Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях - Василий Потто

Прибытие Портнягина, а вслед за ним и графа Гудовича решило участь кампании. Разбитый наголову при Арпачае, Юсуф-паша бежал в Эрзерум, войска его рассеялись, и Турция вынуждена была заключить выгодное для нас перемирие.

Блистательные действия Несветаева в эту кампанию доставили ему орден Святого Георгия 4-й степени. Но, к сожалению, это были последние подвиги храброго генерала. В следующем году, когда войска собирались идти под Эривань, Несветаев приступил к укреплению русского тыла по долине реки Абаран, служившей в наших войнах всегда операционным базом. Но в это время он заболел желтой горячкой и 17 июня 1808 года скончался в селении Караклисе. Надгробный памятник, воздвигнутый над его могилой, разрушило всесокрушающее время, но оно бессильно истребить из памяти кавказских ветеранов славное имя Несветаева.

XVI. ГРАФ ТОРМАСОВ

9 марта 1809 года на место графа Гудовича главнокомандующим войсками в Грузии и на Кавказской линии назначен был генерал от кавалерии Александр Петрович Тормасов, человек с благородным и решительным характером и с твердой, настойчивой волей.

Тормасов начал службу офицером в 1772 году и через двенадцать лет, в чине полковника, командовал уже Александрийским гусарским полком, с которым участвовал в турецкой войне 1791 года в армии князя Репнина. Произведенный в эту кампанию в генерал-майоры, Тормасов получил кавалерийскую бригаду, и в сражении под Мачином его безусловно отважная, блестящая атака во фланг неприятельской армии доставила русским решительную победу. За этот подвиг Тормасов, не имевший до того никакого ордена, получил прямо крест Святого Георгия 3-й степени.

С окончанием турецкой войны Тормасов переведен был в Польшу и, командуя различными кавалерийским отрядами, находился во многих делах; между прочим он был под Мациевицами, где взял в плен Косцюшко, и штурмовал с Суворовым Прагу. Орден Святого Владимира 2-й степени и золотая, украшенная бриллиантами сабля с надписью «За храбрость» засвидетельствовали его отличия в эту кампанию. В 1798 году он был произведен в генерал-лейтенанты, а через три года – в генералы от кавалерии. В больших европейских войнах 1805–1807 годов ему не пришлось принять деятельного участия, а после Тильзитского мира тяжкая болезнь заставила его и совсем выйти в отставку. Но не далее как через год император Александр снова призвал его на службу, поручив ему высокий пост главнокомандующего в Грузии, и 12 апреля 1809 года он уже вступил в управление краем.

Его предместник, Гудович, несмотря даже на некоторые чисто военные успехи, не сумел поддержать в Закавказье, во впечатлительных восточных умах, обаяние русской силы и русского имени, созданное Цициановым, а две крупные неудачи даже и подорвали его. И он оставил Тормасову Грузию в крайне затруднительном положении. Турция готовилась к решительным наступательным действиям; в июне ожидалось вторжение персиян, и говорили даже, что сам Баба-хан прибудет в Азербайджан, откуда отправит одного из своих сыновей, Аббас-Мирзу, в Карабаг и Ширвань, а другого, Мамед-Али-хана, в Бомбаки и Шурагель со стороны Эривани; Селиму Шекинскому обещано было возвращение его ханства; царевичи Александр и Теймураз возмущали Имеретию, Кахетию и Картли; анапский паша, со своей стороны, усиленно поддерживал горцев, и Кавказская линия не имела покоя.

Тормасов прежде всего открыл мирные переговоры с Персией. Но, когда эти переговоры еще продолжались, персияне внезапно вторглись в Грузию со стороны Карабага, Эривани и озера Гокчи, а 23 июня и главные силы их, под личным начальством Фетх-Али-шаха, уже вошли в Бомбакскую провинцию. Однако же трехдневный бой персидской кавалерии под Амамлами, Беканом и Гумри, окончившийся полным ее поражением и бегством за Арпачай, настолько расстроил весь план персиян, что они вернулись назад, и кампания ограничилась только рядом небольших набегов, продолжавшихся до глубокой осени.

Лишь в сентябре большие силы их вновь пошли через Муганские степи, но на этот раз уже в Талышинское ханство, считавшееся под покровительством России. К сожалению, Тормасов, имевший в своем распоряжении для защиты трех обширнейших провинций: Дербентской, Кубинской и Бакинской – только один Севастопольский полк, ничего не мог отделить на помощь Мамед-Мир-хану, и Талышинская область превращена была персиянами в груды развалин и пепла.

Надо прибавить, что набегам персиян помогали лезгины и турки, врывавшиеся со стороны Ахалцихе и настолько беспокоившие границы, что в Картли для прикрытия их вынуждены были вызвать даже часть войска из Кахетии, с Алазанской линии. Одна из таких хищнических партий, в восемьсот человек, 6 сентября 1809 года была совершенно истреблена отрядом генерал-майора князя Орбелиани, напавшим на нее из Сурма с двумя кабардинскими ротами и эскадроном нижегородских драгун, тогда только что еще прибывших в Грузию.

Почти одновременно с отражением персиян от Гумров и Бекана Тормасов получил известие о вторичном падении Анапы, сдавшейся при первом появлении перед ее верками эскадры капитана Перхунова.

Понимая всю важность стратегического значения этой крепости, стоявшей в тылу враждебных линий горских племен, Тормасов приказал не оставлять ее, как это было сделано при Гудовиче, а, напротив, укрепить с суши и занять сильным подвижным гарнизоном. Комендантом в Анапу назначен был генерал-майор Бухгольц, на котором Тормасов остановился как на человеке редких душевных качеств, притом женатом на черкесской княжне, еще ребенком вывезенной из той же Анапы при взятии ее Гудовичем, – обстоятельство, выгоды которого не замедлили обнаружиться. Княжна имела многочисленную и знатную родню среди черкесов, и при ее влиянии мало-помалу устанавливались между русскими и некоторыми горскими племенами дружеские сношения, которые и продолжались вплоть до 1812 года, когда Анапа по Бухарестскому миру опять возвращена была туркам.

Поражение персиян и покорение Анапы, обеспечившее линию, дали возможность Тормасову сосредоточить свое внимание на делах Имеретинского царства, откуда в этот момент угрожала Грузии наибольшая опасность.

При Гудовиче войсками в Имеретии командовал генерал-майор Рыкгоф, «по своим преклонным летам мало способный, как духом, так и телом, к военным действиям». Царь Соломон, видевший слабость и «неспособность» Рыкгофа, несмотря на требования главнокомандующего, не хотел жить в Кутаисе, удалился в горы, волновал народ и исподтишка сносился с турками, употребляя все средства к тому, чтобы освободиться из-под зависимости России. Пользуясь уступками Рыкгофа, он наконец дошел до того, что сам начал требовать вывода русских войск из Кутаиса. По смерти Рыкгофа в 1808 году, когда на его место назначен был генерал-майор князь Дмитрий Орбелиани, обстоятельства изменились. Царь продолжал настаивать на своих требованиях, но князь Орбелиани далеко не был расположен к уступкам и между прочим писал новому главнокомандующему, что «наше положение не только в Имеретии, но и в Менгрелии не может быть прочно, пока существует турецкая крепость Поти».