Солнечная лотерея (сборник) - Филип Дик

Джек запнулся, умолк и выпучил глаза, взирая на невероятное зрелище: чуть повыше правого уха Брэди появились крупный губастый рот и пухлая ладонь… Кто–то невидимый стал нашептывать Брэди. К сожалению, Джек не мог расслышать, что именно вещает привидение.

– К–кто это? – придя в себя, прохрипел Джек.

– Вы что–то сказали? – с невинным видом переспросил его Брэди, движением руки отсылая прочь неизвестного помощника.

– Может, у меня галлюцинации? Но только что вам кто–то шептал прямо в ухо.

– Это ангел Господень, – ответил Брэди. – Вполне естественно!

Гамильтон поднял руки, как узник перед расстрелом.

– Все! Ваша взяла.

– Что ж замолчали? Продолжайте. – Брэди был издевательски любезен. – Вы ведь хотели, чтоб я объяснил отклонение луча согласно приведенной формуле…

Он несколькими точными, сжатыми фразами обрисовал процесс, придуманный Джеком.

– Правильно?

– Ерунда! – возмутился Гамильтон. – Откровенное жульничество…

Губы ангела над ухом Брэди растянулись в наглой ухмылке, затем произнесли что–то издевательское по адресу Джека. Брэди тоже позволил себе улыбнуться.

– Да, забавно! – согласился он. – Однако же какое упорство!

Губастая пасть ангела стала растворяться в воздухе. Гамильтон торопливо выкрикнул:

– Погоди! Я хочу поговорить с тобой.

Ангел, точнее его рот, помедлил.

– Чего ты хочешь? – спросил он рокочущим, будто шум водопада, голосом.

– Ты и сам должен знать, – ответил Джек. – Не тебе ли достаточно только взгляда?

Губы ангела сложились в презрительную усмешку.

– Если ты читаешь в умах людей, то должен читать и в сердцах, – напомнил Гамильтон.

– В чем дело? – недовольно поморщился Брэди. – Приставай к своему собственному ангелу!

– Где–то было написано, – продолжал Джек, – что помыслить о грехе так же дурно, как и совершить его в действительности?

– О чем ты там лопочешь? – еще сильнее забеспокоился Брэди.

– Насколько я понимаю древние строки, речь идет о психологической мотивации. Мотивация – это решающий моральный момент, а состоявшийся натуральный грех – только внешнее проявление дурного желания. То есть зло и добродетель зависят не от того, что сделал человек, а от того, что он чувствует и чего желает.

Ангел одобрительной гримасой выразил согласие.

– Ты верно говоришь.

– Эти люди, – Джек указал на ученых лоботрясов агентства, – величают себя воинами Единосущего Бога. Они искореняют язычество. Но мотивы их действий порочны, в их основе – греховное желание.

Брэди от возмущения захлебнулся слюной.

– Ку–куда вы клоните?

– Я хочу сказать, что ваше стремление выгнать меня из агентства по сути своей корыстно. Вы мне завидуете! А зависть в качестве побуждения к действию неприемлема. Я привлек к этому ваше внимание как собрат по религии. – Уже мягче Гамильтон добавил: – Это мой долг.

– Зависть! – воскликнул ангел. – Да, зависть – великий грех. Но она не грех в том смысле, что и сам Бог ревнует человека к любому псевдобожеству. Суть в том, что только Единосущий Бог является Господом. Поклонение кому–нибудь другому есть отрицание Божественной природы и возврат к варварским суевериям.

– Но, – вмешался Брэди, – ревность может еще быть положительной и в том смысле, что настоящий бахаит ревностно исполняет свой долг пред Господом.

– Ревностно именно в том смысле, что он исключает любую другую работу и другие обязанности, – уточнил ангел. – Только в этом положительное значение слова «ревность». Можно говорить еще о ревностной защите своего законного наследства. Этот же язычник утверждает, что ты ревнуешь – иначе говоря, завидуешь, – желая отнять чужое. Тобой движет алчность и корыстолюбие. По сути, ты отказываешься подчиняться закону распределения благодати.

– Но… – попытался возразить Брэди, нелепо взмахнув руками.

– Варвар прав, говоря, что дела, производящие доброе впечатление, но порожденные недобрыми намерениями, суть ложные дела. Ваша ревностность упраздняется вашей завистью. Поэтому, хоть ваши дела внешне и устремлены ко славе Единосущего, души ваши полны скверны.

– Я не понимаю, при чем здесь скверна? – стал обороняться Брэди…

Но было уже поздно. Приговор вынесен. Солнце потускнело над горизонтом, подернулось пеленой – и исчезло во мгле. Колючий суховей закружил над испуганно притихшими юнцами. По земле, словно черные змеи, поползли трещины.

– Можете в установленные сроки подать апелляции, – из надвигающейся тьмы прогремел ангел. – Канал связи обычный.

И канул в небытие.

То, что еще недавно считалось пышным зеленым пейзажем, окружавшим агентство, теперь стало выжженным участком растрескавшейся земли. Ни травинки, ни цветочка – одни жухлые ошметки. С горе–учеными тоже происходили странные метаморфозы: они на глазах уменьшались в размерах, пока не превратились в уродливых, волосатых карликов, сплошь покрытых язвами и струпьями. Глянув друг на друга и окрест себя, они завопили в слезном отчаянии.

– Мы прокляты–ы! – истерично подвывал Брэди. – Про–о–окляты!

Юных адептов агентства явно лишили благодати. Горбатые, коротколапые уродцы нелепо тыкались в разные стороны. Вместе с пыльным суховеем их окутала тьма. Под ногами по выжженной земле метнулась кобра… Послышался зловещий скрип ползущего скорпиона…

– Сожалею, – ошеломленно пробормотал Гамильтон. – Но пора бы вам знать, что правда неизменно выходит наружу.

Брэди метнул на него испепеляющий взгляд налитых кровью глазок. Грязные лохмы волос падали на его почерневшее, искаженное лицо.

– Ты, язычник!.. – прорычал он, отворачиваясь.

– Добродетель сама по себе награда! – напомнил ему Гамильтон. – Пути Господни неисповедимы. Преуспеяние никогда не будет чем–то большим, чем успех.

Плюхнувшись в машину, Джек сел за баранку и врубил зажигание. Над лобовым стеклом взметнулось облако пыли, когда завизжал стартер. Но и только–то. Мотор не заводился.

Джек долго насиловал акселератор, недоумевая, что же могло случиться. Но потом, к своему ужасу, он увидел сиденья своего автомобиля: прежде блиставшие великолепной обивкой, теперь они годились разве что на свалку – выцветшие, рваные, засаленные…

Машина, к несчастью, тоже угодила в только что проклятое место.

Джек достал из бардачка замусоленный справочник. Но толстый том больше не содержал схем, таблиц и советов технического свойства; теперь в нем воспроизводились расхожие молитвы.

Молитва в этом странном мире заменяла все физические знания и навыки. Раскрыв книгу перед собой, Джек включил первую скорость, нажал на газ и отпустил сцепление…

– Есть один только Бог, – затянул он, – а Второй Бааб суть…

Двигатель взревел – и машина, громыхая, сдвинулась с места. Подвывая и дребезжа, она выползла на улицу. Позади остались заклейменные проклятием молодые адепты. Они вовсю обсуждали способы подачи апелляций, называя инстанции и сроки. Несомненно, они вернут себе свой прежний статус. Эти крутые ребята смогут.

Джеку потребовался комплект из четырех молитв, чтоб кое–как дотащиться до Белмонта. Проезжая мимо какой–то мастерской, он подумал, не тормознуть ли ему для ремонта. Но вывеска заведения заставила поторопиться прочь.

НИКОЛТОН И СЫНОВЬЯ

Исцеление автомобилей

Пониже вывески, в витрине, выставлена духовная литература. Центральный лозунг возвещал: «Каждый день, каждый час моя машина становится все лучше и лучше!»

После пятой порции молитв движок как будто заработал исправно. Сиденья обрели вполне пристойный вид. Джек почувствовал, как к нему возвращается некоторая уверенность в собственных поступках и мыслях. Кажется, удалось выкарабкаться из самого неприятного. Любой мир имеет четкие законы. Важно только уяснить их.

Был уже вечер. Мелькали огни несущихся по Эль–Камино машин. Позади переливался разноцветной мозаикой Сан–Матео. Облака, словно непрошеные гости, наползали на ночное небо. С предельной осторожностью Джек вырулил на крайнюю правую полосу.

Слева от дороги виднелись корпуса «Калифорния мэйнтэнанс». Но сей факт отнюдь не вызывал радости. Даже в привычном мире Джек был отщепенцем. Одному богу известно, чем бы мог сейчас закончиться визит на ракетный завод. Джек всем нутром ощутил, что рисковать не стоит, можно и шею сломать. Человек типа полковника Эдвардса в этом мире наверняка превзойдет самую бредовую фантазию.

Справа от Гамильтона показался небольшой, приветливо подмигивающий горящими окнами, хорошо знакомый оазис – «Тихая гавань». Здесь Джек не раз с удовольствием убивал вечерние часы… Удобно расположившись через дорогу от завода, бар был любимым местом отдохновения для инженеров, любителей пропустить одну–другую кружечку пива в жаркий день.