Александр III и его время - Евгений Толмачев

Молодой правитель, по словам военного министра Болгарии русского полковника П. Паренсова, отличался любезностью в обращении, изысканностью манер, что располагало к нему собеседника. Однако, определяет министр, «тревожный, недоверчивый, довольно хитрый взгляд менял впечатление» (205а, ч. 4, с. 69). Довольно строго оценивал эту персону известный русский историк С. Д. Сказкин: «Честолюбие не по разуму и аппетиты не по средствам» (282, с. 236). Американский учёный В. М. Гевер считал Баттенберга «хорошим солдатом, но плохим государственным деятелем без политического опыта и чувства благоразумия» (400, с. 71).

Оценки современников и историков, справедливо отмечает профессор МГУ Н. С. Киняпина, нередко субъективны. Если верить фактам, Александр Баттенберг, был неглуп, хитёр, самолюбив, нетерпелив, горяч, не имел должной выдержки. Он пытался понять страну, правителем которой был избран, выучил болгарский язык, чем привлёк симпатии народа.

Петербургский кабинет был уверен, что его ставленник Баттенберг, связанный с императорским домом тесными узами родства, сделает из Болгарии русский форпост на Балканах. Однако эти надежды вскоре рассеялись как утренний туман. Юный князь стал активным проводником австро-венгерской и английской политики. С первых же дней после своего воцарения стремившийся к сильной власти, Баттенберг почувствовал ограничение со стороны радикального состава парламента. Надеясь получить поддержку России, он в феврале 1880 г. прибыл в Петербург с намерением убедить Александра II в необходимости отмены Тырновской конституции. Император не одобрил его планов. После смерти Александра II, заручившись поддержкой Берлина и Вены, и опираясь на нового военного министра, русского генерала К. Эрнрота, Баттенберг 27 апреля (9 мая) 1881 г. произвёл государственный переворот. Дал внезапно отставку либеральному правительству П. Каравелова, поручил сформировать новую временную власть Эрнроту, распустил народное собрание и объявил в прокламации, что откажется от короны, если ему не будут даны чрезвычайные полномочия для наведения порядка в стране. Сформированное при грубом полицейском давлении чрезвычайное собрание дало князю чрезвычайные полномочия на 7 лет. После этого в стране была ограничена свобода слова и собраний, всеобщее избирательное право было заменено цензовым, создана вторая палата. Видя рядом с Батгенбергом русских генералов, население Болгарии отождествляло его действия с политикой русского правительства. В 1882 г. с согласия Александра III юный князь образовал консервативное правительство, в состав которого вошли два боевых русских генерала: Л. Н. Соболев стал главой Кабинета и министром внутренних дел, А. В. Каульбарс — военным министром. Тем не менее князь почувствовал вскоре, что зависимость от русских генералов ещё тяжелее для него, нежели зависимость от народных собраний. 6 (18) сентября 1883 г. состоялось заседание Народного собрания, которое восстановило Тырновскую конституцию, но с поправками, усиливавшими власть князя (в 1884 г. восстановлена полностью). Событие это подняло авторитет Баттенберга, сблизило позиции либералов и консерваторов и одновременно стимулировало отставку генералов. По указанию Александра III Соболев и Каульбарс немедля вышли в отставку. В Болгарии сформировалось новое коалиционное правительство во главе с умеренным либералом Д. Цанковым. Большинство русских офицеров, находившихся в правительстве и в свите князя, покинуло страну. С этого времени начинается период натянутых, а позже и крайне враждебных отношений с Россией. Запоздалая поддержка петербургским кабинетом либеральных кругов Болгарии не могла восстановить прежнего влияния России в стране. Премьер Д. Цанков хорохорился: «Нам не надо ни русского мёда, ни русского жала!» Болгары не желали ни русского, ни какого-либо другого вмешательства в свои дела. Они провозгласили лозунг: «Болгария для болгар».

4. ПРОДЛЕНИЕ «СОЮЗА ТРЁХ ИМПЕРАТОРОВ»

В связи с истечением трёхлетнего срока договора трёх императоров в 1884 г. Бисмарк предложил российскому правительству! продолжить его ещё на три года.

Однако Петербург довольно сдержанно отнёсся к этому предложению и не торопился с переговорами. Во время встречи с Бисмарком в ноябре 1883 г. Гирс заверил «великого юнкера» в том, что МИД России не ставит своей целью вносить какие-либо изменения в условия «Союза трёх императоров». Последовавшая затем встреча Гирса с министром иностранных дел Австро-Венгрии Г. Кальноки, завершила предварительные переговоры о возобновлении «Союза трёх императоров».

15 (27) марта 1884 г. в Берлине между Россией, Австро-Венгрией и Германией вновь было подписано соглашение, повторявшее основные статьи договора 1881 г.

Продлевая «Союз трёх императоров», Россия надеялась ограничить активные действия Австро-Венгрии на Балканах, а также поддержать единство союзников в Африке и Средней Азии как противовес англо-французской экспансии. «Союз позволяет нам, — утверждал Н. К. Гирс, — быть дружественными наблюдателями» (39, 1884, л. 15 об.).

Однако балканская проблема оставалась доминантой австро-германо-русских отношений, где между союзниками существовали острые противоречия. Соглашение, державшееся в основном на династических и монархических принципах, не могло внести изменений в политику государств. Не способствовала этому и встреча трёх монархов во дворце Александра III недалеко от Варшавы в Скерневицах с 3 (15) по 5 (17) сентября 1884 г. Хотя в сообщении о скерневицком свидании Министерство иностранных дел пыталось убедить общественность в обратном. «Личные чувства трёх монархов, так же, как взгляды их министров, оказались совершенно одинаковыми, — говорилось в сообщении. —… Всякие расчёты, основанные на разногласии или соперничестве трёх держав, так же, как разрушительные попытки врагов социального порядка, разобьются об это твёрдое и искреннее согласие держав» (202а, с. 170-171). Подобно тому, как в царствование Николая I основой его союза с Пруссией и Австрией была борьба с революционными движениями эпохи, так теперь одной из основ единения трёх монархий стала необходимость общей борьбы с международной анархической пропагандой в связи с рядом террористических покушений на царственных особ. Через месяц после мученической кончины Александра II Петербург выступил с предложением созвать международную конференцию для борьбы с анархистами, однако эта конференция не состоялась. Впоследствии Германия, как и некоторые другие державы, вполне приняла русскую точку зрения на этот вопрос. В результате обмена нотами 1 (13) января 1885 г. Россия и Германия пришли к выводу, что политическая цель преступления в любом случае на может служить отказом к выдаче преступника. Напротив того, Лондон, несмотря на трёхлетние усилия Петербурга, отказался включить в подписанную 12 (24) ноября 1886 г. экстрадиционную конвенцию соглашение о выдаче лиц, посягнувших на главу государства и членов его семьи.

Вместе с тем экономический и политический антагонизм между Петербургом и Веной продолжал углубляться. Дуалистическая монархия, опираясь на поддержку Германии, своими финансовыми и промышленными ресурсами прочно завоёвывала позиции на Балканах, чем одновременно способствовала экономическому и политическому развитию славянских государств. Там создавались крупные предприятия, росла и крепла национальная буржуазия. В 80-х гг. Австро-Венгрия уверенно расширяла свою власть и влияние не только в Сербии, Боснии, Герцеговине, но и в Болгарии и Восточной Румелии (154, с. 205). Такими же уверенными шагами продвигалась вслед за ней и Германская империя.

Попытка Петербурга и Вены смягчить свои отношения на встрече Александра III с императором Францем-Иосифом при участии обоих министров иностранных дел в небольшом моравском городке Кремзир с 13 (25) по 14 (26) августа 1885 г. ничего не дала. Обострявшиеся противоречия между участниками привели фактически к тому, что уже в 1885-1886 гг. «Союз трёх императоров» перестал существовать.

«Венское правительство, — вспоминал позже зять царя вел. кн. Александр Михайлович, — противилось нашему «непрерывному вмешательству в сферу влияния Австро-Венгрии» на Балканах, и австро-венгерский посол в С. — Петербурге угрожал нам войною. На большом обеде в Зимнем дворце, сидя за столом напротив царя, посол начал обсуждать докучливый балканский вопрос. Царь сделал вид, что не замечает его раздражённого тона. Посол разгорячился и даже намекнул на возможность, что Австрия мобилизует два или три корпуса. Не изменяя своего полунасмешливого выражения, император Александр III взял вилку, согнул её петлёй и бросил по направлению к прибору австрийского дипломата. — Вот что я сделаю с вашими двумя или тремя мобилизованными корпусами, — спокойно сказал царь» (50, с. 66).

Болгарский кризис 1885-1887 гг.