Магия бессмертия. Главный барьер - Бурислав Сервест

Например «серьезность» и «легкомысленность» — по отношению к нам эти слова лишены всякого смысла. Эти качества могут проявляться только во взаимодействии с другими людьми и со внешним миром. Более того, это своего рода граница, делящая мир на две части, в каждой из которых одно из этих качеств оказывается «уместнее» другого. Например, в танцах, флирте, сексе и тому подобных формах общения «серьезность» выглядит довольно глупо, а вот при реализации планов и проектов, требующих предельного напряжения сил, «легкомысленность» может испортить все дело.

Поэтому когда мы приписываем себе одно из качеств, объявляем его воплощением своей индивидуальности, мы закрываем для себя половину мира. Потом добавляем еще одно качество, закрывая половину половины и так далее, пока не останемся на крошечном участке отведенной нам территории. И именно этот участок становится воплощением нашего «образа», который мы готовы отстаивать до последнего.

Разумеется, остальной мир продолжает существовать, и чтобы как-то взаимодействовать с ним, мы делим его на множество противоположных ячеек, каждая из которых занята конкретным человеком или группой людей. В действительности все эти люди, вернее — их образы существуют внутри нас, являясь такой же нашей частью, как и наше маленькое «я». Единственное, что отгораживает нас от них, превращая их в противостоящую нам часть — это ТАБУ на изменение своей собственной формы.

В том случае, когда главной для нас является форма МУЖЕСТВЕННОСТИ, мы стремимся изменить «образы» других, навязать им собственные правила. Например, ЗАСТАВИТЬ отказаться от «бесцельных» походов по магазинам или «бессмысленных» просмотров сериалов и так далее, до тех пор, пока «образ другого» не станет нашей точной копией. Разумеется, здесь мы всегда сталкиваемся с сопротивлением, но даже если нам удастся «сломить» его, то наша победа оказывается «мнимой» — та часть мира, которую воплощал в себе наш партнер, по прежнему продолжает существовать, просто он теряет возможность быть нашим проводником по этой части мира. А это значит, что очень скоро мы полностью утратим к нему интерес и заменим его кем-то, с кем можно продолжать сражаться — и так до бесконечности.

Если в данный момент времени основной для нас является форма ЖЕНСТВЕННОСТИ, то ТАБУ на внутренние изменения проявляется по другому. Мы стремимся полностью отобразить другого, отказавшись при этом от своего прежнего «я», то есть просто переходим на другую сторону мира, отказавшись от своей собственной половины. Стараемся полюбить «футбол», пиво и все, что с этим связано или наоборот — начинаем получать удовольствие от походов по магазинам, обсуждения фасонов одежды и просмотра сериалов. В принципе, это шаг в правильном направлении, проблема только в том, что он всегда оказывается незавершенным. Женщина на стадионе или мужчина в дамской лавке всегда оказываются «чужаками» — их могут принимать в компанию, относится к ним с интересом, но никогда не будут относиться к ним как к «своим». Дело как раз в тех КАЧЕСТВАХ, о которых мы говорили и которые являются основой разделения мира на множество противостоящих друг другу миров. Можно выучить правила противоположной половины и научиться жить по ним, но нельзя воплотить в себе стоящее за ними качество, не изменив полностью свою глубинную структуру. А это сделать почти невозможно.

Возьмем тот же футбол. Для того, чтобы получить удовольствие от матча, нужно полностью отождествить себя со своей командой и с самой игрой, так чтобы происходящее стало «главным делом вашей жизни». Но сделать это сверху, с точки зрения полководца, который может приписать себе успех своих солдат, а в случае поражения возложить всю вину на них и заняться подготовкой к следующей битве. Настоящий «болельщик» не жалеет проигравшую команду, он не сочувствует игрокам, и уж тем более не стремится разделить с ними их горе. Наоборот — он просто жаждет «крови» неудачников, осознавая внутри себя, что их «уничтожение» снимает с него самого вину за поражение. Он умеет отождествляться, не «сопереживая», умеет не чувствовать чужую боль, то есть БЫТЬ БЕЗЖАЛОСТНЫМ, а это качество, которое нельзя обрести, посещая футбольные матчи. БЕЗЖАЛОСТНОСТЬ — это способность принимать такую форму «кокона», которая не пропускает определенные вибрации, связанные с разрушением структур другого объекта, и именно это качество позволяет МУЖЕСТВЕННОСТИ изменять внешний мир. Любое изменение — это уничтожение чего-то уже существующего, это волна БОЛИ, которая стремится пробиться в нас, стать нашей ВОЛЬЮ. Несли это происходит, то мы теряем способность изменить хоть что-нибудь.

Это как разделение ролей при воспитании ребенка. Один из Родителей всегда оказывается «строгим», а другой «добрым». Но к «доброте» это не имеет отношения — просто один переживает 6оль ребенка как свою собственную боль и просто не может наказывать его. А второй оказывается «безжалостным» — он не воепринимает чужую боль и может использовать наказание безо всяких внутренних переживаний.

Для того чтобы стать «настоящим болельщиком» надо суметь стать БЕЗЖАЛОСТНЫМ, а это означает нарушение ТАБУ на внутренние изменения. БЕЗЖАЛОСТНОЙ ЖЕНСТВЕННОСТИ не существует — умение отображать в себе реакцию другого является основой ее формы. Другое дело, что ЖЕНСТВЕННОСТЬ может получать удовольствие от страданий другого, от разрушения его структуры, и с этой точки зрения женщины могут быть гораздо более жестокими, чем мужчины. Но способность не ощущать чужой боли для ЖЕНСТВЕННОСТИ является запредельной, поэтому она может только имитировать свое участие во всех соответствующих процессах — в том числе — имитировать роль «болельщика». То есть единственный доступный ей способ отображения другого — это просто выполнения набора определенных действий, не имеющих под собой энергетической основы. Отказ от своей половины мира и переход на ту его сторону, где она может пребывать только в роли «туриста».

В определенном смысле царство МУЖЕСТВЕННОСТИ — это мир БОЛИ, а царство ЖЕНСТВЕННОСТИ — это мир РАДОСТИ. Цель жизни «настоящего мужчины» — преодолевать сопротивления, сражаться и побеждать, то есть разрушать и причинять боль, оставаясь отстраненным, не используя выделяющейся при этом энергии, а оставляя ее матрице, воплощением которой он является. Можно убить тысячи или миллионы людей во имя какой-либо великой цели и стать героем, воплощением МУЖЕСТВЕННОСТИ, память о котором сохранится в веках. Но только в том случае, если сохранялась безжалостность и отстраненность, если энергия БОЛИ полностью передавалась тем структурам, которые стоят за каждым героем, частично возвращаясь к нему в форме энергии иерархии, энергии ВЛАСТИ. А эта энергия не может быть поглощена структурами тела человека, она может быть использована только для новых завоеваний, для причинения еще большей БОЛИ, поэтому процесс всегда идет по нарастающей и может быть остановлен только извне.

Сила мужчины — в умении терпеть боль, а боль является оборотной стороной радости. Нельзя отказаться от одного и сохранить другое, поэтому чем МУЖЕСТВЕННЕЕ становится человек, тем БЕЗРАДОСТНЕЙ оказывается его жизнь. Власть может стать наркотиком только для тех, кто утратил способность радоваться жизни, воспринимать гармонии Тэта- и Гамма-уровней, поэтому она всегда стремится к ослаблению или уничтожению этих гармоний. Запрет на проявление эмоций является основным правилом мира МУЖЕСТВЕННОСТИ, делающим его БЕЗРАДОСТНЫМ.

ЖЕНСТВЕННОСТЬ не стремится изменить внешний мир — ей этого не нужно. Каждый отображенный ей «образ мира» уже и так находится внутри нее, потенциально становясь почти неисчерпаемым источником энергии. Когда ее партнер (семья, ребенок, фирма) становится сильнее, «больше», «вырастает» и она сама, не прилагая к этому никаких усилий. Поэтому она ИСКРЕННЕ заинтересована в успехе всех и всего, что образует ее «внутренний мир», в гармонии этого мира и в его стабильности. А поскольку у нее есть возможность выбирать, она стремиться соединиться с наиболее «радостными» участками реальности и сделать их еще более светлыми и гармоничными.

Но здесь возникает две проблемы. О первой из них мы уже говорили — риск «поражения». Всегда есть вероятность того, что отображенный объект станет не «больше», а «меньше», потерпит неудачу, расплачиваться за которую придется именно ЖЕНСТВЕННОСТИ. Известно, что мать гораздо болезненнее воспринимает неудачи своих детей, чем они сами, и именно ее БОЛЬ позволяет им чувствовать себя благополучно. То же самое и в отношениях с партнером — искреннее сопереживание женщины его проблемам как бы освобождает его от них, позволяя не делать почти ничего для их решения. А в результате гармония ее мира все больше нарушается и ее стремление к радости оборачивается противоположной стороной — погружением во все большую боль. И чем больше сил она отдает, тем хуже идут дела у ее детей, или у ее партнера. То есть ее мир оказывается очень неустойчивым и любое нарушение равновесия может вызвать «цепную реакцию», превращающую царство радости в царство боли, в центре которой она сама и оказывается.