Мне всегда везет! Мемуары счастливой женщины - Галина Артемьева

Баррикада у входа в туннель со стороны улицы Чайковского все это время восстанавливалась и укреплялась, а к заблокированным в туннеле солдатам Таманской дивизии (2-я МСД) направилась на переговоры группа народных депутатов, в их числе был священник. После длительных переговоров солдаты перешли на сторону Российского правительства и примерно в 4 часа 30 минут утра выехали из туннеля на улицу Чайковского. На броне их сидели защитники баррикад и были укреплены трехцветные флаги России. Все это время со стороны Белого дома России доносились выстрелы.

Пока с солдатами велись переговоры, к защитникам баррикад на улице Чайковского дважды подъезжал человек на светлой легковой машине с провокационными сообщениями о приближении колонны танков.

На моих глазах было убито два человека (один застрелен, второй погиб под гусеницами), как я потом узнал, погиб еще один человек. Несколько человек получили огнестрельные ранения.

Восхищен мужеством людей, возмущен подлостью военнослужащих — офицеров и прапорщиков, поддержавших путчистов и выступивших с оружием против своего народа. Горжусь теми офицерами, кто правильно и однозначно понял свой долг. Например, считаю необходимым особо отметить капитана Верхозина Александра (которого я знаю по предыдущей службе). Он предоставил в распоряжение защитников Белого дома военную радиостанцию, с помощью которой была усилена мощность радиостанции «Радио России». Мы лично встретились с ним на баррикадах у Белого дома около 21 часа 20 августа. Это настоящий подвиг — сделать то, что совершил Александр. Он, рискуя своей жизнью, совершил свой поступок осознанно, как один из наших граждан России. Кстати, среди защитников баррикад и Белого дома было много офицеров в гражданской одежде.

Я с первой минуты путча понял, где мое место. Всей душой поддерживаю идею о создании Российской Армии.

До последнего времени (точнее, до 19 августа) мной владела иллюзия, что можно оставаться членом КПСС, будучи при этом порядочным человеком. Сейчас решение мое однозначно: я не желаю больше оставаться в этой партии фашистского толка. Считаю, что ее нужно объявить вне закона. Свои заблуждения относительно пребывания в партии старался искупить чем мог в кризисные дни 19, 20 и 21 августа.

21 августа 1991 г.

Подполковник м/с А. О. Артемьев

В КОМИССИЮ ПО ЗАКОННОСТИ И ПРАВОПОРЯДКУ МОССОВЕТА ОТ АРТЕМЬЕВОЙ ГАЛИНЫ МАРКОВНЫ, 1950 г.р., КАНДИДАТА ФИЛОЛОГИЧЕСКИХ НАУК, ПРЕПОДАВАТЕЛЯ МССМШ им. ГНЕСИНЫХ, ПРОЖИВАЮЩЕЙ ПО АДРЕСУ: МОСКВА, 121069, УЛ. ЧАЙКОВСКОГО, Д. 18, КВ. 214, ТЕЛ. 291–87–91

Я, Артемьева Галина Марковна, свидетельствую: 20 августа, после того как были прерваны передачи радиостанции «Эхо Москвы» (22.50), обстановка у баррикады на улице Чайковского стала очень тревожной. Окна нашей квартиры выходят на Садовое кольцо. После ухода мужа на баррикады я решил наблюдать за происходящим из окна (не могла оставить троих детей, один из которых — младший — спал). Я решила, что буду держать в курсе Радио России по объявленному дикторами телефону. Примерно в 12 часов ночи мы услышали гул машин. Задрожали стекла окон. Раздались выстрелы, сначала единичные, потом более частые. Было ощущение, что могут попасть в окна: пули светились, все было очень близко. Наш малыш спал напротив окна, мы обложили его подушками, боясь, что пули попадут в окна.

Дальнейшие события подробно описал муж. Добавлю только, что когда БМП билась в троллейбусы, раздавался звук, который мы приняли за артобстрел Белого дома России. Из окон верхнего этажа посыпались листочки, один упал на широкий карниз нашего четвертого этажа. На листочке было написано SOS. У меня не было уверенности в хорошем конце, мы договорились, что будем сражаться до последнего. На всякий случай я позвонила друзьям в Чехословакию и подробно рассказала о чем могла (это было еще до стрельбы). Я просила, чтобы в случае негативного исхода они оповестили кого смогут. Об этом же я попросила и австралийку Мегги Формен еще утром 19 августа (она должна была 20 августа возвращаться в Австралию). Я просила ее рассказать всем, кому она сможет, что мы расцениваем случившееся как преступление военной хунты против народа. Я боялась, что мы больше не увидимся, простилась навсегда, т. к. собиралась идти на баррикады — правда, их еще не было, но не сомневалась, что они будут. Я просила Мегги помочь моим детям, если с нами что-то случится.

Мы ждали рассвета, считая каждую минуту. Примерно в 4 часа ночи вдруг погасло уличное освещение. Я пошла на улицу. Вскоре из туннеля показались БМП с Российскими флагами. На броне сидели люди, в их числе был православный священник. Милиция попросила машины задержаться. Я побежала звонить на Радио России, чтобы сообщить им об этом и спросить, стоять ли БМП или ехать к Белому дому России. Они дали телефон, назвали фамилию — Краснов, просили сообщить ему, что я и сделала.

В конце концов БМП направились на защиту Белого дома России.

Спасибо священникам православной церкви, которые были с нами (а мы с ними). Я знала, что Бог не даст больше терзать Россию, но что народ должен сплотиться и спасти себя и родину сам. Так и получилось.

21 августа 1991 года

Артемьева Г. М.

…А еще был сильный момент, когда через день стало ясно, что путч провалился, мы собирались на митинг к Белому дому и увидели, как несут огромный российский флаг. Много людей, держась по бокам за флаг, медленно шли под нашими окнами к месту митинга. Сейчас российским флагом никого не удивишь — а какой же еще? Но флаг СССР был целиком красным, с серпом и молотом в углу. А тут несли трехцветный флаг — символ нового, на которое мы надеялись и которое мы все вместе отстояли.

Вскоре нас пригласили на заседание Моссовета, на котором обсуждались события, связанные с ГКЧП. Заседание проходило в здании в районе Цветного бульвара. Мы удивились разнообразию и дешевизне еды в депутатском буфете. Но как бы дешево она ни стоила, денег у нас все равно в тот момент не было: зарплаты после отпуска еще не получили, а все, что было, потратили на еду для строителей баррикад (ребята же оставались на баррикадах сутками).

Мэром Москвы был тогда Гавриил Попов, а Юрий Лужков — вице-мэром.

Гавриил Харитонович Попов без всякой охраны ходил по улицам Москвы. Мы не раз встречали его на Новом Арбате, здоровались. Он был любим москвичами.

Все заседание, как тогда было принято, транслировали по московской программе ТВ. Заслушали и очевидцев событий. Мой муж тоже выступил.

На память всем раздали отчет о работе Моссовета в дни путча. Это любопытный документ. Особенно меня заинтересовала одна фамилия — генерал-лейтенант Грачев Павел Сергеевич. Он тогда, переговорив с Ельциным, перешел на его сторону и был достойно награжден: стал министром обороны. Пашка-мерседес — так называли его все, кто знал. Пашка потом и развяжет кровавую бойню в Чечне, пообещав Ельцину быстренько за пару дней справиться с сепаратистами.