Изгнанники - Михаил Михеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну, прикрытие прикрытием, а сторожевик этот лайнер нагнал и, попирая все международные законы, пробил ему парой снарядов двигатели, взял на абордаж и шпиона назад в империю отвез. И все бы нормально, да уж больно шум поднялся сильный – корабль тот подбитый нашли только через три недели. К тому времени воздух из поврежденной снарядами обшивки частично вышел, в результате чего погибло немало народу, в том числе пассажиров, оказавшихся заложниками чужих игр. Ну, некрасиво получилось, чего уж там, надо было или аккуратнее лайнеру обшивку дырявить, или уж, во всяком случае, свидетелей не оставлять. Лейтенант получил вполне заслуженное, как многие считали, взыскание и был временно отстранен от командования кораблем. Промолчи он – и через полгода взыскание бы сняли, еще и повышение бы получил, но он полез в бутылку. Кстати, с определенной точки зрения Мельникайте был прав – действовал-то он согласно стандартной инструкции, просто, что называется, думать надо было. В другое время, может, и поощрение бы получил, вот только как раз в этот момент Российская империя была заинтересована в мирном решении проблемы. Увы, пониманием момента лейтенант по молодости лет не обладал, поэтому нахамил адмиралу, ну а никакое начальство этого не любит. Кончился получившийся скандал тем, что лейтенанту пришлось подать в отставку, а тут как раз разведка подбирала людей для Соломина, и мимо молодого и перспективного офицера пройти никак не смогла.
Ба-банг! Карабин стрелял не только метко, но и громко, тем более в замкнутом пространстве кабины. Ба-банг! Ба-банг! Соломин отлично видел, как одного из волков пули разорвали практически пополам, но в следующий миг открыли огонь и стрелки с остальных флаеров. Несколько зверей упало, какой-то из них катался по земле, и оставалось только порадоваться, что аппаратура позволяет видеть картину происходящего, но звук отключен – наверняка умирающий зверь вопил от боли, и вопил страшно. А зверь, даже дикий – это не человек, он тварь бессловесная и страдает только от того, что в силу своей природы мешает тому же человеку, его жалко.
Стая, потеряв не меньше двух десятков членов, тут же с завидной оперативностью поднялась и рванула прочь, моментально сообразив, откуда идет угроза – все же это были, похоже, умные звери. К тому же, на флаерах врубили сирены, и резкий звук, бьющий по чутким звериным ушам, оказался хорошей плетью, которая гнала жертв в строго определенном направлении. Вот только откуда им было знать, что люди, по сути, этого и добивались, выгоняя хищников точно на сидящих в засаде охотников.
Результат был закономерен: потеряв по дороге еще нескольких зверей, убитых с воздуха, волки выметнулись на открытое пространство – и тут началось избиение. В течение максимум минуты стая перестала существовать, три или четыре волка, бегущие в арьергарде, успели, резко повернув, уклониться от встречи с пулями и скрыться в лесу. Остальных же истребили – тупо и примитивно, а за сбежавшими повернули два флаера, и вскоре оттуда донесся звук выстрелов. Соломин в погоне участия принимать не стал – он повел свою машину на посадку, чтобы забрать своих людей.
– Ну, как? – спросил он, когда вылез из кабины и пару раз присел, разминая ноги.
– Противно, – отозвался Петров, аккуратно убирающий карабин в чехол. Этот карабин был его собственный, а не взятый из корабельного арсенала – разведчик не был заядлым охотником, но иногда все же принимал участие в подобных развлечениях, а потому имел собственное охотничье оружие. Он вообще любил все, за что брался делать хорошо, а все – это значит ВСЕ, и к охоте относился с такой же ответственностью, как к работе. Потому и оружие повсюду таскал свое, считая, что оно лучше стандартного. – Это бойня, а не охота. Знал бы – точно бы отказался.
– Аналогично, – Соломин вздохнул, раздраженно дернул уголком рта. – Прости, что втянул тебя в это.
– Да ладно, ты же не знал.
– Командир! – прервал их приступ самобичевания голос Мельникайте, который воспользовался моментом и вылез из флаера, чтобы посмотреть, на кого они, собственно, охотились. Тем, кто стрелял с земли, смотреть на это, кстати, совершенно не хотелось. – Подойдите, пожалуйста.
Соломин кивнул и зашагал в сторону лейтенанта, попутно рассматривая убитых зверей. Они и вправду были похожи на волков – такие же серые, поджарые, мощные, со здоровенными острыми зубами в пасти, разве что покрупнее, раза в полтора. Классические хищники, и эта похожесть была, наверное, обусловлена сходными условиями жизни. Природа на всех планетах стремится повторять наиболее удачные решения, и данный случай не был исключением. И кровь у них тоже была красная.
Этой кровью было забрызгано все – высокая, совсем по земному зеленая трава, кусты, в которых некоторые хищники пытались спрятаться, даже один из охотников, до которого почти добрался отчаянно рванувшийся вперед и остановленный пулями только после десятого, наверное, попадания волк. Видно было, как выкашивали их выстрелы, как летели они, кувыркаясь через головы. Возле нескольких уже деловито возились, сдирая шкуры, охотники – для них такая ситуация была, наверное, наиболее удачным раскладом, но Соломину смотреть на эту суету было неприятно. Он ощущал себя чистоплюем, но ничего не мог с собой поделать – все-таки его специальностью была война, а не убийство.
– Взгляните, капитан!
Соломин пригляделся, и вдруг сообразил, что лейтенант держит в руках щенка – совсем маленького и ничем не отличающегося от своих земных собратьев. Звереныш неловко мотал крупной, лобастой головой и подслеповато щурился на окружающих его людей не до конца пока что открывшимися глазами.
– Откуда?
– В пасти у одной был. Наверное, мать детеныша тащила.
– М-дя… И что с ним делать теперь?
– Бросать нельзя – погибнет.
– Конечно, погибнет. Давай, пристрой к кому-нибудь из местных – пускай приручают, вместо собаки будет…
– Это что тут у вас?
Соломин обернулся. Позади него обнаружился здоровенный кряжистый мужик, напоминающий то ли вставшего на задние лапы медведя, то ли гориллу-переростка. Во всяком случае, в этой горе мускулов с бицепсами толщиной в иное ребро, было навскидку под двести килограммов живого веса, и чувствовалось, что силой он обладает неимоверной. Ноздри мужика раздувались, и глаза были какие-то шальные, налитые кровью. Соломину он не понравился, однако неприязнь – отнюдь не повод для того, чтобы посылать человека куда подальше. В конце концов, причиной неприязни может быть что угодно, даже подсознательная зависть к тому, что собеседник банально сильнее физически, поэтому капитан его банально проигнорировал, а лейтенант спокойно ответил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});