Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи - Лев Гумилёв

Пред лицом жестокой голодной смерти, грозящей ныне миллионам русских людей, пред лицом долга, который накладывает на каждого эта страшная смертная угроза, суждения об экономическом составе и экономической природе России могут показаться видением. Да, этот долг существует, напряженный и явственный. Да, в обстановке происходящего эти суждения – подлинное видение. Но есть видения, в которых высшая реальность, и как раз таким видением почитаем мы хозяйственный образ России.

Не заботой хозяйственной и не одной «интенсификацией» спасется, если спасется, Россия. Через духовное просветление и через духовное горение пролегают пророческие пути. Но, поднимаясь к Духу, было бы грешно и безумно презирать Богом данную плоть.

В напряжении Духа, в преодолении, устранении бедствия родная страна – как женщина, готовая зачать и понести. Приникнув, свято любите родную земную плоть. Изумруд лугов на прибрежье Волхова! Желто-ярая, вся в колосьях степь! В таинственных далях – горные великаны заповедных глубин материка, поднявшие к небу снежные короны, струящие к подошве водный поток. Водный поток разделите на арыки, и пусть благословением Божиим цветет Божий сад там, где он цвел когда-то и где сейчас его нет. Плугом поднимите степи, дотоле не знавшие плуга. И пусть в неслыханной шири шумят и влекут, колыхаясь, ржаные и пшеничные моря.

1922

Из писем П. Н. Савицкого Л. Н. Гумилеву.

Из письма от 29 января 1958 г.

…Перехожу к Вашим мыслям о роли русских и татар в XIII–XIV вв. В некоторых пунктах они очень близки к мыслям моего большого (ныне уже покойного) друга Николая Сергеевича Трубецкого (он скончался в 1939 г. в Вене; можно сказать – его прикончили гитлеровцы; имя его гремит в лингвистике; так, напр., в 1957 г. почти не было номера «Вопросов языкознания», в котором бы он не упоминался).

Эти свои мысли Н. С. выразил в ряде работ 1920-х годов: в брошюре «Наследие Чингис-хана», статье «О туранском элементе в русской культуре» и др. Знакомы ли Вам эти работы?

Н. С. прямо говорил о происшедшем в XIV–XV вв. «переносе ханской ставки из Сарая в Москву».

Но некоторым Вашим мыслям н е т предварений и у Николая Сергеевича.

Ваши статистические прикидки кажутся мне в е с ь м а п р а в д о п о д о б н ы м и (полной же статистической истины в этих вопросах мы никогда знать не будем!).

Согласен я с Вами и в том, что много татар стало русскими и что почти весь их естественный прирост пошел на пользу русскому народу.

Даже среди русских дворяночек сколько было «татарочек» (по внешнему виду)! Да и сейчас есть такие.

Но был и есть, конечно, в русском народе и м о щ н ы й с л а в я н с к и й к о р е н ь. И мне кажется, что Вы несколько п р е у в е л и ч и в а е т е роль татар на русской стороне в Куликовской битве. Ведь в наших летописях сохранились довольно подробные списки и собравшихся ратей, и павших в сражении. И можно ручаться, что огромное их большинство – к о р е н н ы е р у с с к и е л ю д и.

Русские полководцы (они известны нам по именам!) использовали татарскую тактику боя. Это правда, и это было естественно в условиях военного дела того времени. Из этого нельзя делать вывода, что полководцы и воины (на русской стороне) были татарами. Некоторое же число крещеных татар было, конечно, в составе русской рати.

А для более позднего времени, для XV–XVI столетий, Георгий Владимирович очень тщательно проследил в своем «Начертании» роль татарских отрядов (главным образом касимовских) в русской военной истории.

Позвольте мне выразить и мое убеждение в том, что победа православия над исламом в XV–XVI вв. в Поволжье н е б ы л а с л у ч а й н о й (в некотором смысле я вообще отрицаю возможность «случайности» крупных исторических явлений; в этом отношении я сторонник «номогенеза» в истории).

В первые 5–6 вв. христианства на Руси обнаружилось значительное «избирательное сродство» между духом православия и характером русского народа (этот фактор не перестал действовать и сейчас).

На этой основе святители и подвижники русской церкви укрепили и воспитали русский народ для подвига, и этот подвиг был совершен в великих исторических одолениях русского народа в XV–XVI вв…

Из письма от 13 февраля 1963 г.

… Теперь к проблеме: Киевская Русь, монголы, Русь Московская. Мне кажется, что установка Пашуто и др. в этих вопросах определяется или нежеланием вдуматься в те данные и факты, которые содержатся в источниках (и извлекаются из них путем к р и т и ч е с к о г о рассмотрения всей совокупности сведений; в этом, конечно, я вполне согласен с Вами), или соображениями, ничего общего с наукой не имеющими. Я величайший энтузиаст (больший, думаю, чем Пашуто) древнерусской культуры, в том числе и культуры Киевской Руси, а также и тех ее изводов, которые возникли непосредственно в канун монгольского нашествия. Но при всем признании художественных, литературных и пр. ценностей Руси XII – начала XIII в., надо признать, что в политической, а по связи с ней и в экономической области она определенно переживала процесс измельчания, некоторого рода «провинциализации». При территории в один миллион кв. км и при населении, ни в коем случае не превышавшем 10 млн. (скорее – значительно меньше!) даже Русь Ярослава Мудрого не была и в категориях тех столетий и тысячелетий «великой державой» в точном смысле слова. Она значительно отставала в этом смысле и от Китая, во многие эпохи его истории (начиная от Ханьской династии), и от халифата времен его расцвета (халифата не только Омейядов, но и Аббасидов, т.е. без Испании), и от Римской империи, и от Византии Юстиниана. После же Владимира Мономаха и Мстислава Великого «дробнодержавие» возобладало решительным образом. Оно деформировало и психологию правителей, напр., Юрий Всеволодович Владимирский, крупнейший деятель эпохи, отказал в помощи Рязани при подходе к ней монголов. Так мелочно было русское политич. сознание того времени. Тут возможны были два исхода: или иноземное завоевание, или порядки вроде германских после Тридцатилетней войны – но без наличия центра, подобного Венскому. Случилось первое, но вместе с тем Русь была выведена на совершенно новые пути. Рухнули территориальная «отъединенность» и относительная «узость» политико-географических масштабов Руси. Русь была включена в политическую систему, охватывавшую уже не один миллион (как при Ярославе Мудром и позже), но м н о г и е миллионы кв. км пространства. Правда, сначала северо-восточная Русь была в этой системе (Великая Монгольская Империя, Золотая Орда) вассалом. Но как известно, к концу XIV в. положение стало меняться весьма существенным образом, а к концу XV в. Русь, в лице Московского государства, с полной несомненностью стала р е ш а ю щ е й силой в великом состязании «царств-наследников» Золотой Орды (ср., напр., зауральский поход воевод Ивана III, его «казанскую» и «крымскую» политику).

А при Иване IV все «наследие» Золотой Орды, за исключением Крыма, оказалось «собранным воедино» в пределах Московского царства (покорение Казани, Астрахани, Сибири). Русь стала с этих пор уже не однонациональным (как была до тех пор) и не «одномиллионным», но многонациональным и «многомиллионным» (в миллионах квадратных верст или километров) государством. Административные и военные порядки монголо-татарских государств оказались в гораздо большей степени применимыми в русских условиях, чем перед тем (в XI–XII вв.) порядки византийские. В числе другого это определяется о б щ н о с т ь ю м е с т о р а з в и т и я Руси, с одной стороны, и монголо-татарских государств, с другой (евразийская зональная система), и существенным различием между месторазвитиями Руси и Византии. Русь XV–XVII вв. значительно усовершенствовала административно-военные порядки монголо-татарских государств (включая сюда и дипломатические обычаи и методы); на основе тягла и великой царской службы Русь этих и последующих веков приобрела ту у с т о й ч и в о с т ь, которой не хватало монголо-татарским политическим образованиям XIII–XV вв. (распалась ведь не только Золотая Орда, но также – после Тимура – и улус Джагатаев; в 1363 г. был потерян Китай и т.д.). Все это – уже самостоятельное творчество русского народа, выражение его нравственных сил. Русь показала себя весьма способной «ученицей» монголо-татар и во многих отношениях далеко превзошла своих «учителей». В обстановке 2-й половины XX в. это чувствуется особенно явственно. Но только слепой может отрицать, что на великую всемирно-политическую арену Русь в свое время была выведена именно «монгольским игом», превратившимся для Руси в великую монголо-татарскую «школу». Те историки, которые отрицают в современности эту очевидную истину, исходят – б.м., сами того не сознавая, – из представления о монголо-татарах XIII–XV вв., как о «низшей расе», своего рода хищных зверях. Что может быть доброго от зверей?! На самом же деле Русь получила от монголо-татар немало хорошего. В числе прочего она получила от них навыки национальной и религиозной терпимости. Уже в середине XV в. это было ознаменовано образованием, в рамках Московского государства, вассального Касимовского царства, во главе с «царем» – мусульманином. Этой линии Московское государство придерживалось и впоследствии – и притом не только в отношении мусульман, но также, напр., и шаманистских культов Сибири (ср. всю московскую систему «охраны» сибирских инородцев). Сопоставим для примера, положение мусульман в Московском государстве XVI–XVII вв., с одной стороны, и в Испании тех же столетий, с другой. Контраст самый разительный. На Руси не было ничего подобного поголовному изгнанию или уничтожению морисков. Вот оно – различие «монгольской» школы на Руси и «папистской» в Испании. Только в отношении к сверхагрессивному – в частности, латинствующему – Западу для Руси XVI–XVII вв. было бы слишком опасно применять «монгольские» принципы полной веротерпимости. Но впоследствии (в XVIII в.) они были применены и к нему… При всем том было бы совершенно неправильно изображать «монгольские» столетия русской истории в «идиллическом» виде. Этот упрек следует отвергнуть самым категорическим образом. Нужно полностью признать, что монгольское нашествие было бедствием ужасающим, погубившим на Руси сотни тысяч, а м.б., и миллионы людей, уничтожившим множество неоценимых памятников древнерусской кульуры – в особенности на Руси юго-западной, собственно Киевской, Черниговской, Волынской и т.д. Никакое толкование источников не может устранить этого факта – даже если мы полностью учтем долю половцев и позднейших (XV–XVIII вв.) крымских татар в разорении русских областей. Также монгольское иго – в особенности в XIII–XIV вв. – было игом тяжелейшим. Но из него произросло величие Руси! Какой контраст с результатами захвата западнорусских земель Польшей (Галиция) и Литвою (Белоруссия и большая часть тогдашней Украины), Бед было много и там – и никакого положительного национального результата! Особенно много бед произошло здесь от специфически западной – я сказал бы, «латинской» – нетерпимости. Протестантизм, в этом отношении, полностью следовал по пути латинства. Один лишь принцип «куйюс региоэйюс религио» чего стоит в этом отношении. Вспомним также жесточайшие преследования православия шведами в захваченных ими в XVII в. Карелии и Ижорской земле. Запад, к сожалению, не прошел «монгольской» школы терпимости. Перед лицом всех бед, принесенных людям западной нетерпимостью – в первую очередь нетерпимостью латинской, – сожаление это приходится выразить со всею силой…