Последние первые планетяне - Павел Третьяков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Единственными, кто не получил ни капли славы за поимку беглеца и его людей, были, разумеется, Призраки Охоты. После штурма имения, который, как затем доложили Давыдову с Камиллой, завершился почти в одно время с гибелью Моргунова, причем без особых потерь со стороны бойцов Констанции, отважные мужчины и женщины Сима еще недолго помогали законникам сторожить взятых под арест головорезов, а затем стремительно скрылись в степи. Когда из соседних поселений прибыла подмога, Давыдов выставил все так, словно бы в осаде поместья им содействовало народное ополчение, которое предпочло бы не раскрывать себя в целях безопасности. Это было неуклюжее оправдание, однако надежды старшины зиждились на том, что у начальства из Большого Кольца не найдется ни сил, ни времени разбираться в подробностях произошедшего. Поиски виноватых, в конце концов, частенько вскрывают эту оборотную сторону гнилой бюрократии: за отчаянным желанием отыскать козлов отпущения люди подчас не замечают даже самых очевидных несостыковок. Возможно, когда-нибудь это и отзовется борейскому управлению, смирился Николай, однако случится это позднее, когда пыль уляжется. Здесь и сейчас полицейские были просто бесконечно благодарны Призракам за самоотверженную помощь. И особенно – Марк Князев. Как потом признался парень, в ходе штурма Констанция буквально спасла ему жизнь, утянув за собою в укрытие из-под обстрела. Все недоверие в отношении жителей Сима, таким образом, Марк отверг раз и навсегда. Даже не стал бунтовать, когда Давыдов разъяснил коллегам, на каких именно условиях Констанция согласилась помочь в этом опасном предприятии.
Что до арестованных наемников Моргунова, то в общей сложности: из «шахтерских» и от поместья, – их набралось больше десятка. В целях безопасности Большое Кольцо настояло, чтобы арестантов разбили на несколько групп и распределили по тюрьмам соседних городков для ведения поспешных, но эффективных допросов. Все эти пертурбации завершились еще до похорон борейских офицеров. Как и предполагал Николай, из дюжины головорезов на сделку с «СидМКом» пошло не меньше половины. Узнав о гибели босса, – читай источника доходов, – наемники один за другим сдали бизнесменовы грязные делишки, включая мутную историю с Ящинскими, покушение на Майка Макарова, а до того и незаконное использование ресурсов рудной компании для разработки собственной шахты. Лишь по счастливой случайности никто из тех, кто в конечном счете попался в лапы корпоративной полиции, не имел достаточного доступа к делам Михаила, чтобы знать о шаттле переселенцев. Равно как о сделках с бывшим градоначальником Леоновым. Это оказались по большей части рядовые солдаты – остолопы, которые, пожалуй, лишь потому и угодили за решетку, что не догадались вовремя слинять из Борей-Сити. Те же, кто был на шахте и действительно знал о тайных разработках Моргунова, либо погибли, либо без следа растворились на пустошах. Рудная компания разослала по своим управлениям ориентировки на поимку этих людей, однако, как заметил старик Хоев, едва ли беглецы когда-нибудь еще появятся на улицах городов, подконтрольных «СидМКом». В этом смысле ситуация для полицейских сложилась удачно.
У ареста безмозглых пешек бизнесмена, увы, была и обратная сторона. Среди тех, кого удалось схватить полиции, не оказалось людей, которым Михаил Моргунов доверился в свое время при убийстве старшины Громова. Подтвердить или опровергнуть признание мертвеца не удалось, так что из многих преступлений, которые город с хищническим рвением приписал Моргунову, устранение начальника полиции так и осталось единственным недоказанным. Как бы ни было досадно оставлять смерть Василия виною Призраков Охоты, законники все-таки были вынуждены смириться и не ворошить осиное гнездо. Расследование неизбежно вывело бы на шаттл переселенцев. Выдать его обнаружение денежным мешкам из рудной компании – было последнее, чего добивались полицейские.
В этих замысловатых игрищах: арестах, обвинениях, выборочном раскрытии правды, – незаметно пронеслось полнедели. Утром в день похорон первого помощника и Максим город уже успокоился и погрузился в это мирное, но трагическое состояние, в котором не пребывал со времен поминания прошлого старшины. Давыдов, уже привычно не выспавшись, выскочил из дому ни свет ни заря и до полудня метался по службам, утрясая дела с Большим Кольцом, а также с тем, что касалось погребения доблестных офицеров.
Разумеется, такова была легенда, касающаяся и гибели Максим. Старшина со стариком Хоевым усердно раздумывали над сложившимися обстоятельствами, когда напряжение спало, и пришли к выводу, что нет резона выдавать жителям Борей-Сити правду касаемо последних дней жизни девушки. Какими бы фатальными ни оказались последствия ее предательства, она поплатилась за наивность жизнью. Выдавать подробности ее гибели означало только унизить родителей в глазах горожан. Николай, хотя не смог простить Макс вероломства, тем не менее не пожелал подобной участи ее горюющей семье. Он твердо наказал коллегам помалкивать по поводу случившегося. Возражений никто не изъявил. Решено было сделать вид, что девушка попалась, карауля вход в шахту во время операции, и стала первой жертвой в ту злополучную ночь. Тело с почестями выставили в закрытом гробу наряду с первым помощником.
На службу в память о погибших полицейских съехалось не меньше трети города. Люди заполонили Треугольник, дабы проститься с офицерами, – пожалуй, такого единения Давыдов еще не видал, даже в день поминания старшины Громова. Вероятно, дело было в том, что на сей раз провожали молодых людей. На невесту Антона косились с таким трагизмом, будто ее жизнь оборвалась в тот же миг, что жизнь жениха. Как и родители парня, Диана находилась в шоке и с трудом осознавала, что все приключилось взаправду. Она долго затем рассказывала Камилле, что пробуждается утром с надеждой, будто события последних дней привиделись ей не иначе как в страшном кошмаре. Как умирает вновь и вновь, обнаруживая вторую половину постели пустой и холодной. Вскоре Диана покинула Борей-Сити. Николаю не удалось толком объясниться с ней, и эта недосказанность тяжким грузом легла на душу молодого старшины.
Пока же минуло три дня, и только подошла пора развеивать прах по раздольной земле фронтира. После поминальной службы народ разбрелся по делам, – иначе говоря, топить горе в бутылке, – и на пустырь за городом, где нередко развеивают останки, пришли только самые узнаваемые лица. Одной из тех, про кого затем судачили в людях, была Констанция. Приняв приглашение Давыдова, она прибыла в Борей-Сити инкогнито и с почтением посетила службу и похороны первого помощника. После исчезновения Громова только Антон и оставался для Призраков надеждой не угодить в лапы мстительной «СидМКом». Минин и тут наставника не подвел. Организовав встречу Констанции с Николаем, парень, вероятно, подарил Симу шанс на новое начало. Женщина не могла сказать этого на похоронах во всеуслышание, но в