Они настаивают на освобождении так называемого Планетарного Конгресса и отвода кораблей РАМ от Земли.

Адела задумалась.

— Планетарный Конгресс… Ну, это можно устроить. Отвод кораблей… Посмотрим.

— Нужно сделать больше, чем просто посмотреть, Адела! — голос Роандо был почти угрожающим. Он почти чувствовал крушение надежд. Но ведь он был несомненно ценной личностью, ради которой стоило стараться!

— Кстати, дядюшка, а скольких еще человек захватили вместе с тобой?

Беовульф подавил смешок. Даже Адела понимала весь невероятный эгоизм дядюшки и не отказала себе в удовольствии уколоть его.

— Нас было семеро, — сухо ответил Роандо.

— И выкуп включает всех?

Беовульф кивнул.

— Да, — выдавил потерявший почти всю спесь Роандо.

— Ничего не могу обещать. Эти корабли находятся под контролем председателя.

— Мое освобождение принесет тебе очень много, Адела! — Роандо делал отчаянные попытки остановить падение, цепляясь за воздух.

— Поверь, дядюшка, я сделаю все, что смогу.

Адела погасила экран не попрощавшись — и вот Роандо до сих пор в тюрьме. Ему больше не разрешили связи, и он не получал никаких сведений об обмене. В душе Роандо вынашивал страшные планы того, что он сделает, добравшись до тех, кто не захотел заплатить за него достойной его персоны цены — будь это даже сам председатель.