Солнечная лотерея (сборник) - Филип Дик

Мирный конфетный ящик тихой струйкой принялся бесперебойно выдавать коньяк высшего качества.

– Ну, вот! – довольно хмыкнул Джек. – Бесплатная выпивка. Прошу в очередь!

Клиенты не заставили долго ждать и бойко потянулись на призыв. Наблюдая за растущей очередью, Лоуз проговорил:

– Мы пользуемся механизмом, но не знаем, каков его принцип. С точки зрения механики все ясно. Но остается главный вопрос – почему?

– Может, принципа–то и нет, – предположил Гамильтон. – Чудеса именно поэтому и считаются чудесами. Когда нет никаких законов, а есть лишь случайный каприз. Просто–напросто что–то случается – то, чего нельзя предугадать.

– Но какое–то правило должно все–таки присутствовать! – возразил Лоуз, указывая на автомат. – Когда опущена монета, появляется товар. До сих пор мы получали конфеты. Изменив правило, мы получаем коньяк, а не морковку, например. Нужно только выяснить, какие элементы необходимы, чтоб видоизменять имеющееся правило.

– Если мы сумеем узнать причину раздвоения предмета, то… – взволнованно проговорил Гамильтон.

– Именно! Процесс идет со страшной силой. Какая–то пакость его раскручивает. В принципе, наплевать, как это делается. Узнать бы только, в чем суть загадочного нечто. Мы ведь не суетимся из–за того, что сера, селитра и древесный уголь образуют порох. Нам вполне хватает сведений, в какой пропорции их надо смешивать…

Они вернулись к бару, с трудом миновав толпу страждущих порции дармового коньяка.

– Выходит, в этом мире тоже есть законы, – заметил Джек. – Как и в том, нашем. Хотя нет, тут я, наверное, погорячился…

Тень скользнула по лицу Билла Лоуза.

– Да, верно… – Его энтузиазм испарился. – Я и забыл!..

– О чем?

– Чудес в нашем собственном мире не бывает. Они существуют только здесь.

– О… – обмяк и Джек. – Действительно…

– Мы напрасно тратим время.

– Если только у нас не возникнет желания остаться.

Лоуз уселся на табурет у стойки и подхватил свой стакан. Нахохлившись, как подраненная ворона, он проворчал:

– Может, так и следует поступить.

– А как же! – добродушно отозвался подваливший Макфиф. – Оставайтесь! Смекалистые парни всегда выходят из игры победителями.

Лоуз украдкой глянул на Гамильтона:

– Ты хотел бы?.. Тебе здесь нравится?

– Нет!

– Мне тоже. Но есть ли выбор? Мы даже не знаем, куда нас занесло. А уж как выбраться отсюда…

– Такое милое местечко! – негодующе вмешалась блондинка. – Я постоянно здесь, и мне нравится!

– Мы говорим не о баре, – бросил ей Гамильтон.

Крепко стиснув стакан, Лоуз озабоченно произнес:

– Рулить отсюда все равно надо. Каким угодно способом.

– Будем искать выход, – нахмурился Джек.

– Ты знаешь, что продается в здешнем супермаркете? – ядовито осведомился Лоуз. – Консервированные Святые Дары!

– Представь, что тебе предложат в хозяйственной лавке, – откликнулся в ответ Гамильтон. – Весы. Чтобы ты взвешивал свою грешную душу.

– Вот глупости–то! – капризно возразила блондинка. – Душа веса не имеет.

– Тогда, – задумчиво продолжил Джек, – ее можно пересылать по почте бесплатно.

– А сколько же душ, – с издевкой подхватил Лоуз, – может войти в один конверт? Новая религиозная проблема! Опять – раскол человечества, фракции, секты, кровь по улицам рекой…

– Десять! – выдвинул предположение Джек.

– Четырнадцать, – возразил Лоуз.

– Еретик! – воскликнул Гамильтон, скорчив жуткую гримасу. – Чудовище, поедающее младенцев!

– А ты – кровопийца, не гнушающийся порченой кровью!

– Проклятое отродье! Пожиратель дерьма!

Лоуз на миг умолк и задумался.

– Знаешь, что тебе покажут по телевизору в воскресенье утром? Не знаешь? И я тебе не скажу. Сам увидишь.

По–прежнему сжимая порожний стакан, он неожиданно соскользнул с табурета, метнулся в сторону и пропал в толпе.

– Эй! – изумленно воскликнул Джек. – Куда это он двинул?

– Он просто псих, – безмятежно сообщила блондинка.

На мгновение Билл Лоуз опять показался. Его чернокожее лицо казалось пепельно–серым, как маска из склепа. Обращаясь к Гамильтону сквозь шум и гам, он крикнул:

– Эй, Джек!..

– Что такое? – обеспокоенно откликнулся Гамильтон.

Гримаса отчаяния исказила лицо негра.

– В этом мире… – Слезы навернулись ему на глаза. – В этом проклятом м–месте я стал тусовать…

Он исчез, предоставив Джеку гадать об услышанном.

– Что он имел в виду? – спросила любопытная блондинка. – Тасовать карты?

– Или, может, тусоваться. Шаркать, иначе говоря…

– Они все, эти цветные, ноги еле–еле таскают, – прокомментировал Макфиф.

Заняв освобожденный Лоузом табурет, блондинка повела методический подкоп под Гамильтона.

– Малыш, закажи мне коктейль! – промурлыкала она, уверенная в осуществлении своих надежд.

– Не могу.

– Почему? Ты несовершеннолетний?

Джек вывернул пустые карманы:

– Денег не осталось. Все ухнули на конфетный автомат.

– Молись! – посоветовал Макфиф. – Молись с такой силой, будто ты спятил.

Джек, то ли со хмелька, то ли от досады, решил последовать совету Макфифа.

– Боже милостивый! Пришли Твоему недостойному эксперту по электронике стакан подкрашенной водицы для этой занюханной юной шалопайки. Аминь.

Стакан подкрашенной сладкой водички нарисовался прямо у локтя Джека. Улыбаясь, девица подняла стакан:

– Ты – очаровашка!.. Как тебя зовут?

– Джек.

– А полное имя?

Он вздохнул:

– Джек Гамильтон.

– Меня зовут Силки. – Она игриво потянула его за ворот рубашки. – Это твой «форд» у входа?

– Мой, – тупо ответил Джек.

– Поедем куда–нибудь?.. Ненавижу этот бар. Я…

– Почему?! – неожиданно громким голосом, как бичом, стеганул блондинку Джек. – И зачем только Бог ответил на мою молитву? Почему не на молитву Билла Лоуза?

– Бог одобрил именно твою молитву, – ласково объяснила Силки. – В конце концов, это Ему решать, что предпринять в каждом отдельном случае.

– Это ужасно…

Силки пожала плечами:

– Со всяким случается.

– Как же можно так жить? Не зная, что произойдет в следующую секунду. Где логика, где порядок?

Джека возмутил тот факт, что пташку отнюдь не смутили его завывания. Казалось, она приняла их как должное. Или ей вообще на все начхать.

– Гнуснейшая ситуация… зависеть от чужих капризов. Ты перестаешь быть человеком. Опускаешься на уровень животного и покорно ждешь корма.

Силки изучающе посмотрела на него:

– Ты смешной мальчик.

– Мне тридцать два года, какой там к черту мальчик. К тому же я женат.

Она еще нежнее потянула Джека за руку, стаскивая с готового покачнуться табурета.

– Пойдем, малыш. Пойдем куда–нибудь, где можно посвященнодействовать наедине. Я знаю пяток ритуальчиков, которые тебе захочется попробовать!

– И я пойду за них в ад?

– Не пойдешь, если заимеешь нужных людей.

– У моего нового босса прямая линия связи с Небесами. Это подойдет?

Силки не оставляла настойчивых попыток стащить Джека с табурета.

– Давай обсудим все тонкости попозже? Пошли, пока эта ирландская обезьяна ничего не замечает!

Подняв голову, Макфиф уставился на Гамильтона.

– Ты… Ты уходишь? – спросил он дрожащим голосом.

– А как же! – Джек осторожно слез с табурета.

– Подожди! – позвал Макфиф, дернувшись вослед. – Не уходи!

– Беспокойся о собственной душе, – огрызнулся Гамильтон. Однако во взгляде Чарли он уловил признаки растерянности. – В чем дело? – спросил он, трезвея.

Макфиф мотнул головой:

– Хочу тебе кое–что показать.

– Показать что?

Опередив Джека и Силки, Макфиф снял с вешалки громадный черный зонт и выжидательно повернулся. Гамильтон, а вслед за ним и девчонка направились к выходу. Распахнув двери, Макфиф осторожно поднял зонт, размерами больше напоминавший парашют. Прежняя легкая морось сменилась крупным осенним дождем. Тяжелые ледяные капли барабанили по черному асфальту, по зеркальной плоскости витрин. Струи дождя холодными пальцами облапили всю улицу.

Когда дождь внезапным выстрелом разрядил свою первую обойму в туго натянутый колпак зонта, Силки вздрогнула.

– Брр… Какая пакость! Куда мы едем?

Взглядом отыскав в темноте машину Гамильтона, Макфиф монотонно пробормотал о чем–то своем:

– Она должна существовать по–прежнему…

Крысиной прискочкой добежав до машины и плюхнувшись на сиденье, Гамильтон спросил:

– Как ты думаешь, почему он волочит ноги? Он же никогда раньше не шаркал.

Усевшийся за руль Макфиф выглядел не лучше, чем кот, угодивший под сноповязалку. Он весь согнулся дугой, скукожился, так что стал похож на ком мятой одежды. Спинка сиденья закрывала его с головой.